Ольга склонилась над кухонной раковиной, машинально ополаскивая уже чистую тарелку. В последнее время она мыла посуду с особой тщательностью, словно пытаясь стереть с тарелок нечто большее, чем просто остатки еды. За спиной, в комнате, Виктор листал новостную ленту на телефоне: звук мерно щёлкающих кнопок напоминал цоканье часов.
Дети давно выросли. Елена — уже в браке, сын Саша работает и живёт в другом городе. Дом, некогда полный смеха, превратился в «склад воспоминаний» и невыразимой пустоты.
— Оля… — позвал Виктор неуверенно. — Давай поговорим.
Она выключила кран, обернулась:
— Поговорим… О чём?
Вдвоём прошли к столу, сели друг напротив друга. В самом углу стола — рамка с давней фотографией сына и дочери: мальчик в обнимку со старшей сестрой, а на заднем плане и они — родители, ещё молоды, улыбаются. Ольга отвела взгляд от снимка, сердце болезненно дрогнуло:
— Виктор… я, кажется, знаю, что мы хотим сказать.
Он кивнул:
— Мы столько лет шли к этому. Давно ведь говорили, что не будем разводиться лишь из-за детей…
Ольга вздохнула глубоко, внутри у неё прокрутились все прожитые совместно годы: от юных чувств — к будням, от ссор — к молчанию, и далее к этому дню. Теперь, когда дети разъехались, нет оправдания притворяться «семьёй».
— Похоже, настало время разводиться, — произнесла она тихо. — Мы больше не пара, Виктор, согласись.
Виктор ещё помнил молодую Ольгу, в которую когда-то действительно был влюблён. Они с энтузиазмом делали ремонт, растили дочь, потом сына, мечтали об отпуске на море. Но после десятка лет совместной рутины в отношениях осталась лишь дружеская вежливость. Когда-то им хотелось расстаться: у Ольги были подозрения на его «легкие» интрижки, у Виктора — обиды на «вечно недовольную жену». Однако ради детей они тянули: «Не будем портить психику, пусть растут в полноценной семье.»
Монолог Ольги
«Мне казалось, стоит лишь дождаться, пока Саша окончит школу, пока Лена встанет на ноги… Потом я смогу быть свободна, а он — жить, как хочет. И вот — момент настал.»
Монолог виктора
«Я иногда думал: а вдруг после ухода детей мы попробуем оживить чувства? Но теперь понимаю: всё настолько охладело, что только развод нас спасёт от вечной апатии.»
Они согласны, что брак давно «пуст», было лишь «общеобязательство».
На выходных Ольга позвонила дочери Елене и сыну Саше: «Приезжайте, хотим поговорить». Дети восприняли звонок радостно: «Наверно, мама с папой устроят небольшой праздник? Может, годовщина?»
В условленный вечер Елена, уже беременная от мужа, пришла с супругом, а Саша приехал на автобусе из соседнего города. За столом в гостиной было необычно тихо, а Виктор и Ольга сидели бок о бок, слегка понуро.
— Мам, пап, что случилось? — озабоченно спросила Елена.
— Да, вы такие взволнованные… — добавил Саша.
Ольга обменялась взглядом с Виктором, взяла инициативу:
— Мы приняли решение… скоро подадим на развод. Считаем, что давно исчерпали наши отношения…
Слова застыли в воздухе. Елена вскрикнула: «Как “на развод”? Вы же всегда казались счастливой семьёй!» Саша отшвырнул вилку, хмурясь: «Почему? Из-за чего? У вас нет никаких глобальных проблем… Вы давно женаты, зачем?!»
Виктор с тихой обречённостью:
— Мы жили ради вас. А раз вы выросли, у нас нет смысла друг другу что-то доказывать.
Eлена разрыдалась: «Но вы же — пример, мы все равнялись… Как же так?!» Саша, обескураженный, шепнул: «Я не понимаю, отец, ты ведь не упоминал проблем…» Виктор лишь вздохнул: «Это не “проблема”, а отсутствие чувств. Нельзя жить “по инерции” всю жизнь.»
Дети в шоке, старые обиды вскрылись, родители ровно настаивают: «Всё решено.»
Узнав о решении супругов, родственники собрались в квартире Виктора и Ольги на «совет»: тётя Людмила, свекровь Ольги, мать Виктора. Все говорили наперебой: «Да вы не ссоритесь же, зачем разводиться?!» Тётя причитала: «Людям по 50, куда разводиться! Привыкли ведь…»
Виктор мягко парировал:
— Привыкли — не значит счастливы. Мы устали от притворства, хотим разойтись без вражды.
Ольга, сложив руки, добавила: «Мы не станем мешать друг другу строить жизнь заново. Ведь у нас давно нет любви…»
Дед тяжело стукнул тростью:
— В таком возрасте вы должны были смириться, сохранить семью ради внуков! Как объяснять малышам, что бабушка и дедушка — врозь?!
Ольга почувствовала ком, отвечая: «Внуки могут нас видеть и так… А жить “вместе” ради детей и внуков? Сколько можно?»
Дети (Елена и Саша) находились тут же: Елена рыдала, уговаривала: «Пап, мама, у вас ведь нет громких конфликтов… зачем всё рушить?» Но супруги оставались предельно спокойными, не давали надежды на «передумать».
После того сбора Елена несколько раз звонила матери, убеждая: «Мам, хоть немного поборись! Может, вы сможете наладить романтику?» Ольга, во внутреннем монологе, чувствует: «О чём говорить? Наша эмоциональная связь давно умерла.»
Саша также беседовал с Виктором: «Пап, я тебе чем-то могу помочь? Мне очень горько…» Виктор молча качал головой: «Нечего помогать, сын. Я был твоим отцом, и остаюсь, но с твоей матерью пути расходятся.»
Вечером в спальне она смотрела старые альбомы: фотоснимки, где Виктор в молодости обнимает её, оба смеются на даче, дети рядом. «Может, мы всё-таки способны оживить ту теплоту?»
Но, вспоминая последние 10–15 лет, она понимала: они давно были «соседями», без желания возрождать романтику. «Поздно», – заключила мысленно. Сжала альбом, убрала в ящик.
Виктор тоже однажды ночью глядел старые видеозаписи: день рождения сына, ссора не попала в кадр, но помнил, как они уже тогда не общались по сути. «Дети были нашими связующими звеньями, а сейчас нет звена…» – решил он.
Супруги вместе пришли в ЗАГС, написали заявление о расторжении. Улыбок или слёз — нет: тихая процедура, официальный тон. Сотрудник в окошке чуть удивлён, ведь редко видишь пару, не «ругающуюся», а спокойно разводящуюся.
Ольга отметила дрожью голос: «Скоро нам назначат дату. Ну что ж…» Виктор спокойно: «Да, неделя-две, и всё решится».
Квартиру они продают, деньги хотят отдать частично детям, оставив себе на покупку отдельных жилплощадей. Ни у кого нет желания схватить побольше. «Мы всю жизнь прожили для детей, пусть теперь им достанется что-то,» – резюмировали они.
Когда официально подписано решение, дочь и сын окончательно осознали, что «брак» родителей действительно кончился. Елена, в слезах, говорила мужу: «Не могу поверить… На их золотой юбилей мечтала пойти, а они… всё в пустоту.»
Саша тоже хмурился: «Ни одного скандала не было на моих глазах, а теперь… просто всё. Как так?»
Сгущался поздний осенний вечер. В своей уже почти пустой квартире (большая часть мебели вынесена на продажу), Ольга сидела у окна, обхватив чашку с чаем, слушая завывание ветра. Вдруг в кармане телефона вибрация: «Мама, как ты? – Елена.» Она задумалась: «Как я…? Свободна? Счастлива? Не знаю.»
«Мы с Виктором не ругались, не ненавидели друг друга… Но ни капли любви, никаких чувств, только пустота. Ради детей держались. Дети выросли. “Срок истёк”. А у меня внутри… горечь. Ощутив свободу? Или запоздалое сожаление?
С другой стороны города Виктор шёл по тёмной улице к подъезду съёмной однокомнатной квартиры. В руках пакет с новыми шторами, думал: «Сколько лет я жил одной мыслью: лишь бы дети были в полноценной семье. А теперь? Не знаю, куда себя деть, но не жалею…» На душе всё равно давила. Но он не видел смысла продолжать «брак ради вида».
Тем временем, сын в своей квартире листал родительские фото, бросал их в папку «старое», чувствуя, как рушится его привычная картина мира. Дочь (Елена) рассказывала мужу: «Родители разводятся… я не понимаю, как жить с этим. Всю жизнь верила, что у них любовь. Оказывается, нет…»
Ольга смотрит в окно, где дождь мелко стучит по стеклу, за которым виднеется уличный фонарь, освещающий пустую дорогу. Она закрывает глаза, шёпотом произносит: «Прощай…», сама не зная, кому именно. Может, общим годам, может, Виктору. Звонит телефон: дочь опять требует объяснений. Ольга набирает дыхание и отвечает, тихо: «Доченька, прости, но мы иначе не можем…»
ПРИСОЕДИНЯЙСЯ НА НАШ ТЕЛЕГРАМ-КАНАЛ.
Понравился вам рассказ? Тогда поставьте лайк и подпишитесь на наш канал, чтобы не пропустить новые интересные истории из жизни.