— Ты посмотри, что она купила! Эти шторы явно не из "Ашана", — донёсся из гостиной возмущённый голос Галины Михайловны. В её тоне звучала та особая материнская интонация, от которой даже у взрослых детей холодеет в животе.
Я замерла у двери с подносом, на котором дымились три чашки крепкого чая с лимоном – любимого чая свекрови. Руки предательски задрожали, фарфор тихонько звякнул.
Да, шторы действительно были из дорогого бутика – единственная моя слабость за последние полгода. Нежный персиковый шёлк, так красиво преломляющий свет... Я помнила, как стояла перед ними в магазине, прикасалась к мягкой ткани, представляя, как они преобразят нашу съёмную квартиру. Но разве я не имею права хоть немного порадовать себя?
— Мам, давай не сейчас, — устало отозвался Дима, не отрывая взгляда от ноутбука. Его пальцы непрерывно стучали по клавишам, словно отбивая ритм нашей непростой жизни. Он сидел в той же позе уже четвёртый час. — У меня важная презентация для инвесторов... Это может всё изменить.
— Не сейчас? А когда? — В голосе свекрови зазвенела сталь. Она поджала губы – верный признак надвигающейся бури. — Когда они спустят все деньги, которые я им одолжила? Я же ясно сказала: деньги на первый взнос за квартиру, а не на... на это всё!
Её рука обвела пространство вокруг, задержавшись на новом торшере в углу. Тот самый торшер, который мы купили со скидкой 70% на распродаже. Но разве объяснишь это разгневанной свекрови?
Я всё-таки вошла в комнату, стараясь придать лицу невозмутимое выражение. Поставила поднос на журнальный столик – тоже новый, из карельской берёзы. На светлой полированной поверхности отражались наши лица: моё – напряжённое, Димино – отрешённое, и свекрови – возмущённое.
— Галина Михайловна, мы всё вернём, — начала я примирительно, присаживаясь на краешек дивана. От волнения я начала теребить кулон – мамин подарок на свадьбу. — Просто сейчас немного сложный период... У меня на работе задержки с выплатами, но обещали всё решить в следующем месяце...
— Сложный период? — Она резко встала, расправив плечи. В этот момент она так напоминала строгую учительницу математики из моего детства, что я невольно съёжилась. От её пронзительного взгляда хотелось провалиться сквозь землю. — А я, по-твоему, печатный станок? Знаешь, что я скажу? Будешь жить на вокзале, если не отдашь долг!
Повисла тяжёлая тишина. Где-то на кухне капала вода из плохо закрытого крана – кап-кап-кап, словно отсчитывая секунды до взрыва.
— Дима, ты слышишь, что твоя мать говорит? — мой голос предательски дрогнул.
Муж наконец оторвался от экрана, словно только сейчас осознав серьёзность ситуации. Его взгляд метнулся от меня к матери и обратно, а на лбу залегла глубокая морщинка – верный признак внутренней борьбы. В последнее время эта морщинка появлялась всё чаще.
— Мам, мы же договаривались: год на раскрутку стартапа, — он потёр переносицу жестом, который я так хорошо знала. — Я уже почти договорился с инвесторами... Нам нужно ещё буквально пару месяцев.
— Почти, почти! — перебила его Галина Михайловна, всплеснув руками. Её золотые браслеты звякнули, напомнив мне о тех временах, когда она ещё относилась ко мне как к дочери. — А платежи кто вносит? Твоя Анна крутится как белка в колесе, а ты всё "почти"! Я вчера видела её в супермаркете – акционную курицу выбирала, пока твой стартап прожигает последние деньги!
Я прикрыла глаза, пытаясь сдержать подступающие слёзы. В горле стоял комок размером с кулак. Действительно, последние месяцы выдались непростыми. Зарплаты едва хватало на ипотеку и коммуналку. Каждый поход в магазин превращался в математическую головоломку: что можно купить по акции, от чего придётся отказаться... А три дня назад сломалась машина – пришлось влезть в накопления, отложенные на долг свекрови.
— Знаете что... — Дима вдруг захлопнул ноутбук с такой силой, что я вздрогнула. В его глазах появилось то самое выражение, которое я помнила со студенческих лет – решительность и упрямство. — Вы обе правы. Мам, мы действительно должны были быть аккуратнее с тратами. Аня, прости, что я... что я так увлёкся своей идеей и не замечал, как тебе тяжело.
Он встал и подошёл к окну, рассеянно поправляя складки на злополучных шторах. Лучи заходящего солнца окрасили их в золотистый цвет, делая похожими на театральный занавес перед финальным актом.
— Завтра же пойду оформляться в "Техносистемы". Перезвоню Сергею Петровичу – он звонил на прошлой неделе, зовёт обратно ведущим разработчиком. Стартап подождёт.
— Дим, но ты же столько вложил... — начала я, чувствуя острый укол вины. Ведь это я настояла на покупке новой мебели, когда можно было обойтись старой...
— Нет, так будет правильно, — он повернулся к матери, и я увидела в его глазах что-то новое – зрелость, которой не замечала раньше. — Мам, мы составим график погашения. Часть мебели продадим – она всё равно не очень вписывается. Правда, Ань?
Я молча кивнула, чувствуя, как внутри разливается удивительное тепло. Впервые за долгие месяцы муж снова был рядом – не только физически, но и душой. Мой Дима вернулся.
Галина Михайловна опустилась на диван, как-то сразу растеряв свой воинственный запал. Она расправила несуществующую складку на своей юбке – жест, который я помнила ещё с первой нашей встречи, когда она волновалась, знакомясь с невестой единственного сына.
— Чай совсем остыл, — проворчала она, но уже совсем другим тоном. В её голосе появились знакомые материнские нотки. — И печенья не вижу... То самое, овсяное, что я люблю...
— Сейчас принесу, — я почти выбежала на кухню, украдкой вытирая слёзы. В шкафчике как раз оставалась пачка того самого печенья – купила по привычке, помня о её любви к нему. Некоторые привычки не меняются, несмотря ни на что.
***
Через месяц мы действительно продали половину новой мебели через Авито. Торшер забрала молодая пара – такая же, как мы год назад, полная надежд и планов. Помню, как девушка держала его в руках и мечтательно улыбалась, представляя, где он будет стоять в их новой квартире. Я узнала в ней себя.
Ещё через два месяца Дима получил первую зарплату на старой-новой работе. Вечером того дня мы сидели на кухне – я, Дима и Галина Михайловна – и пили чай с тем самым овсяным печеньем. Без упрёков и подсчёта расходов. Просто как семья.
А недавно, когда зашла речь о займе – уже на ремонт в детской (мы ждём малыша), – я твёрдо сказала "нет". Галина Михайловна понимающе улыбнулась и... предложила вместе поехать на блошиный рынок за винтажной мебелью. "У меня глаз намётанный, — подмигнула она. — Научу тебя отличать настоящее дерево от ДСП".
И знаете что? Эти простые икеевские шторы в детской, выбранные со свекровью, выглядят ничуть не хуже тех, дорогих. Особенно когда просыпаешься утром и видишь, как солнечные лучи рисуют на них причудливые узоры. Узоры новой жизни – без долгов, но с настоящим семейным теплом. А персиковые шторы? Они теперь украшают спальню той самой молодой пары, что купила наш торшер. Надеюсь, им повезёт избежать наших ошибок.
В конце концов, главное не то, что висит на окнах, а то, что происходит за ними – в пространстве, где живёт настоящая семья.
Подписывайтесь на мой канал и читайте новые рассказы: