Морозный ветер безжалостно бил по лицу, пробираясь сквозь любую одежду. Улицы Екатеринбурга казались заброшенными, как будто сам город прятался от непогоды. Пётр Иванович шёл медленно, упираясь на трость. Каждый шаг отдавался в ушах тихим хрустом снега.
Он давно привык к одиночеству. Жена ушла из жизни десять лет назад, дети разъехались, звонят редко. Жизнь стала однообразной, как старая киноплёнка: завтрак, прогулка, газета. Но этот день был другим.
На углу переулка Пётр Иванович услышал писк. Сначала подумал, что ему послышалось. Но звук повторился, тонкий и жалобный, как крик потерянного ребёнка.
— Мяукнуло? — пробормотал он себе под нос.
Старик огляделся. Звук шёл от мусорных баков. Там стояла картонная коробка, слегка припорошенная снегом. Он подошёл, осторожно наклонился и заглянул внутрь.
В коробке лежал маленький рыжий щенок. Худой, с длинными лапами, которые выглядели слишком большими для его тела. Щенок дрожал, стараясь свернуться в ещё меньший комок.
— Вот беда, — выдохнул старик, присев на корточки.
Щенок поднял голову и посмотрел на него. Эти огромные глаза... Они словно кричали: «Помоги!» Пётр Иванович сам не заметил, как протянул руку. Щенок не испугался. Он просто прижался к ладони, как будто в ней был весь его шанс выжить.
— Ну что, малыш, пойдём.
Дом
Дома Пётр Иванович поставил на плиту молоко, а щенка завернул в старое фланелевое одеяло. Тот сначала замер, а потом, почувствовав тепло, едва слышно всхлипнул и прижался сильнее.
Когда молоко остыло, старик налил его в блюдце и поставил перед щенком. Тот пил жадно, почти захлёбываясь.
— Рыжик, — сказал Пётр Иванович, глядя на маленького гостя. — Так тебя и назовём.
Щенок оглянулся на него, будто соглашаясь.
Рыжик быстро привык к дому. Поначалу он опасался громких звуков, часто прятался под столом. Но уже через неделю уверенно бегал по кухне, переворачивал миску с водой и даже пытался тащить старую тапочку.
— Ну ты, сорванец! — ворчал Пётр Иванович, поднимая миску.
Каждый день Рыжик становился сильнее. Лапы, казавшиеся раньше такими неловкими, теперь были его главным оружием в игре. Он весело скакал по квартире, гоняя тряпку или гоняясь за собственным хвостом.
На прогулках он скакал вперёд, но постоянно оглядывался на старика. Как будто боялся, что тот исчезнет.
— Всё проверяешь, старого? — смеялся Пётр Иванович, но внутри ему было тепло от этой заботы.
Беда
Зимой Пётр Иванович простудился. Температура поднималась, сил не было даже встать с кровати. Рыжик не отходил от него ни на шаг. Он сидел рядом, скулил, лизал руки, будто пытаясь чем-то помочь.
Когда дочь вызвала скорую, Рыжик залаял так громко, что даже фельдшеры удивились.
— Забери его, Оля, — попросил старик. — Не могу я его на улицу.
Ольга забрала собаку к себе. Но на следующее утро Рыжик сбежал. Она искала его по всему двору, пока не догадалась поехать в больницу.
Верность
У входа в больницу сидел Рыжик. Снежная буря налетела на город, превратив улицы в ледяное поле. Ветер швырял в лицо снег, а небо затянуло так, что казалось, день не наступит никогда.
Рыжик промок, его шерсть свалялась от снега, лапы дрожали. Но он не двигался. Каждый раз, когда двери больницы открывались, он вставал, напрягался, смотрел. Но хозяина всё не было.
— Уходи, глупый, замёрзнешь ведь, — ворчал охранник, но не мог прогнать пса.
На третий день медсестра рассказала Пётру Ивановичу, что его собака ждёт у входа.
— Выпустите меня к нему, — сказал он.
Старик медленно оделся, взял трость и пошёл к двери.
Рыжик заметил его сразу. Сначала он застыл, будто боялся поверить. А потом рванул вперёд, громко лая.
— Рыжик, родной... — прошептал старик, и собака, скулея, прижалась к его ногам.
Он гладил его мокрую спину, а Рыжик прыгал, тёрся мордой и вилял хвостом так, что казалось, он вот-вот взлетит.
Даже суровый охранник отвернулся, притворившись, что ему нужно поправить форму.
Возвращение
Через несколько дней Петра Ивановича выписали. У выхода Рыжик кружился, чуть не сбивая всех вокруг. Старик шагнул к нему, и собака бросилась к нему, словно к самому главному человеку в жизни.
Дома Рыжик не отходил от хозяина ни на шаг. Он тихо лежал у его ног, когда тот читал газету, или радостно вёл вперёд на прогулке, оглядываясь каждые несколько шагов.
Теперь в доме Петра Ивановича снова было тепло. И он знал, что больше никогда не останется один.
❤️ Спасибо Вам за лайки, комментарии и подписки. Мира Вам, и добра!
Рекомендую также к прочтению: