- Ну надо же, какой непонятливый бобр попался! - Леля сокрушенно развела руками.
- Так как же тебя прикажешь понимать, если ты одни вопросы задаешь, да еще и риторические, а тебе как раз самой отвечать надо! - Гутман нарочито широким жестом указал на рулетку.
- Вот именно, вот именно, хорошо еще, что основное движение рукой запомнил, хотя и воспроизводишь его не убедительно!
- Я не убеди...?
- Ты не убеди! - кивнула Леля. - Вот как надо! - Она широким, плавным, царственным жестом простерла ладонь к рулетке и почти пропела:
- Что это, по-твоему?
- Подумаешь, - хмыкнул Гутман, - да я таких в Баден-Бадене знаешь сколько видел?
- Знаю!
- Ах, все-таки! Именно?
- Ни одной!
- Так ведь это же навет!
- Это правда! - гордо приосанилась Леля. - Неприкрытая и непреложная! Ты бы еще про Монте-Карло и Лас Вегас начал заливать! Там везде строжайший дресс-код имеется, и в мехах только дам пускают, а мужчин - в смокингах, а не в каких-то там полувытертых бобровых шкурах, будто ты Чингачгук!
- Какой Чингачгук? - оторопело спросил Гутман.
- Который Большой змей! - отрезала Леля. - Впрочем, это еще как посмотреть! Может быть, и змей!
- Искуситель? - попытался отшутиться Гутман.
- Искусатель! И язык длинный! - В качестве доказательства Леля сама показала Гутману кончик язычка. - При этом оцени мою объективность: я же не утверждаю, что он у тебя раздвоенный!
- Объективность! - трагическим, надтреснутым голосом произнес Гутман. - Sic transit gloria mundi! Так проходит слава мирская! Нет, конечно, моя судьба всегда была неказистой, и над ней постоянно висел дамоклов меч скорняка:
"Капризная Леля притопнет ногой.
Противный бобрище, зачем мне такой!
Теперь отношениям нашим кирдык -
Я лучше сошью из него воротник!"
А теперь меня вообще из млекопитающих в змеи, пресмыкающиеся записали - верно, сумочку захотели!
Он, не стесняясь, всхлипнул.
- Ну бобрик, ну миленький, ну что ты! - залепетала разжалобленная Леля, тоже хлюпнув носом. - Ну не нужна мне сейчас сумочка из змеиной кожи! Э-э-э... Хм...
Она обернулась к трельяжу и немного подвигалась из стороны в сторону, разглядывая себя и так и этак и слегка отставив в сторону локоть, словно примеряла, как будет смотреться на нем новый шикарный ридикюль. Картина явно удовлетворила ее - она даже пробормотала что-то насчет комплекта с такого же рода туфлями, а затем, снова повернувшись к Гутману, продолжила уже куда более окрепшим голосом:
- И вообще незачем предаваться воспоминаниям о будущем: будет день - будут туф... Э-э-э... Я хотела сказать, пища. - Она бросила еще один короткий взгляд в зеркало и добавила: - Очень даже симпатичная пища! Стильная! Не хуже, чем у Якубовича!
- Какого Якубовича? - насторожился Гутман. - При чем тут еще какой-то Якубович?
- Да при том, что ему на передачах "Поля чудес" всегда всякую вкусную еду дарили. А тут у нас то же самое "Поле чудес", но только в маленьком масштабе. И я тебя всю дорогу об этом спрашиваю, а ты от прямого ответа уклоняешься, как этот...
Выразительно глядя на Гутмана, Леля провела ладонью по столу плавную извивающуюся линию и кивнула.
- Ну-у, - протянул Гутман, решив не обращать внимания на новый намек, - некоторое сходство действительно имеется: там тоже что-то рулеткоподобное крутится и буквы вместо цифр по кругу. Да что с того, если основной принцип другой...
- Основной принцип, - перебила Леля, - тот же самый...
- Ага! - быстро досказал Гутман. - Играла, но не угадала ни одной буквы!
- Ничего подобного! - возмутилась Леля. - Я только этой одной буквы "Ы" угадать не могу - потому что я не Шурик и у нас не операция! А главный принцип - это опция "звонок другу".
- Но ведь это же совсем из другой игры - она, вроде, "Кто хочет стать миллионером" называется.
- Я и хочу, даже очень, - значит это моя опция и есть!
- Ну и ну, ты прямо на ходу правила изобретаешь!
- Ce que femme veut, Dieu le veut! - отрезала Леля. - Кому, как не тебе, знать: "Чего хочет женщина, того хочет Бог!
Пораженный французскими познаниями Лели, Гутман решил больше не спорить. Да и зачем - ведь он все равно был уверен, что никто не сможет подсказать ей никакого города, реки, местности или хотя бы даже самой махонькой деревеньки на "Ы".
- И что же, на него можно будет взглянуть - на этого твоего всезнающего друга? - только и спросил он.
- Разумеется! – благосклонно кивнула Леля, доставая телефон. - Я своих старых друзей по темным углам не прячу!
Она набрала номер, и Гутман в ту же секунду услышал призывный писк своего мобильника.
- Ха! - усмехнулся он, взглянув на экран. - Интересно, что говорят какие-то там правила и Бог, если женщина не тот номер набирает? Ты же случайно мне позвонила.
Мобильник продолжал заливаться звоном.
- Кому хотела - тому и позвонила! - с достоинством ответствовала Леля. - От добра, знаешь, добра не ищут, зачем же мне кого-то еще искать, если ты под рукой, а старый друг, как известно, лучше новых двух. И правила никаких ограничений на такие звонки не устанавливают.
- Но как же...
- Гражданин, вы трубочку брать сегодня собираетесь? - ласково поинтересовалась Леля. - А то с вами так никаких аккумуляторов не хватит.
- А если меня вовсе нет дома?
- Что? У тебя не все дома? А куда же они подевались во время игры, а? За собственной дисквалификацией отправились? - грозно спросила Леля.
- Ничего себе - разве так со старым другом разговаривают! - попытался урезонить ее Гутман.
- Безусловно! И вообще: Бобер мне друг, но истина дороже! - Леля уверенно и быстро перелицевала на свой лад античный афоризм о Сократе и Платоне.
- Ну, чего не сделаешь ради истины! - Гутман наконец включил на прием все время повышавший силу сигнала и, казалось, готовый охрипнуть мобильник и, громко и внятно продекламировав "Ысык Кол", тут же отпустил несчастный телефон на покой.
- Какой еще Ысык Кол? – поразилась Леля. - На каком это языке?
Едва сдержавшись от ответа "на раздвоенном", Гутман посоветовал Леле изучить этот вопрос факультативным порядком в качестве небольшого домашнего задания.
- Нет, но как же? - недоумевала Леля, переводя взгляд с телефона на Гутмана и обратно. - Как же, ведь там никто никогда не был на этом Ысыке. И вообще, раз ты ничего путного сказать не можешь, я от щедрот предлагаю ничью.
- А вот и нет - ты была и, надо думать, не один раз.
- А надо, чтобы оба!
- Ну, раз надо, то так и будет - какие наши годы! А пока сойдёт как воспоминание о будущем.
И с этими словами Гутман сильно раскрутил рулетку против часовой стрелки!