Алан Уайлдер рассказывает о технических нюансах записи пластинки в этом эксклюзивном интервью из Великобритании
Depeche Mode всегда были в числе первых в списке интервью, о которых просили читатели журнала Sound On Sound, но группа оказалась на удивление неуловимой. Теперь, в связи с европейским турне и выходом их последнего альбома Songs of Faith and Devotion, Роберт Л. Дершук встретился с Аланом Уайлдером, чтобы получить интервью, которого вы все так ждали...
В чём же привлекательность Depeche Mode? Они не носят гитары наперевес. Они не ходят по сцене и не хватают друг друга за промежности. Они даже не одеваются так эффектно; кажется, что их стиль — это мрачный чёрный цвет, как у студентов-художников. Остаётся только музыка.
Группа, раскрутившаяся только за счёт музыки? Что за странная концепция! Но есть в этом своя загадка. Хотя изначально Depeche Mode были оптимистичной, хлопающей в ладоши прото-синти-рок-группой, с тех пор, как Винс Кларк ушёл из коллектива, чтобы основать Erasure, они выработали звучание, которое одновременно депрессивное и весьма запоминающееся. Это не танцевальная музыка, особенно если сравнивать с записями, которые сейчас относят к этой категории. Это не масштабная, амбициозная, артистичная музыка. И это не коммерческая музыка; спустя 11 лет их звучание остаётся таким же парадоксальным, как и всегда, — парадоксальным, потому что, несмотря на приглушённые барабаны, своеобразные сочетания ударных в их треках, стонущий вокал, то угрожающий, то слегка скучающий, Depeche Mode нашли свой уникальный стиль.
Возможно, их долгожительство как-то связано с этим. Спустя годы после того, как The Human League, Simple Minds и другие новаторские группы, игравшие в стиле синти-рок, издали свои последние электронные звуки, Алан Уайлдер, Мартин Гор, Дэвид Гаан и Эндрю Флетчер всё ещё этим занимаются. Начиная с их первого альбома после ухода Винса Кларка - A Broken Frame, и заканчивая релизом этого года Songs of Faith and Devotion, они посвятили много времени совершенствованию того, что определяет их стиль. Под руководством давнего продюсера U2, Флада, сессионные записи SOFAD длились восемь месяцев, в течение которых треки тщательно записывались, микшировались и дорабатывались. В результате у нас получился альбом, в котором их звучание — снова парадокс — более плотное и в то же время более загадочное, чем когда-либо.
И в этом большая заслуга продюсера Флада. Его главные клиенты, ребята из U2, похоже, под его руководством слились в единый сгусток шума, из которого лишь изредка вырываются звон гитар и отчаянное пение. Так и в SOFAD: вы можете распознать большинство отдельных партий, но микс побуждает вас воспринимать музыку как единое целое. «Это рассвет нашей любви», — ключевая строчка первого сингла I Feel You звучит на фоне пульсирующего баса, грохочущих тарелок, пронзительных гитарных обертонов и визжащей электроники. Но хотя в некоторых предыдущих релизах детали могли быть более чёткими, звучание по-прежнему безошибочно узнаваемо.
Ключевым элементом этого звучания стал Алан Уайлдер, которого в пресс-релизах группы без тени смущения называют «музыкантом». Уайлдер провёл с Фладом больше времени, чем его остальные коллеги, занимаясь тем, что он называет «работой с отвёрткой». Незадолго до того, как улететь обратно в Англию на репетиции перед их туром, который начинается в мае в Европе и летом продолжается в Штатах, он нашёл время, чтобы поразмышлять о песнях и о загадочном феномене Depeche Mode.
ПЕСНИ ВЕРЫ И ПРЕДАННОСТИ
Вам не кажется, что по звучанию Songs of Faith and Devotion отличается от предыдущих альбомов Depeche Mode?
Алан: Это, безусловно, представляет из себя нечто совершенно иное, что и было нашей целью. Мы решили изменить как можно больше в нашем подходе к созданию музыки, в основном для того, чтобы поддерживать интерес к нашему творчеству, и бросить себе вызов. Мы прекрасно понимали, что можем увязнуть в экспериментальной рутине и заскучать. Я полагаю, на этом альбоме гораздо больше внимания уделяется живому звуку. Но как только этот звук был записан, мы применили все технологии, которые изучили и полюбили за эти годы, чтобы изменить его таким образом, который по-прежнему является уникальным для Depeche Mode".
В каком смысле живой звук играет более важную роль, чем обычно? Вы стали записывать больше живых партий?
Алан: Мы по-прежнему записываем секвенции для многих партий, но так же используем секвенсор, чтобы переделать то, что мы уже записали. Когда мы собираемся и просто играем вместе, в итоге мы звучим как кабацкая рок-группа. В этом-то и проблема: мы не способны собраться, поиграть вместе и придумать какое-нибудь чудесное музыкальное произведение. Нам приходится применять все эти технологии, чтобы всё это звучало более естественно и по-человечески. Одна из вещей, которую я почувствовал перед началом работы над этим альбомом, заключалась в том, что в последнем альбоме Violator, каким бы хорошим он ни был, была своего рода компьютерная выверенность, стерильность. Мы хотели сделать этот альбом более свободным, живым и менее запрограммированным. Я думаю, мы достигли этой цели.
Приведите пример того, как это выглядит в песнях SOFAD?
Алан: К примеру, возьмем I Feel You. В этой песне все барабаны живые. Большинство из них были сэмплированы, а затем собраны в виде отдельных барабанных лупов. Это не значит, что они не меняются по ходу песни. Здесь есть целая серия лупов, которые чередуются в программе Steinberg Cubase в совершенно иной последовательности, отличной от того, как они были изначально сыграны.
В прошлом вы, наверное, программировали барабанную партию без живых ударных?
Алан: Точно. В данном случае мы применяли эту технологию, чтобы добиться эффекта живого человеческого выступления, все те незначительные временные задержки/неточности, которые придают этому естественное живое звучание. Например, в Walking In My Shoes в куплете записаны одни зацикленные барабаны, в конце появляется дополнительный луп ударных, а в припеве всё снова меняется. Кроме того, в каждой секции есть разные партии барабанов, хай-хэты и перкуссии. Сочетание всего этого создает впечатление, что ритм живой.
На мой взгляд, многие партии, сыгранные группой, звучат на этом альбоме более приглушенно, чем на предыдущих альбомах Depeche Mode.
Алан: Возможно, в какой-то степени. Мне хотелось бы думать, что в звучании достаточно ясности, чтобы можно было различать отдельные партии. Но, полагаю, всегда следует стремиться к гармоничному слиянию. Это то, что вы пытаетесь создать с помощью своего микса. Хорошее сведение не должно отвлекать вас от размышлений о миксе. Если вы начнете анализировать все детали трека, вы не сможете воспринимать музыку в целом. Если быть точным, люди иногда слишком громко микшируют барабаны. Безусловно, большая часть танцевальной музыки очень ритмична. Мы также придаем большое значение ритму, но иногда громкие барабаны неуместны. Иногда бывает очень трудно микшировать барабаны тихо, потому что нам всем промыли мозги, что мы должны слышать их сразу. Когда вы микшируете их тихо, вы думаете, что это, должно быть, неправильно.
Изменения в ритмическом рисунке и расположении барабанов в миксе In Your Room стали самым динамичным элементом в этой песне.
Алан: Эта песня была довольно сложной. Мы записали ее тремя или четырьмя разными способами. Один из них был полностью таким, как вы слышите во втором куплете, с маленькой ударной установкой и грувом в басовой линии. Но вся песня с таким ритмом была недостаточно сильной, она никуда не годилась. Сама структура песни была разработана нами довольно рано. Мы знали, какие куплеты, припевы и средние восьмерки нам нужны. В итоге я сделал так же как и с I Feel You, я взял и сыграл барабанную партию вместе с треком в одном определенном стиле, затем повторил это в более фанковом стиле и так далее.
Сами звуки барабанов, казалось, менялись от одной секции к другой
Алан: Мы записали эти барабаны на вилле, которую арендовали в Мадриде. Мы оборудовали студию в подвале. Две ударные установки, меньшая и большая, были записаны в разных помещениях, что придало каждой из них особое звучание. К тому же они были записаны совершенно по-разному. Меньшая ударная установка, которая появляется во втором куплете, имеет довольно интересный луп; это еще одна ударная установка, звук которой пропустили через синтезатор, а затем через дисторшн. Это превращает его в странный звук перкуссии, который затем закольцовывается на реальных барабанах и формирует необычно фанковый грув. Мы часто делаем что-то подобное. Мы записываем ударную установку довольно прямолинейно, балансируем ее и пропускаем все это через синтезатор. Например, в начале I Feel You звучит ударная установка, которая засэмплирована, пропущена через синтезатор и дисторшн, а затем ее звук наполовину приглушен.
Какой синтезатор вы обычно используете для создания звуков ударных?
Алан: Это может быть что угодно. В основном мы использовали модульную систему Roland 700. Мы также использовали дисторшн-боксы, секции фильтров. Часто мы используем процессоры гитарных эффектов. Нам очень нравится Zoom, он дает отличные дисторшн-эффекты и компрессию.
В In Your Room на пике звучания слышна строчка "Твои горящие глаза пробуждают пламя". Это та часть альбома, где ты подчеркнул одно-единственное слово, ударив по тарелке после "пламя".
Алан: Это было добавлено уже позднее. Поскольку это довольно важная часть песни, мы посчитали необходимым как-то ее усилить с помощью акцента. Мы добавили это на стадии микширования. Часто, когда вы приступаете к сведению, становится очевидно, что требуется еще что-то. Когда вы находитесь в процессе записи, у вас никогда не получается добиться идеального звучания, которое не требует изменений. Поэтому на этапе микширования мы используем немало таких украшений, как тарелки пропущенные через реверс.
ПСИХОДЕЛИЧЕСКАЯ ОБРАБОТКА
Чем вас привлекает отреверсированный звук? Его много на этой пластинке, да и на предыдущих альбомах Depeche Mode тоже
Алан: Я, конечно, не совсем уверен, но вроде как именно я всегда предлагаю добавлять эти звуки. Видимо это как-то связано с моими ощущениями. Я полагаю, это странный психоделический эффект. В юности я принимал запрещённые препараты, и это напоминает мне прослушивание музыки в таком состоянии: все звучит задом наперед. Поэтому, когда я слышу что-то в реверсе, это приводит меня в какое-то странное состояние. Вы также можете использовать обратные звуки, чтобы переходить от одной части композиции к другой, или создавать причудливые переходы от куплета к припеву.
В конце Mercy есть эпизод с обратным звучанием.
Алан: Это пианино с обратным звучанием. А в начале Judas ирландские трубы записанные напрямую, но с обратной реверберациией. Обратная реверберация хороша тем, что она добавляет звучанию объемности, не делая его размытым. Я в большинстве случаев против использования чрезмерной реверберации, потому что не выношу эффекта отдаления, который она создает. Но я часто хочу слышать звуки в пространстве или пытаюсь сохранить всю четкость звука, но при этом пытаюсь его куда-то поместить. Обратная реверберация даёт именно такой эффект. В середине Rush, ближе к концу альбома, есть фрагмент в стиле прогрессив-рока, где в голосе много обратной реверберации, которая по-настоящему выделяет вокальную партию.
Звуки фортепиано вы также подвергаете серьезной обработке?
Алан: Мы довольно часто это делаем. Партия фортепиано в начале Walking in My Shoes была пропущена через гитарный процессор, что исказило ее и сделало более резкой. Кроме того, мы сверху наложили звучание клавесина. А на Condemnation мы пропустили пианино через эффектор плавающий тональности. Идея для этой композиции была в том, чтобы усилить евангелические ощущения, которые изначально закладывались в песне, не ударяясь в явную стилизацию, и попытаться создать эффект того, что она звучит в комнате, в замкнутом пространстве. Поэтому мы начали с того, что все собрались в одной комнате и начали экспериментировать. Флетчер колотил палкой по чемодану, Флад и Дэйв хлопали в ладоши, я играл на барабане, а Мартин на органе. Мы прослушали запись. Она была в зачаточном состоянии, но задала нам направление.
На этом альбоме много гитар, но они никогда не звучат в традиционном блюз/металлическом стиле. Кажется, что обилие сэмплов и синтезаторов, которые вы использовали, подавляют их
Алан: У нас очень сильная антипатия к типичной игре на рок-гитаре. Стоит ли говорить о плотности и интенсивности, присущей рок-записям. Но все же мы хотели бы воссоздать эту интенсивность по-своему, не прибегая к их тактике. Например, высокая, кричащая гитара может быть перевоплощена в звуки шипения радиоприёмника. С другой стороны, наши гитарные партии, как правило, звучат довольно странно. Мы прогоняем их через Лесли-эффект и другие устройства, которые делают их менее похожими на гитару, но при этом сохраняют часть мощи инструмента
ОБОРУДОВАНИЕ: ДРЕВНЕЕ И СОВРЕМЕННОЕ
Много ли нового оборудования вы применили со времени выхода последнего альбома?
Алан: Не совсем. Единственное изменение заключается в том, что мы используем больше акустических инструментов, особенно для сочинения песен. Когда мы работаем над песнями вместе, мы обычно играем на гитаре, фортепиано, бас-гитаре и барабанах. На самом деле, это самые прикольные инструменты для игры. Каждый из них приятен по динамике. Единственная проблема заключается в том, что звучание фортепиано иногда может диктовать то, что вы пишете. Кажется, это полезно для инструментов, которые дают вам большой динамический отклик. Но затем мы перенесем ту партию, что мы написали, на совершенно другой звук, и рифф приобретет новое качество.
Ваша электронная система не сильно изменилась за последние годы?
Алан: У нас все тот же набор сэмплеров — Akai и эмуляторы [Emu]. И множество встроенных и модульных синтезаторов: Minimoog, Oberheims, система Roland 700, ARP 2600s. Современных синтезаторов стало меньше, чем когда—либо прежде, - нет DX7, PPG и тому подобного
Что заставляет вас отказаться от более нового оборудования - качество звука или ограниченная программируемость?
Алан: Это звук. Если бы мы чувствовали, что у DX7 отличное звучание, мы бы использовали его постоянно. Старые синтезаторы обладают органическим качеством, округлостью и шероховатостью звучания, которое вы просто не услышите на цифровых машинах. Но гибкость тоже важна. У вас так много гибкости в маршрутизации звука на старом оборудовании; вы можете создавать свои собственные патчи, не работая только с заводскими сэмплами. DX7 изначально произвел на меня большое впечатление, потому что у него были звуки похожие на колокольчики, которые в то время были почти недоступны. Но вы были бы чертовски разочарованы, если бы захотели изменить эти звуки. Если только у вас не было очень глубоких познаний в работе алгоритмов. Никто из моих знакомых не мог разобраться в этом, я определенно не мог.
Как участник Depeche Mode, вы имеете свою точку зрения на степень влияния электронных технологий на поп-музыку за последнее десятилетие. Что вы думаете о использовании музыкантами этого оборудования?
Алан: Я в основном разочарован. Стыдно видеть, что электроника действительно используется только в танцевальной сфере. Но, знаете, хотя нас и называют такими значимыми в развитии электронной танцевальной музыки, мы пытаемся уйти от этого как можно дальше. Это потому что мы делаем акцент именно на песнях. Все должно работать на песню, создавать нужную атмосферу. Я люблю танцевальную музыку, Kraftwerk и техно; вы всегда можете видеть, как это проявляется в нашей музыке. Но вы должны применять это к словам. И иногда жесткая электроника не подходит для текстов, которые более теплые и эмоциональные.
Что вы думаете об изменении вкусов в звучании синтезатора?
Алан: Есть и хорошее, и плохое. Многие люди в рэп-музыке используют технологии интересным образом, чтобы их записи звучали грязно. Возьмем, к примеру, композицию Mercy. Мы собирались сделать барабанный луп немного в рэп-стиле. Если вы послушаете этот трек только с ритмом и одним или двумя другими инструментами, он будет звучать чертовски здорово. Вы можете использовать все виды низкочастотных искажений на большом барабане. Но как только вы начинаете накладывать сверху другие инструменты, он начинает звучать сбивчиво и неряшливо в нижнем диапазоне, и вам приходится искать компромисс со своими ритмическими звуками, чтобы соответствовать другим инструментам. Но как только вы это сделаете, вы можете потерять весь драйв. Это была действительно сложная песня для сведения.
Вы намеренно используете низкобитные сэмплеры, чтобы сохранить гранжевый элемент в своих звуках?
Алан: Здесь определенно есть что сказать. Первый Emulator звучит великолепно, потому что у него настолько плохое качество звука, что это даже хорошо. То же самое и с аналоговой лентой; это шипение может быть блестящим.
Какой сэмплер вы используете для звуков ударных?
Алан: Обычно Akai S1100, не столько из-за качества звука, которое неплохое, сколько потому, что он срабатывает гораздо плотнее, чем Emulator. И способ назначения выходов имеет множество преимуществ по сравнению с Emulator, хотя я думаю, что звук Emulator немного лучше.
Какую клавиатуру вы будете использовать на сцене во время тура?
Алан: Возможно, [Emu] Emax, потому что они удобны и пригодны для использования в дороге. Однако было бы полезно иметь что-то с дополнительной октавой, потому что нам нужно назначать довольно много звуков по всей клавиатуре для каждой отдельной песни.
Будете ли вы брать с собой дополнительных музыкантов?
Алан: Возможно, возможно, певцов. Все, что я знаю, это то, что я буду играть на живых барабанах, а Мартин почти наверняка будет больше играть на гитаре. Полагаю, мы будем больше склоняться к тому, чтобы выглядеть как «рок-группа», но я определенно надеюсь, что мы не создадим такого общего впечатления.
Перевод статьи из Sound On Sound, июль 1993 г