В тот вечер я впервые в жизни соврала...
Я смотрела, как их "Хендай" скрывается за поворотом. Красные стоп-сигналы мигнули на прощание. Словно хотели сказать – берегись, мы еще вернемся.
– Ну и дела, – пробормотала я, поправляя очки. – Ну и дела.
Соседский кот Барсик, сидевший на заборе, посмотрел на меня с сочувствием. Или мне так показалось.
– Марина Сергеевна, все в порядке? – окликнула меня Нина Петровна с соседнего участка.
– Более чем, – ответила я. – Родственники уехали.
– Это которые с утра пораньше нагрянули?
– Они самые. Лариса с Игорем.
– А, эти... – Нина Петровна многозначительно покачала головой. – Я их машину приметила. Третий раз за месяц мимо проезжают. Всё присматриваются.
Я усмехнулась. Присматриваются – точное слово. Как коршуны над добычей кружат.
– Чаю хотите? – предложила соседка. – У меня пирог с яблоками.
– В другой раз, Нина Петровна. Мне нужно прибраться. После гостей, сами понимаете...
После таких гостей действительно нужно прибираться. И не только в доме. В мыслях тоже.
Я поднялась на крыльцо. Старые доски привычно скрипнули под ногами. Тридцать лет скрипят. С тех пор как Костя их укладывал.
"Не нравится мне твой муж", – говорила свекровь Ларисе на свадьбе. А я тогда рядом стояла, все слышала. "Глаза у него нехорошие. Цепкие."
Права была свекровь. Как в воду глядела.
В доме пахло чужими духами. Приторно-сладкими, как фальшивые улыбки моих гостей. На столе – следы их "визита дружбы": недопитый чай, надкушенное печенье, крошки от торта на скатерти.
Я села в старое кресло у окна. То самое, в котором час назад восседал Игорь, закинув ногу на ногу. В грязных ботинках. На моей светлой обивке.
Телефон звякнул сообщением. Дочь.
"Мам, ты как там? Справляешься?"
"Более чем", – ответила я второй раз за день.
"Может, приехать помочь?"
"Не стоит. Я еще не настолько старая, чтобы не справиться с уборкой."
Я отложила телефон и посмотрела в окно. За стеклом качались голые ветки яблонь. Весна только начиналась.
Как же все началось? Ах да...
Вчера вечером я сидела на веранде с ноутбуком. Переводила очередной текст – старые привычки не отпускают.
Внезапно раздался звук подъезжающей машины...
***
Фары осветили веранду. Я прищурилась – яркий свет резанул по глазам. Машина остановилась у калитки, хлопнули дверцы.
– Маринуша! – раздался голос, от которого у меня свело челюсть. – Ты дома?
Лариса. Только она умеет так растягивать гласные, будто поёт в караоке после третьего бокала.
– Конечно дома, – пробасил Игорь. – Машина стоит.
Я захлопнула ноутбук. Перевод подождёт. Теперь предстояло переводить совсем другие тексты – с языка фальшивой родственной любви на язык правды.
– Марина! – Лариса уже стояла у веранды. – Открывай скорей! Мы тут мимо ехали...
"Мимо" – это за сорок километров от их городской квартиры?
– Минутку! – крикнула я, нащупывая выключатель.
Свет залил крыльцо. Лариса стояла, прижимая к груди пакет с мандаринами. Игорь маячил за её спиной, засунув руки в карманы дорогого пальто.
– Какими судьбами? – спросила я, открывая дверь.
– Представляешь, – затараторила Лариса, – ехали к друзьям на дачу, а тут я говорю Игорю: "А давай к Марине заглянем! Сто лет не виделись!"
Врёт. У них нет здесь друзей. Я точно знаю – справлялась у соседей после прошлого их "случайного" визита.
– Проходите, – я изобразила радушную улыбку. – Чайник как раз вскипел.
Это тоже была ложь. Но в такой игре все средства хороши.
Они ввалились в дом, принеся с собой запах дорогого парфюма и холодного весеннего воздуха. Игорь по-хозяйски прошёл в гостиную, даже не сняв ботинки. Лариса, суетясь, выкладывала на стол мандарины.
– Какая ты молодец, – щебетала она, оглядывая комнату. – Всё сама, сама... А мы вот с Игорем часто о тебе вспоминаем.
– Правда? – я начала доставать чашки. Те самые, из сервиза свекрови. – И что же вспоминаете?
– Да вот, – Лариса на секунду замялась, – думаем, тяжело тебе одной с таким хозяйством управляться.
Игорь кашлянул. Многозначительно так, будто репетировал этот кашель всю дорогу.
– Дом-то большой, – продолжила Лариса. – Участок... А ты же теперь на пенсии...
– На досрочной, – уточнила я. – Переводами подрабатываю.
– Да разве ж это дело? – Лариса покачала головой. – В твоём возрасте нужно отдыхать, о здоровье думать.
"В твоём возрасте". Мы с ней ровесницы, между прочим. Только она красит волосы в платиновый блонд и носит юбки на размер меньше, чем нужно.
– Марин, – подал голос Игорь, – мы тут с Ларисой подумали...
В этот момент в кармане завибрировал телефон. Звонила дочь.
– Извините, – сказала я, – надо ответить.
Выйдя на веранду, я услышала, как они зашептались в гостиной. Слов было не разобрать, но интонации... О, эти интонации я узнала бы из тысячи.
Так шепчутся стервятники, почуявшие добычу.
***
Телефонный разговор с дочерью я намеренно затянула. Стояла на веранде, рассказывала про весенние хлопоты, про кота Барсика, про новый перевод. Про гостей – ни слова.
Когда вернулась, Лариса с Игорем уже освоились. Он листал журнал, закинув ноги на журнальный столик. Она изучала фотографии на стене.
– А это кто? – Лариса ткнула пальцем в черно-белый снимок.
– Свекровь, – ответила я. – В молодости.
– Ах да... – протянула она. – Как она любила этот дом...
Я промолчала. Свекровь действительно любила дом. Но еще больше она любила справедливость. Потому и оставила его мне, а не своей племяннице Ларисе.
– Уже поздно, – сказала я, глядя на часы. – Вам разве не пора?
– Ой, – всплеснула руками Лариса, – куда же мы поедем на ночь глядя? Игорь устал, да и дорога скользкая...
Я посмотрела в окно. Дорога была сухой как порох.
– Мы в гостевой комнате постелем, – продолжала щебетать Лариса. – Не беспокойся.
Спорить было бессмысленно. Они пришли с четким планом и отступать не собирались.
Ночью я проснулась от шепота. Тонкие стены старого дома не держали звуки.
– ...пора действовать решительнее, – шипел Игорь. – Сколько можно ходить вокруг да около?
– Тише ты, – одергивала его Лариса. – Все должно выглядеть естественно. Она же не дура.
– Какая разница? Документы у меня в порядке. Прямая наследница...
– Да помню я! – в голосе Ларисы появились истеричные нотки. – Но если она упрется...
– Не упрется, – Игорь говорил уверенно. – Ты видела счета за электричество на столе? Ей явно тяжело содержать дом. Надо просто... надавить правильно.
Я лежала, глядя в потолок. Старые балки чернели в темноте как росчерки чьей-то подписи. Подписи под приговором.
Утром я встала рано. Поставила чайник, достала бабушкину скатерть. Ту самую, с вышитыми васильками.
Лариса появилась на кухне, когда я раскладывала на столе старые фотографии.
– О, семейный архив? – оживилась она. – Как интересно!
– Присаживайся, – я пододвинула ей чашку. – Расскажу тебе одну историю.
Она села, поправляя укладку. За окном просыпались птицы. Начинался новый день.
А я готовилась рассказать историю, которая навсегда изменит наши "родственные" отношения.
***
– Вот, – я положила перед Ларисой пожелтевший снимок. – Узнаёшь?
На фотографии молодая женщина в строгом костюме стояла возле этого самого дома. Только дом был другим – свежевыкрашенным, с новой крышей.
– Свекровь? – Лариса пригляделась. – В семьдесят четвертом, наверное...
– В семьдесят третьем, – поправила я. – День, когда она получила документы на участок.
Игорь появился на кухне, потягиваясь. Замер в дверях, почуяв неладное.
– А вот, – я достала другую фотографию, – восемьдесят шестой год. Видишь трещину на фундаменте? Мы с Костей три месяца ремонтировали. Своими руками.
Лариса поджала губы:
– К чему это всё, Марина?
– К тому, что каждый сантиметр здесь имеет свою историю. – Я разложила ещё несколько снимков. – Вот яблони. Мы сажали их с Костей в девяностом. А здесь...
– Марина, – перебил Игорь, – мы вообще-то хотели поговорить о деле.
– А я разве не о деле говорю? – я посмотрела ему в глаза. – Самое важное дело – знать цену вещам. И людям.
Лариса нервно поправила волосы:
– Мы же родственники...
– Вот именно, – я улыбнулась. – Поэтому я нашла кое-что специально для тебя.
Достала конверт, который приготовила ночью. Внутри – ещё одна фотография и сложенный вчетверо лист бумаги.
– Это завещание твоей тёти, – пояснила я. – Моей свекрови. С припиской от руки. Хочешь, зачитаю?
Лариса побледнела. Игорь шагнул к столу.
– Не стоит...
– Отчего же? – я развернула лист. – "Дом оставляю Марине. Она единственная, кто любит его так же, как я. А тем, кто придёт делить и требовать..."
– Хватит! – Лариса вскочила. – Мы поняли.
– Правда? – я спокойно сложила бумагу. – По-моему, не до конца.
– Сегодня Катя приедет. Моя дочь. Она у меня юрист. Специализируется как раз на имущественных спорах.
Игорь схватил пальто:
– Нам пора.
– Уже уходите? – я изобразила удивление. – А я думала, мы ещё поговорим. О родстве. О справедливости. О цене жадности...
Лариса пулей вылетела в коридор. Игорь следом.
Хлопнула входная дверь. Завелся мотор.
А я сидела за столом и перебирала старые фотографии. На них был запечатлен дом. Мой дом.
И никакие родственники с фальшивыми улыбками этого не изменят.
***
Катя так и не приехала. Я соврала про юриста – первый раз в жизни. Но иногда ложь во спасение стоит маленького греха.
Я сидела на веранде, вдыхая весенний воздух. Вчера здесь стоял ноутбук с недописанным переводом. Сегодня на столе лежали старые фотографии и то самое завещание.
Да, завещание настоящее. Но приписка... Её я сочинила ночью, когда слушала их шёпот за стеной.
– Хитро придумала, – раздался голос соседки. Нина Петровна перегнулась через забор. – Я все видела. Как они улепетывали – кино!
– Присядете? – я махнула на плетеное кресло рядом. – Кофе?
– С удовольствием, – она ловко перемахнула через калитку. – Расскажешь?
Я разлила кофе по чашкам. Неспешно, со вкусом – теперь некуда торопиться.
– Знаете, Нина Петровна, – начала я, – есть такая поговорка: милости просим, а без хлеба просим...
– Это как?
– А так. Приходят люди в гости без приглашения, а потом удивляются, почему их не ждали с распростертыми объятиями.
Нина Петровна хмыкнула:
– И что теперь?
– А ничего, – я отхлебнула кофе. – Больше не придут.
– Уверена?
– Абсолютно. Знаете, что самое смешное? – я достала из кармана сложенный лист. – Вот то самое завещание. Настоящее.
Развернула, показала соседке. Там действительно была приписка от свекрови. Совсем короткая: "Береги дом, Марина. И не давай его делить – целым крепче стоит."
– Ай да Мария Николаевна! – восхитилась соседка. – Всё предвидела.
– Не всё, – я улыбнулась. – Но главное успела.
Мы сидели на веранде, пили кофе и смотрели, как просыпается сад. Старые яблони тянули ветви к солнцу. Откуда-то прилетел Барсик, важно уселся на перила.
– Знаете, что я поняла? – сказала я, глядя на пригревшегося кота. – Дом – это не стены и крыша. Дом – это память. И делить память – все равно что делить душу.
Нина Петровна понимающе кивнула. А я подумала: как хорошо, что есть на свете настоящие соседи. И настоящие дома.
И настоящая весна, которая всё расставляет по своим местам.
***
Если у вас тоже накопились истории о "заботливых" родственниках, поделитесь в комментариях.
Поставьте лайк и подпишитесь на канал.
***