Яна стояла у окна, наблюдая, как последние лучи заходящего солнца окрашивают многоэтажки в розовый цвет. В руках она рассеянно вертела телефон, то и дело поглядывая на время. Десять вечера. Миши всё ещё не было дома.
Звук поворачивающегося в замке ключа заставил её вздрогнуть. Она медленно повернулась и увидела, как муж, пошатываясь, заходит в квартиру. От него пахло пивом и сигаретами.
— Почему за ипотеку плачу я, а с поддатыми дружками зависаешь ты? Заканчивай с этим, Миша, — сказала Яна, стараясь говорить спокойно, хотя внутри всё клокотало от обиды и злости.
Миша замер на пороге, не снимая ботинок. Его лицо, обычно добродушное и улыбчивое, сейчас выглядело помятым и виноватым.
— Ян, ну это же день рождения Серёги... — начал он оправдываться, но она перебила его взмахом руки.
— День рождения Серёги был в прошлую пятницу. А до этого — юбилей Витька. А ещё раньше — повышение Димона, — она загибала пальцы, перечисляя. — Каждую неделю находится повод.
Он попытался подойти к ней, но споткнулся о порог и едва удержал равновесие, схватившись за стену. Яна почувствовала, как к горлу подступает комок.
— Я работаю две смены в больнице, чтобы мы могли платить за эту квартиру. Прихожу домой без сил. А ты... — она замолчала, подбирая слова. — Ты превращаешься в завсегдатая бара.
— Я же тоже работаю! — попытался защититься Миша.
— Работаешь. И зарплату тратишь на пьянки с друзьями, — горько усмехнулась Яна. — А счета за квартиру, продукты, коммуналку — всё на мне.
Миша наконец разулся и прошёл в комнату, тяжело опустившись на диван. Его плечи поникли.
— Прости, — пробормотал он. — Я не подумал...
— Вот именно, не подумал, — Яна села рядом, чувствуя, как гнев постепенно сменяется усталостью. — Миш, так больше не может продолжаться. Мы же семья. Должны быть командой, а не...
Она не договорила, но он понял. Медленно кивнул и взял её за руку.
— Я исправлюсь, — сказал он тихо. — Честное слово.
Яна посмотрела на их переплетённые пальцы. Она очень хотела ему верить. В конце концов, когда-то она влюбилась именно в его искренность и умение признавать свои ошибки.
— Хорошо, — ответила она после паузы. — Только не обещай, а действительно исправляйся.
За окном окончательно стемнело. Где-то вдалеке мигали огни ночного города, но в их квартире было тихо. Они сидели рядом, держась за руки, и оба понимали, что этот вечер может стать либо началом перемен, либо началом конца.
Прошла неделя. Миша действительно держался три дня — приходил домой вовремя, даже купил продукты пару раз. А потом всё вернулось на круги своя. Сначала он задержался "на полчасика" с коллегами после работы. На следующий день пришёл за полночь, весело рассказывая про корпоратив. К концу недели опять привычно шатался в прихожей, пытаясь попасть ключом в замок.
Яна перестала ждать его по вечерам. Теперь она просто стелила себе на диване в гостиной, оставляя супружескую кровать пустой. Когда Миша приходил, она притворялась спящей, чтобы не начинать очередной бессмысленный разговор. А по утрам уходила на работу пораньше, пока он ещё спал.
Их совместные фотографии на стенах словно поблекли, покрылись невидимой пылью несбывшихся надежд. Яна всё чаще ловила себя на мысли, что не помнит, когда в последний раз они с мужем просто разговаривали — не о счетах, не о его пьянках, а просто по душам, как раньше.
В один из вечеров она достала из шкафа чемодан. Медленно начала складывать вещи, сама ещё не зная, хватит ли ей решимости сделать следующий шаг. Где-то в глубине души теплилась слабая надежда, что Миша увидит этот чемодан и наконец поймёт. Но он даже не заметил его, когда вернулся домой очередной раз подшофе.
В тот вечер что-то внутри неё окончательно надломилось. Яна смотрела, как муж привычно устраивается на диване с банкой пива, которую прихватил по дороге домой, и чувствовала только пустоту. Даже злость ушла — осталась лишь глухая, выматывающая усталость.
— Я подала на развод, Миш, — тихо сказала она.
Он не сразу понял, о чём она говорит. Моргнул несколько раз, потом медленно повернул к ней голову.
— Чего? — переспросил он с нервным смешком. — Ты это чего придумала?
— Ничего я не придумала. Заявление уже в суде, — Яна говорила спокойно, почти равнодушно. — Квартиру продадим, закроем ипотеку. Дальше как-нибудь сами по себе.
— Да ты что... как же... — он попытался встать, но пошатнулся и снова сел. — Ян, ну давай поговорим...
— О чём говорить, Миш? Мы уже говорили. Много раз, — она взяла чемодан. — Я к маме. Позвоню, когда будет назначено заседание.
Он что-то ещё кричал ей вслед, но она уже не слушала. В подъезде было темно и прохладно. Яна спускалась по лестнице, и с каждым шагом ей становилось легче дышать. Где-то там, наверху, осталась их общая жизнь — фотографии на стенах, недопитое пиво на журнальном столике, неоплаченные счета. А здесь, внизу, начиналась её новая история.
Выйдя на улицу, она глубоко вдохнула весенний воздух. Пахло распускающимися листьями и чем-то свежим, как будто сама жизнь давала ей второй шанс. Яна достала телефон и вызвала такси. Через пятнадцать минут она будет у мамы, выпьет чаю с её фирменным пирогом и, может быть, впервые за долгое время спокойно заснёт.
А утром она проснётся и начнёт всё сначала. Без ипотеки, без пьяных оправданий, без бесконечного ожидания у окна. Просто начнёт жить — для себя.