Солнечные лучи скользили по новым свадебным фотографиям, аккуратно расставленным на тумбочке у входа. Ирина, слегка улыбаясь, провела рукой по гладкому стеклу — всего неделю назад она была в белом платье, чувствовала себя самой счастливой. Жизнь казалась яркой, пока… не появилась первая тень на их браке.
Она услышала тихие шаги мужа, Вадима, и обернулась. В руках он держал телефон с хмурым лицом.
— Папа только что позвонил. Спрашивал, как мы… И, знаешь, он пригласил нас к себе на ужин, — в голосе сквозило беспокойство.
Ирина постаралась встрепенуться:
— Ну, это же хорошо. Надо же общаться со свёкром.
Внутреннее беспокойство у Ирины: ещё на свадьбе Павел Сергеевич, отец Вадима, держался холодно, произнеся колкое замечание: «Сын, я б хотел для тебя другую невесту, но, видно, тебе видней.» Память об этом жгла Ирину, но она надеялась, что, спустя несколько дней, свёкор смягчится и примет её как родную.
Вадим понимал: отец относится к жене предвзято. Но хотел верить: «Всё устаканится». И они поехали к отцу на вечер.
Они подъехали к загородному дому Павла Сергеевича в сумерках. У ворот висел резной фамильный герб, в саду горел фонарь, поблёскивая на мокрых листьях. Дом был просторен, чист: внутри — длинный коридор, картины на стенах, мебель, говорящая о достатке.
Свёкор встретил их в прихожей, бросив быстрый взгляд на Ирину:
— Добрый вечер. Проходите, — сказал без улыбки. Потом резко добавил, — Вадим, помоги мне кое-что перенести в гостиную.
Пока мужчины ушли, Ирина осматривалась, ощущая тяжёлую атмосферу: всё слишком стерильно, словно музей. Казалось, от каждого предмета веет холодом. Чувство неприязни скользило в воздухе.
За ужином свёкор несколько раз делал мелкие замечания: «Ирина, а ты умеешь готовить наши семейные блюда?» или «Где вы живёте? Не слишком тесно?» В тоне улавливалась снисходительность.
Вадим пару раз кашлянул, пытаясь сменить тему, но отец не отставал:
— Сын, помнишь, я советовал тебе жениться на Насте Хомутовой? Дочка нашего компаньона, а ты всё не захотел…
Ирина побелела. Так открыто?! Вадим смутился:
— Пап, давай не будем… Мы уже поженились, и точка.
Павел ухмыльнулся:
— Ладно, не сердись. Я просто иногда думаю, что можно было бы лучше, чем… — он скользнул взглядом по Ирине.
Яд во фразах свёкра пробирал девушку до мурашек. В конце ужина она чувствовала себя опустошённой, поняв, что отец Вадима не собирается её приветствовать как родную. Уходя, Вадим только выдавил: «Прости, Ира, папа тяжелый человек... Надеюсь, всё ещё переменится.»
Прошла пара недель, молодые обустраивались в своей скромной квартире. Ирина старалась создать уют: готовила завтрак, вешала красивые занавески. Но свёкор регулярно звонил Вадиму, задавал вопросы: «Как там Ирина? Она хоть умеет вести хозяйство?» или «Подумай, не лучше ли вам пожить отдельно, а ей подучиться, повысить статус…»
Вадим терзался:
«Почему папа не хочет увидеть, что Ирина — замечательная, заботливая, искренняя? Разве всё меряется статусом? А я — так долго жил под папиной опекой, мне трудно противоречить ему… Но ведь теперь Ирина — моя жена, нужно её защищать!»
Каждый раз, когда отец жёстко отговаривал: «Не стройте детей, пока она не повыст…», Вадим ощущал двойную боль: он уважал отца, привык слушаться, но считал, что тот явно перегибает. Впрочем, он пока не решался заявить в лицо папе: «Перестань давить!» — ибо всегда боялся его гнева.
Ирина получала колкие фразы не только через супруга, но и напрямую. Когда свёкор заглядывал в гости, он «резко» оценивал её методы кулинарии:
— О, борщ варишь, интересно… Но в нашей семье принято не перекислять, у нас свой рецепт.
Она старательно улыбалась:
— Спасибо за совет, — а внутри пульсировала обида: «Опять не так!» Свёкор бормотал: «Пф, ну ладно, делай по-своему…»
При этом никто из ближайших родственников Павла не вставал на защиту Ирины: они привыкли, что «Павел всегда прав», хотя некоторые (например, тётя Галина) жалели её, украдкой шепча: «Держись, девочка, он суровый.»
Однажды вечером, когда свёкор опять позвонил и давал ЦУ, Ирина не выдержала, обратилась к Вадиму с болью в голосе:
— Любимый, мне тяжело… Каждый раз твой отец указывает, что я не так делаю. А ты вроде слушаешь, не возражаешь. Неужели ты согласен с ним?
Вадим вздохнул, пытаясь обнять её:
— Ирочка, я не согласен. Но папа всегда был авторитетом, я с детства рос в его тени. Мне нелегко на него давить, он старше, он… — он умолк, чувствую тяжесть. — Прости, я постараюсь прямо ему сказать, чтоб не лез. Но, может, потерпи немного… Он смягчится?
Ирина уронила голову на его плечо, шёпотом:
— Да, потерплю… но если он будет и дальше, я боюсь, что просто сорвусь.
Любовь между супругами столкнулась с внешним давлением.
Вскоре настал день рождения Павла Сергеевича. Он собрал родственников в своём большом доме, устроив пышный стол. Вадим и Ирина долго колебались, идти или нет, но решили «посетить», может, появится шанс потепления. Ирина постаралась испечь торт, украсила его цветочной глазурью, вложила душу: «Вдруг отец оценит…»
Дом свёкра залит светом ламп и весёлым говором гостей. За длинным столом дедушки, тётушки, братья, а в центре — Павел Сергеевич в строгом костюме. Ирина почувствовала скованность: все глядели на неё, как на «виновницу», которую отец семейства не жалует.
В начале застолья всё было формально вежливо. Но как только дело дошло до тостов:
- Свёкор принялся рассказывать: «Многое повидал в жизни, знаю, что удачный брак для сына — это ключ к успеху. Увы… иногда сын не слушает. Но, что ж, я всё же ценю семью…»
- Присутствующие несколько родственников переглянулись, почувствовав колкость.
Когда тётя Марина предложила: «Павел, давай скажи пару слов про Вадима и его жену», свёкор криво ухмыльнулся:
— Да что говорить, раз сын не послушал меня, выбрал… как говорится, не тот вариант. Ну, раз уже так живут, пусть… Но не уверен, что надолго, хе-хе.
Ирина похолодела пренебрежение прямо перед всеми. Вадим покраснел, крепко сжав кулаки под столом. Остальные заёрзали, смутившись.
Ирина вскипела:
— Павел Сергеевич, можно не говорить так унизительно? Я тоже… в вашей семье…
Он перебил:
— В моей семье? Ну… не совсем “в моей”. Я не звал такую партию, поверь, Вадиму лучше было… — он развёл руками. — Ну ладно, не будем портить праздник, поднимем бокалы…
Но праздник уже был испорчен. Ирина горящими глазами взглянула на мужа, в душе взыграла обида. Поднявшись, она выпалила при всех:
— Я ведь старалась, пекла торт для вас, хотела мирно жить… Почему вы меня так презираете?
В комнате стало гробовое молчание. Тётя Марина, бабушка, пара двоюродных бросились: «Не надо, всё же праздник…» Но свёкор фыркнул:
— Ну вот, видите, у нас скандал. Всегда считал, что парень мог жениться куда удачнее.
Вадим поднялся, кидая отцу возмущённый взгляд:
— Пап, это твой день рождения, зачем оскорблять Ирину?!
Павел ответил:
— Оскорблять? Я просто говорю правду. Если Ирина “настоящая невестка”, пусть покажет, что умеет поднимать мужа, а не тянуть его вниз. Пока не вижу ни таланта, ни…
Ирина не сдержалась:
— Хватит! Вы бесчеловечно относитесь ко мне! Я тоже человек, и Вадим сам выбрал меня.
— Ну, пусть сам потом и расхлёбывает… — проговорил Павел, на что Вадим вспылил:
— Пап, ты можешь хоть раз смириться с моим решением?!
Павел повысил голос: «А ты мог бы выбрать достойную жену!» Ирина, залившись слезами, выкрикнула: «Вадим, мы уходим, я не позволю дальше себя унижать!» Гости онемели, видя, как она хватает сумочку. Вадим с пылающим от обиды лицом обернулся к отцу:
— Пап, всё. Если так, тогда… не обижайся, но мы не останемся ни на минуту!
Свёкор презрительно:
— Делай что хочешь. Но знай, у тебя была возможность послушать меня!
Слёзы едва не застилали глаза Ирине, она прошла мимо молчащих родственников, у которых застыли ложки над тарелками. Кто-то пробормотал: «Давайте без скандала…» Вадим не стал слушать, пошёл следом. Павел со злостью рявкнул:
— Уходите! Раз уж вы такие непонятливые... Без моего благословения, может, поймёте позже!»
В прихожей Вадим схватил куртку, помог Ирине накинуть пальто, и они вышли прочь — дверь за спиной громко хлопнула, оставив в зале гостей в шоке и именинника, вскипевшего злостью. Торт, который Ирина пекла с любовью, остался стоять нетронутым на праздничном столе…
Уже дома, в их маленькой квартире, Вадим помог Ирине сесть на диван, принёс воды. Она плакала:
— Прости, я устроила сцену на его дне рождения… но не могла терпеть эти унижения.
Вадим обнял её за плечи, чувствуя, как внутри его самого борются «сыновняя привязанность к отцу» и «гнев за жену»:
«Чёрт… Всю жизнь я видел в папе пример, боялся не слушаться. А теперь из-за него Ира страдает. Я выбрал жену, и всё… Если папа не может это принять — значит, будет разлад. Но почему так тяжело на душе?…»
— Всё хорошо, Ириш, мы вместе. Жаль, папа не понял этого… — Вадим сжал её ладонь, она отозвалась тихим всхлипом.
В голове Ирины вихрили мысли: «Мы теперь без отца Вадима, значит, без его связей и поддержки. Но ради нашего счастья я готова…»
Прошло несколько дней. Никто от отца Вадима не звонил, и Вадим сам решил не набирать — «Мне больно слышать его упрёки». Свёкор, по словам знакомых, оставался при мнении: «Сын наделал глупостей, пусть живёт, как хочет.»
Ирина осознавала: «Вероятно, нас не пригласят на семейные торжества, он так и не пожелал меня признать…» В глубине души горечь, но и некая решимость: лучше так, чем быть постоянно унижаемой.
ПРИСОЕДИНЯЙСЯ НА НАШ ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ.
Понравился вам рассказ? Тогда поставьте лайк и подпишитесь на наш канал, чтобы не пропустить новые интересные истории из жизни.