Петербургские сплетники обожают загадки, особенно если они связаны с деньгами и интригами. История Софии Ратниковой давно стала излюбленной темой разговоров столичной публики. Судите сами: молодая красавица, наследница купеческого состояния, шесть трагически погибших женихов, чем не сюжет для жуткого романа?
– Проклята она, барышня эта, – судачили кумушки у церковной ограды. – Кто ни посватается, тому конец. Видать, судьба у неё такая, вековать в девках.
Прихожанки крестились, вздыхали и начинали перечислять незадачливых претендентов на руку и сердце богатой наследницы. Первый жених пропал без вести накануне венчания, второй застрелился, третий утонул в Неве, четвёртый отравился на собственном мальчишнике. Пятого нашли под колёсами поезда, а шестой, Артем Невский, скончался прямо на свадебном пиру.
Впрочем, злые языки поговаривали, что дело вовсе не в проклятии. Слишком уж подозрительной казалась роль крёстного отца девушки, загадочного миллионера Павла Григорьевича Северцева. Этот нелюдимый господин, знаток восточных учений и поклонник оккультных наук, появлялся в обществе редко, но метко – как правило, незадолго до очередной трагедии.
– Чудной он какой-то, – качали головами купцы в Гостином дворе. – То ходит мрачнее тучи, то вдруг как начнёт про какое-то "царство грёз" разглагольствовать... А глаза жуткие, словно у безумца.
Однако Северцев был богат, а деньги, как известно, способны отбелить любую репутацию. К тому же он слыл благотворителем и меценатом: помогал бедным, строил приюты, поддерживал молодые таланты. Поэтому светское общество предпочитало закрывать глаза на его странности.
А между тем в доме полицмейстера на Гороховой улице происходил примечательный разговор. Аркадий Семёнович Лисицын, известный сыщик с репутацией человека, способного распутать самое сложное дело, внимательно слушал доклад своего помощника.
– Странно всё это, ваше благородие, – докладывал Степан Соколов. – Шестой жених за три года, и все не своей смертью. Хоть бы один случай естественной кончины!
– А что стражи порядка? – прищурился Лисицын.
– Никаких улик. Все смерти выглядят как несчастные случаи или самоубийства. Но согласитесь, Аркадий Семёнович, слишком уж много совпадений.
Лисицын задумчиво побарабанил пальцами по столу:
– Знаешь, Степан, в нашем деле случайностей не бывает. Особенно если они повторяются с такой пугающей регулярностью. Пожалуй, пора нам присмотреться к этой истории повнимательнее.
В этот момент в кабинет без стука влетел взъерошенный письмоводитель:
– Аркадий Семёнович! Там купец Ратников просит принять, говорит, дело срочное!
– Вот как? – Лисицын хитро усмехнулся. – Что ж, видимо, судьба сама идёт к нам в руки. Проси!
Андрей Николаевич Ратников вошел в кабинет грузной поступью человека, привыкшего повелевать, но сейчас явно утратившего былую уверенность. Его некогда румяное лицо осунулось, а в глазах застыла тревога.
– Помогите, Аркадий Семёнович! – купец тяжело опустился в кресло. – Чует моё сердце, беда новая грядёт.
Лисицын молча разглядывал посетителя. Ратников славился в купеческих кругах своей рассудительностью и деловой хваткой. Что же могло так напугать этого бывалого человека?
– Дочь моя, Софьюшка... – Ратников промокнул лоб платком. – Опять жених объявился.
– Вот как? И кто же этот смельчак?
– Максим Алексеевич Державин, молодой человек из хорошей семьи. Путешественник, за границей подолгу живёт. На днях пари заключил в ресторации и поклялся, что женится на моей Софье, несмотря ни на какие... обстоятельства.
Лисицын подался вперёд:
– Любопытно. И что же побудило господина Державина к столь решительному шагу?
– В том-то и дело, что блажь какая-то! – Ратников всплеснул руками. – Сидел с приятелями, выпивал. Те начали судачить про нашу семейную историю, мол, никто теперь не рискнёт посвататься. А этот Державин возьми да и объяви: "Не верю я в россказни о проклятиях! Докажу всем, что это вздор!"
– И как же отнеслась к такому заявлению ваша дочь?
Купец помрачнел:
– В том и беда, Аркадий Семёнович. Софьюшка, кажется, всерьёз увлеклась этим сорвиголовой. А он ведь даже не из-за неё старается, а из чистого упрямства.
Лисицын задумчиво потёр подбородок:
– Скажите, а ваш кум, Павел Григорьевич, в курсе происходящего?
Лицо Ратникова дрогнуло:
– Северцев-то? Знает, конечно. Вчера заявился к нам как чёрт из табакерки, начал какие-то речи мудрёные толкать. Про царство своё загадочное вещал, про то, что София его царица неземная.
– И часто он такое говорит?
– Да он вообще странный стал в последнее время. То молчит неделями, то вдруг разговорится, только успевай слушать. Индийскую философию изучает, про нирвану какую-то твердит. А намедни и вовсе чудное учудил: явился среди ночи, требует Софью видеть. Мол, должен её от скверны земной уберечь.
Лисицын переглянулся с Соколовым:
– А что думает об этом сама София Андреевна?
– Побаивается она крёстного, – вздохнул Ратников. – Раньше-то души в нём не чаяла, а теперь… Как начнёт он про своё царство толковать, так она бледнеет вся. Но перечить боится, всё ж таки крёстный, благодетель.
– И что же вы хотите от меня? – спросил Лисицын.
Купец подался вперёд:
– Присмотрите за этим делом, Аркадий Семёнович. Чует моё сердце, неспроста всё это. Шесть смертей – не шутка. Не хочу, чтобы и седьмой жених такую же участь встретил.
Лисицын поднялся из-за стола:
– Хорошо, Андрей Николаевич. Я берусь за это дело. Только условие: никому ни слова. Пусть всё идёт своим чередом.
Когда за Ратниковым закрылась дверь, Лисицын повернулся к Соколову:
– Ну что, голубчик, похоже, нам предстоит любопытная работа. Отправляйся-ка ты в услужение к господину Державину. Думаю, молодому путешественнику не помешает расторопный камердинер.
– А Орлов пусть к Ратниковым устроится, – подхватил Соколов. – Он мастер в дворники рядиться.
Лисицын усмехнулся:
– Глядишь, и разгадаем наконец загадку этой купеческой наследницы. Только чую я, что разгадка окажется куда причудливее всех городских сплетен.
*****
Вечером того же дня в роскошном особняке на окраине Петербурга Павел Григорьевич Северцев стоял у высокого окна своего кабинета. В полумраке комнаты его глаза странно поблескивали.
– Ещё один смертный осмелился посягнуть на мою царицу, – шептал он, глядя в темноту. – Что ж, пусть приходит. Я покажу ему своё царство. Покажу и отправлю в вечную нирвану, как и всех его предшественников.
А в это время в модном ресторане на Невском молодой Максим Державин поднимал бокал за прекрасные глаза Софии Ратниковой, не подозревая, какой страшный спектакль готовится разыграть безумный хозяин "царства грёз".
Седьмой смельчак
Максим Державин не спеша шагал по Невскому проспекту, наслаждаясь прохладным весенним утром. После долгих странствий по Европе Петербург казался ему особенно притягательным. Каменные львы щурились на солнце, витрины магазинов сверкали начищенными стёклами, а нарядные дамы под руку с кавалерами придавали улице особый шарм.
На углу Садовой его окликнул Михаил Волков:
– Державин! Неужто и впрямь решился? Говорят, вчера у Ратниковых был?
Максим остановился. Волков, его давний приятель, смотрел с плохо скрываемым беспокойством.
– Был, – спокойно ответил Державин. – И должен сказать, София Андреевна оказалась ещё прелестнее, чем о ней рассказывают.
– Да разве в этом дело! – всплеснул руками Волков. – Ты хоть понимаешь, на что идёшь? Шесть женихов, Максим! Шестеро сгинули без следа!
Державин рассмеялся:
– Брось эти бабушкины сказки! В наш просвещённый век только институтки верят в проклятия. Всему есть разумное объяснение.
– Вот именно что объяснение. – Волков понизил голос. – Ты слышал про её крёстного? Говорят, он помешался на восточных науках. У себя в особняке целый храм устроил, идолам каким-то поклоняется.
– Северцев? – Державин нахмурился. – Странный господин, это верно. Вчера он так смотрел на меня, будто насквозь просвечивал. Но что с того? Мало ли в Петербурге чудаков?
В этот момент к ним подошёл щеголевато одетый господин с проницательным взглядом.
– Прошу прощения, – учтиво поклонился он. – Не вы ли Максим Алексеевич Державин?
– Он самый. С кем имею честь?
– Аркадий Семёнович Лисицын, к вашим услугам. Не найдётся ли у вас несколько минут для разговора?
Волков откланялся, а Лисицын взял Державина под локоть:
– Я наслышан о вашем пари с господином Волковым. Весьма смелое решение.
– Вот как? – Державин вскинул бровь. – И что же вас так заинтересовало в этой истории?
– Видите ли, я питаю особую слабость к загадкам. А исчезновение шести женихов загадка преизрядная. Не находите?
– Если вы намекаете на россказни о проклятии.
– Нет-нет, – перебил его Лисицын. – Я, как и вы, человек рациональный. Но согласитесь: когда случайности повторяются с завидным постоянством, это наводит на определённые размышления.
Они остановились у витрины ювелирного магазина. За стеклом переливались драгоценные камни.
– К чему вы клоните? – прямо спросил Державин.
– Хочу предложить вам помощь, – Лисицын понизил голос. – У меня есть некоторый опыт в расследовании необычных происшествий. Позвольте моему человеку поступить к вам в услужение. Весьма толковый камердинер, уверяю вас.
Державин помолчал, разглядывая собеседника:
– А если я откажусь?
– Воля ваша. Но подумайте, шесть загадочных смертей. Не хотелось бы, чтобы случилась седьмая.
В этот момент мимо прошла щегольская коляска. В ней сидел Павел Григорьевич Северцев, погружённый в свои мысли. Заметив Державина, он вздрогнул и отвернулся, но Максим успел заметить странный блеск в его глазах.
– Хорошо, – решительно сказал Державин. – Я принимаю ваше предложение. Пусть ваш человек приходит завтра утром.
Лисицын просиял:
– Не пожалеете! Степан Соколов – настоящее сокровище. А теперь позвольте откланяться – дела ждут.
Он исчез так же внезапно, как появился, оставив Державина в задумчивости.
Вечером того же дня Максим снова навестил дом Ратниковых. София встретила его в гостиной, и сердце молодого человека дрогнуло: в домашнем платье она казалась особенно очаровательной.
– Вы очень смелый, Максим Алексеевич, – тихо сказала она. – Но я боюсь за вас.
– Полно Вам, София Андреевна. Какие могут быть страхи в наш просвещённый век?
– Вы не знаете крёстного. – она невольно оглянулась. – Он изменился в последнее время. Иногда мне кажется, что он... что он...
В этот момент дверь распахнулась, и на пороге возник сам Северцев. Его бледное лицо исказила странная гримаса.
– А, молодой человек. – голос его звучал глухо. – Рад, рад. Надеюсь, вы не откажетесь составить мне компанию за чашкой чая? У меня как раз прибыл редкий сорт из Индии.
София побледнела:
– Крёстный, может быть...
– Тихо, дитя. – оборвал её Северцев. – Негоже перечить старшим. Ну так как, сударь? Окажете честь?
Державин почувствовал, как по спине пробежал холодок. Но отступать было не в его правилах:
– Почту за честь, Павел Григорьевич.
– Вот и славно. – Северцев улыбнулся, но глаза остались холодными. – Вот и славно. Я покажу вам своё царство.
Чаепитие с безумцем
Кабинет Северцева поражал роскошью восточных диковин. Тяжёлые персидские ковры заглушали шаги, с потолка свисали причудливые бронзовые светильники, а в углу поблёскивал золотом огромный будда. Державин невольно залюбовался старинным самурайским мечом на стене.
– Нравится? – Северцев проследил за его взглядом. – Подарок японского монаха. Говорят, им казнили преступников в древнем храме. Но присаживайтесь, будьте как дома.
Он указал на низкий диван, обитый алым шёлком. Сам же опустился в кресло напротив и хлопнул в ладоши. Бесшумно появился слуга-китаец с подносом.
– Этот чай, – Северцев любовно погладил пузатый чайник, – собирают раз в году, на рассвете, в горах Тибета. Говорят, он открывает человеку врата в иные миры.
Державин отхлебнул из крошечной фарфоровой чашки. Терпкий напиток обжёг горло, в голове слегка зашумело.
– Вы много путешествовали, Павел Григорьевич?
– О да. – Северцев прикрыл глаза. – Я искал истину в дебрях Индии, в горах Непала, в древних храмах Китая. И знаете, что я понял? Этот мир всего лишь иллюзия. Майя, как говорят индусы. Настоящая жизнь в царстве грёз.
Он вдруг подался вперёд, и Державин с удивлением заметил, как расширились его зрачки:
– Вы ведь хотите жениться на моей крестнице?
– Да, если она согласится.
– Согласится. – Северцев хрипло рассмеялся. – Конечно, согласится. Она ведь не понимает. Не знает. София моя царица, понимаете? Царица моего царства. А вы... вы просто смертный, червь, осмелившийся поднять глаза на божество.
Державин почувствовал, как комната слегка покачнулась. В висках стучало.
– Простите, Павел Григорьевич, но...
– Молчите! – Северцев вскочил. – Думаете, вы первый? О нет. Были и другие, наглые, самоуверенные. Где они теперь? В нирване. Я отправил их туда, всех шестерых. И вас отправлю, если посмеете.
Он осёкся, словно опомнившись. По лицу его пробежала судорога, и он снова опустился в кресло:
– Прошу прощения. Увлёкся. Знаете, эти восточные учения. Они так будоражат воображение.
Державин с трудом поднялся. Ноги подкашивались.
– Благодарю за чай, но мне пора.
– Уже уходите? – Северцев изобразил огорчение. – Жаль. Но мы ещё увидимся. Обязательно увидимся.
Выйдя на улицу, Максим глубоко вдохнул свежий воздух. Голова кружилась.
– Карету подать? – раздался участливый голос.
Рядом стоял извозчик, кутаясь в потрёпанный армяк.
– Да, пожалуй.
Уже садясь в карету, Державин мельком глянул на возницу и вздрогнул: ему показалось, что тот странно похож на Лисицына. Но в следующий момент всё поплыло перед глазами.
А в кабинете Северцев стоял у окна, глядя вслед отъезжающей карете. Его губы шевелились:
– Спеши, спеши в мое царство, дерзкий смертный. Я покажу тебе такие чудеса, что ты позабудешь дорогу назад. А моя царица. Она останется со мной. Навсегда.
В углу кабинета тускло поблёскивал самурайский меч, похожий на застывшую змею.
А вот что произошло дальше, читайте в следующей части: