— Мам, тут такое дело... — голос Егора в телефоне звучал встревоженно. — Отец объявился.
— Какой отец? — Элла замерла с папкой документов в руках. На мгновение ей показалось, что она ослышалась.
— Наш, родной. Сергей который. Представляешь, заявился прямо ко мне на работу.
— Что? Спустя семнадцать лет?
— Да. Стоял возле проходной, ждал меня. Я бы не узнал его, если б не окликнул. Сильно изменился.
Элла медленно опустилась в кресло. Сергей. Человек, которого она вычеркнула из жизни много лет назад. Который просто исчез, когда Егору было семь, потом появился на пять минут подписать бумаги о разводе — и снова растворился.
— И чего он хотел?
— Говорит, что имеет право на содержание. Показывал какие-то бумаги про инвалидность. Требует, чтобы я продал квартиру или переписал на него. Так и сказал: «Отдай квартиру или пожалеешь!»
— Что? — Элла почувствовала, как внутри поднимается волна возмущения. — Квартиру? Которую я тебе купила?
— Да. Говорит, что по закону я обязан его содержать. И что есть долг по алиментам, которые он должен был платить после моего совершеннолетия.
— Какие алименты? Он ни копейки не дал за всю жизнь! — Элла встала и начала ходить по кабинету. — Я одна тебя растила. Где он был все эти годы?
— Вот и я о том же. Но он настроен серьёзно. Говорит, подаст в суд.
Элла остановилась у окна. За стеклом кипела весенняя жизнь — люди спешили по своим делам, зеленели первые листья на деревьях. А она словно провалилась на семнадцать лет назад...
Тогда, в 2007-м, она металась по городу в поисках мужа. Сергей просто не пришёл домой — и не появлялся неделю, месяц, полгода. Телефон молчал, родственники ничего не знали. Егор каждый вечер спрашивал: "Мама, а где папа?"
Что она могла ответить семилетнему ребёнку?
— А ты сразу ему не рассказывай про квартиру, — раздался в трубке голос Егора. — Он не сказал, что уже знает про неё.
— Сынок, погоди. А как он вообще тебя нашёл?
— В соцсетях, наверное. Я же не скрываюсь, компания у нас крупная, на сайте все сотрудники указаны.
Элла откинулась в кресле, разглядывая фотографию сына на столе. Высокий, красивый, серьёзный - весь в неё. От отца только серые глаза и упрямый подбородок. Когда Сергей исчез, она поклялась себе, что сделает всё, чтобы Егор ни в чём не нуждался.
Первое время было тяжело. Родители помогали с ребёнком, пока она крутилась на двух работах. Потом взяла кредит, открыла небольшой магазин товаров для рукоделия. Днём работала, ночами разбиралась с документами. Постепенно дело пошло - появились постоянные клиенты, открылся второй магазин, третий. Сейчас у неё уже целая сеть по городу.
— Мам, ты чего молчишь?
— Думаю. Слушай, а что конкретно он говорил? Дословно помнишь?
— Сначала представился. Я его не узнал совсем - какой-то весь помятый, старый. Начал рассказывать, как тяжело ему живётся, что болеет. Потом давай про закон разглагольствовать. Мол, дети обязаны содержать родителей-инвалидов. А я, получается, не просто должен его сейчас обеспечивать, но ещё и компенсировать то, что он не платил после моего совершеннолетия.
— И что ты ответил?
— А что тут ответишь? Сказал, что мне нужно посоветоваться с юристом. Он вроде даже обрадовался - значит, говорит, ты понимаешь, что дело серьёзное. Дал свой номер телефона, велел перезвонить через три дня.
Элла встала из-за стола. Нужно срочно проконсультироваться с юристом. Не может же быть такого, чтобы человек, бросивший ребёнка, имел право требовать у него содержание?
— Егор, ты сейчас где?
— На работе. А что?
— Никуда не уходи, я сейчас приеду. И позвоню Михаилу Степановичу, пусть тоже подъедет.
Михаил Степанович был не просто юристом - он помогал Элле с самого начала её бизнеса. Именно он пятнадцать лет назад отговорил её подавать на алименты.
"Если хочешь потратить год жизни на беготню по судам - подавай", - сказал он тогда. - "А если хочешь развиваться - забудь. Мужик, который бросает семилетнего пацана - не станет платить, даже если его из-под земли достать. Только нервы и время потеряешь".
Элла послушалась. И не прогадала - пока другие гонялись за копеечными алиментами, она строила бизнес.
В офисе у Егора они собрались через час. Михаил Степанович внимательно выслушал историю, полистал какие-то документы в телефоне.
— Значит, так, - начал он. - По Семейному кодексу, совершеннолетние дети действительно обязаны содержать нетрудоспособных родителей. Но есть важный момент - суд может освободить детей от этой обязанности, если докажет, что родители уклонялись от выполнения своих обязанностей.
— То есть нам нужно доказать, что он не участвовал в воспитании? - уточнил Егор.
— Именно. Чем больше доказательств соберём - тем лучше.
— А что подойдёт в качестве доказательств?
— Всё. Справки из школы, где указана только мать. Показания учителей, соседей. Старые фотографии. Свидетельские показания родственников. Документы о том, что алименты не платились.
— Но мы же не подавали на алименты, - вспомнила Элла.
— Это даже лучше. Значит, и исполнительных листов никаких нет. А теперь внимание - самое интересное. Вы говорите, он требует продать или переписать квартиру в счёт долга по алиментам?
— Да.
— А вы знаете, что после совершеннолетия ребёнка родитель не имеет права требовать алименты за прошедший период? Только неустойку по текущим платежам, если было решение суда. А его не было.
— То есть он врёт? - Егор подался вперёд.
— Либо врёт, либо сам не знает законов. В любом случае, это попытка давления. Предлагаю действовать так...
— Нужно как можно быстрее собрать все документы до того, как он подаст в суд, — Михаил Степанович открыл ежедневник. — Копии старых справок из школы, показания свидетелей, фотографии. Заодно узнаем, с чем именно он к нам пожалует.
— У меня все документы сохранились, — сказала Элла. — В школе до сих пор та же завуч работает, она хорошо помнит ситуацию. И соседи прежние живы-здоровы.
— Отлично. И ещё - я наведу справки про его нынешнюю жизнь. Что-то не верится, что человек после семнадцати лет молчания вдруг решил восстановить справедливость.
Через три дня они снова встретились в офисе Егора. За это время Элла успела собрать целую папку документов - справки из школы и поликлиники, старые квитанции об оплате детского сада и секций, фотографии со всех праздников и школьных мероприятий, где Егор всегда был только с мамой.
А Михаил Степанович раскопал кое-что интересное.
— Значит так, — он разложил бумаги на столе. — Ваш Сергей после развода переехал в Тверь. Там снова женился, родилась дочь. Пять лет назад со второй женой тоже развёлся. И знаете что? Он уже обращался в суд с требованием содержания к дочери.
— И чем закончилось? — спросил Егор.
— Суд отказал. Бывшая жена доказала, что он не участвовал в воспитании ребёнка. Теперь вот до вас добрался.
— Погодите, — Элла нахмурилась, — получается, он специально ищет своих детей и требует с них деньги?
— Похоже на то. Причём действует по одной схеме - сначала давит на жалость, потом начинает угрожать судом, а параллельно пытается выяснить, есть ли у детей имущество.
— А квартиру он откуда узнал? — Егор покрутил в руках карандаш. — Я ему ничего не говорил.
— Сейчас это несложно, — пояснил юрист. — Достаточно знать фамилию и адрес. Выписка из Росреестра в открытом доступе.
— И что теперь делать?
— Ждать. Пусть подаёт в суд. У нас достаточно доказательств, что он не принимал участия в вашей жизни. А история с дочерью вообще отличный козырь - показывает систему поведения.
В дверь постучали - секретарша принесла кофе. Все замолчали, пока она составляла чашки на стол.
— К тому же, — продолжил Михаил Степанович, когда девушка вышла, — есть ещё один важный момент. Квартира. Он требует продать её или переписать на него. А на каком основании? Это ваша личная собственность, Егор. Купленная на средства матери уже после вашего совершеннолетия. Никакого отношения к алиментам она не имеет.
— Думаете, он этого не понимает?
— Думаю, прекрасно понимает. Но рассчитывает на вашу юридическую неграмотность. Или на то, что вы испугаетесь суда и согласитесь на его условия.
— А если он действительно болен? — тихо спросила Элла. — Если ему и правда нужна помощь?
— Во-первых, это нужно доказать. Не просто справку показать, а пройти медицинское освидетельствование. А во-вторых, даже если он инвалид - это не отменяет того факта, что он бросил сына в детстве.
Егор задумчиво смотрел в окно.
— А я ведь помню, как он ушёл, — вдруг сказал он. — Мы с ним должны были в цирк пойти. Он обещал билеты купить, я всю неделю ждал. А он не пришёл. Ни в тот день, ни на следующий. Вообще больше не пришёл.
Элла сжала кулаки под столом. Столько лет прошло, а до сих пор больно это слышать.
— Мам, — Егор повернулся к ней. — А давай не будем ждать, пока он в суд подаст. Давай сами подадим.
— В каком смысле?
— Чтобы официально признали факт уклонения от воспитания. Михаил Степанович, такое возможно?
— Вполне, — кивнул юрист. — Это будет сильный упреждающий удар. Соберём все документы, покажем, что он не просто не участвовал в вашей жизни, а вообще исчез на семнадцать лет. А теперь объявился с единственной целью - получить деньги или имущество.
— А если взять у них письменные показания? — предложила Элла. — У соседей, у учителей. Чтобы не пришлось всех в суд тащить.
— Конечно. Организуем нотариальное заверение, — Михаил Степанович достал новый лист. — Давайте составим список, кто может подтвердить вашу позицию.
Они погрузились в работу. Вспоминали всех, кто знал ситуацию: классная руководительница Егора, соседи по старой квартире, родители одноклассников, тренер из спортивной секции.
— И ещё заведующая детским садом жива, — вспомнила Элла. — Она всегда говорила: "Как же вы одна тянете?"
Неожиданно зазвонил телефон Егора. Он взглянул на экран и нахмурился:
— Сергей.
— Включай громкую связь, — быстро сказал юрист.
— Алло.
— Егор? Это отец. Ты обещал перезвонить через три дня.
— Я консультировался с юристом.
— И что он тебе сказал? — в голосе Сергея появились начальственные нотки. — Надеюсь, объяснил, что по закону дети обязаны содержать родителей? Я имею право на твою квартиру, а то устрою такую войну, мало не покажется.
— Объяснил. И ещё многое объяснил. Например, что вы не имеете права требовать компенсацию алиментов за прошедший период.
В трубке повисла пауза.
— Вот как? — голос Сергея стал жёстче. — Значит, решил воевать? Я ведь по-хорошему хотел. Думал, договоримся без суда.
— О чём договоримся? О том, что я продам квартиру и отдам вам деньги?
— А что такого? Ты молодой, заработаешь ещё. А мне на лечение нужно.
— На лечение? — не выдержала Элла. — Или как в прошлый раз - пропьёшь все и исчезнешь?
— О, и мамаша тут? Здравствуй, Эллочка. Всё такая же борзая? Квартира сына теперь моя по закону. Ты поняла?
Михаил Степанович схватил ручку, начал быстро писать на листе: "Не поддавайтесь на провокации".
— Сергей, давайте так, — спокойно сказал Егор. — Вы хотите подавать в суд - подавайте. А мы со своей стороны тоже готовим документы.
— Какие ещё документы?
— О признании факта уклонения от исполнения родительских обязанностей. У нас достаточно доказательств. И свидетелей.
— Да плевать я хотел на ваши доказательства! — заорал Сергей. — Думаешь, самый умный? А про сестру свою знаешь?
— Знаю, — ответил Егор. — И про то, как вы у неё квартиру требовали - тоже знаю. И чем это закончилось.
Снова пауза. Было слышно, как Сергей тяжело дышит.
— Значит, так, — наконец процедил он. — Даю тебе неделю на размышление. Либо договариваемся по-хорошему - либо я устрою вам такую войну, мало не покажется. Понял?
— Понял. До свидания.
Егор нажал отбой. В кабинете повисла тишина.
— Отлично сработано, — одобрительно кивнул Михаил Степанович. — Особенно про сестру. Он явно не ожидал, что мы это выясним.
— Как думаете, что он имел в виду под "войной"? — спросила Элла.
— Судя по тону - сам не знает. Просто пытается запугать. Но теперь у нас есть запись разговора с угрозами - тоже пригодится.
— А он точно подаст в суд?
— Вряд ли. Наверняка ещё попробует надавить - будет звонить, присылать сообщения. Может, даже снова заявится лично. Но в суд не пойдёт - побоится огласки. Особенно после истории с дочерью.
— И что нам делать?
— То, что решили. Собираем документы и подаём заявление первыми. А пока - записывайте все звонки и сохраняйте сообщения.
За окном стемнело. Егор включил настольную лампу, и в её свете лицо Эллы показалось особенно усталым.
— Мам, поехали домой, — сказал он. — На сегодня хватит.
— Погоди. Скажи честно - тебе не обидно? Что я сразу не подала на алименты, не пыталась его найти?
— Мам, ты что? — Егор подошёл к матери. — Какие обиды? Ты одна меня вырастила, на ноги поставила. Квартиру купила. А он теперь пытается на всём готовом въехать.
— Просто я тогда решила, что важнее тебя на ноги поставить, чем по судам бегать.
— И правильно решила.
Михаил Степанович начал собирать бумаги:
— Предлагаю разойтись. Завтра с утра начнём собирать показания. Я подготовлю документы для суда.
На следующий день Элла отправилась по старым адресам. Первой была школа.
— Конечно, я всё помню, — сказала Наталья Викторовна, бывшая классная руководительница Егора. — Мальчик был замечательный, но тяжело переживал уход отца. Вы тогда всё правильно сделали - и к психологу его водили, и в спорт отдали.
— Вы можете письменно подтвердить, что отец не участвовал в воспитании?
— Разумеется. За все годы обучения он ни разу не появился в школе. Ни на собраниях, ни на праздниках.
Потом были соседи по старому дому.
— А как же, помним, — закивала Анна Павловна. — Вы же в нашем подъезде десять лет прожили. Мы всё видели - как вы одна с ребёнком мучились, как по ночам работали. А муж ваш как испарился. Мы его вообще после этого не видели.
— Распишитесь вот здесь, пожалуйста.
К вечеру собралась внушительная пачка документов. Михаил Степанович проверил каждую бумажку:
— Отлично. Теперь нужно подать заявление в суд и ждать повестки. Как думаете, объявится?
Сергей объявился через два дня. Просто приехал к офису Егора и стал караулить на парковке.
— Значит, решил со мной воевать? — начал он, как только Егор вышел из машины. — Совсем совести нет? Родного отца на улице бросаешь?
— На улице? — Егор спокойно захлопнул дверцу. — А где вы были семнадцать лет?
— Я болел. У меня проблемы были.
— И поэтому вы не могли ни разу позвонить? Написать? Поздравить с днём рождения?
— Я же говорю - проблемы были! — заорал Сергей. — А ты теперь, значит, такой чистенький? В костюмчике, при деньгах? Мать тебе квартиру купила?
— Да, купила. Потому что она меня растила, а не бросала.
— А я имею право на эту квартиру! Ты обязан меня содержать!
— Нет, не обязан. Мы уже подали заявление в суд о признании факта уклонения от родительских обязанностей. Так что никаких прав у вас нет.
— Ах ты... — Сергей замахнулся.
Егор спокойно отступил на шаг:
— Давайте, ударьте. Тут камеры везде, охрана. Будет ещё одно доказательство для суда.
Сергей медленно опустил руку:
— Ты пожалеешь. Ты ещё очень пожалеешь.
— Это угроза?
— Это обещание.
Развернулся и ушёл, прихрамывая. Егор проводил его взглядом и набрал номер матери:
— Мам, он приезжал. Кричал, угрожал. Пытался ударить.
— Господи! Ты в порядке?
— Да, всё нормально. Охрана всё записала на камеры.
— Я сейчас позвоню Михаилу Степановичу, пусть добавит это к делу.
Суд состоялся через месяц. Сергей не пришёл - прислал справку о плохом самочувствии. Но суд это не остановило - доказательств было более чем достаточно.
Суд принял решение в пользу Егора и Эллы - официально признал факт уклонения Сергея от исполнения родительских обязанностей. Теперь он не имел права требовать содержания от сына.
После суда они с Эллой вышли на улицу. Весеннее солнце заливало площадь перед зданием суда.
— Знаешь, мам, — сказал Егор. — А ведь он сам виноват. Если бы тогда не бросил нас, если бы хоть иногда появлялся, помогал...
— Значит, так должно было быть, — ответила Элла. — Главное, что мы справились. Поехали домой?
— Поехали. Только давай сначала в кафе заедем. Я тебя мороженым угощу.
Как в детстве - когда они с мамой заходили в кафе-мороженое после каждой успешной четверти в школе. Только теперь он сам мог угостить её.
А Сергей больше не появлялся. Говорят, уехал куда-то в другой город - видимо, искать новых детей, с которых можно что-нибудь потребовать. Но теперь у него это вряд ли получится.