Продолжаю знакомство с «Культурой» шотландского писателя Иэна М. Бэнкса (ссылка на другие материалы цикла внизу).
Культура — межзвёздная цивилизация, объединяющая пангуманоидов и машинные Разумы в технологически развитое, постдефицитное, гедонистическое и по-своему гуманное общество.
Они регулярно взаимодействуют в другими цивилизациями, так или иначе вмешиваясь в их историю, а иногда лишь наблюдают, решая — достойна ли та или иная планета даров Культуры.
Порой они имеют дело самыми с заурядными и непримечательными уголками космоса, населёнными разумными существами. Об одном таких миров как раз и идёт речь в повести «Последнее слово техники» (The State of the Art, 1989), в которой культурианцы посещают Землю.
Спасибо за «лайк» и подписку — дальше будет ещё интереснее! А в Telegram-канале «Сай-фай ревью» ещё больше вкусностей, новостей и халявы!
Перед нами рассказ Дизиет Сма, представительницы Культуры, которая в 1977 году оказывается на Земле. Дизиет — агент Особых Обстоятельств, секретной службы Контакта культурианцев. Вместе с несколькими коллегами с корабля «Своевольный» она изучает планету, чтобы решить, стоит ли их цивилизации контактировать с её обитателями.
Дизиет делают похожей на земную женщину, и после некоторой подготовки она внедряется в западное общество 70-х: много путешествует, изучает быт, общество и культуру землян, знакомится со множеством людей и проч.
Земля вызывает у неё самые противоречивые чувства. Сама планета описывается как «поразительно скучное место», жители которого при этом умудрились устроить на ней настоящий «дурдом», докатившись до появления таких вещей, как термин «взаимное гарантированное уничтожение».
Сильное впечатление на неё производит и «маниакальное варварство» времён Второй мировой войны, которое при этом сочетается со способностью людей «создавать вещи, так красноречиво говорящие об их собственных страшных поступках», а также что они могут творить «так по-человечески кричащие об их собственной бесчеловечности» произведения.
При этом позднее Сма признается, что Земля всё же «достойна изучения» и там «можно извлекать даже кое-какие уроки».
В какой-то момент «Своевольный», не уточняя подробностей, просит её узнать, как дела у Дервли Линтера, ещё одного агента на Земле. Начавший чудить агент вскоре признаётся Сма, что решил бросить ОО, Контакт, отринуть Культуру и остаться на Земле — независимо от того, решат ли в итоге культурианцы контактировать с землянами (или уничтожат их микроскопической чёрной дырой, как предложил один из участников миссии).
Решение Линтера становится настоящей проверкой взглядов Сма и взглядов Культуры так таковой на одно из ключевых понятий, лежащих в её основе — на свободу.
«Во что мы верим, пусть почти и не говорим об этом, пусть разговор об этом и смущает нас? Конечно, больше всего – в свободу. Релятивистскую, изменчивую разновидность свободы, не ограниченную законами, не закрепленную нравственными кодами, но… в конечном счете… именно потому, что ее так трудно определить и выразить, – свободу гораздо более высокого качества, чем любые ее проявления на планете под нами в данный момент»
«Последнее слово техники» — относительно небольшое, но интересное произведение, которое разительно отличается от других прочитанных мною в рамках цикла.
Во-первых, место действия. Так как речь идёт о Земле, писатель уже не так абстрактно, а чуть более предметно говорит о проблемах современного (почти) ему общества. Речь в том числе о насилии, нетерпимости, жадности, выражающиеся в войнах и распрях, криминале, неравенстве и проч.
Во-вторых, темп повествования. Это особенно заметно, если сравнивать с адреналиновой динамикой «Вспомни о Флебе», где то перестрелка, то взрыв, то мегаструктура разрушается, или с «Игроком», где к финалу на кону оказывается чуть ли не трон межзвёздной империи.
Повесть при этом совсем нескучная. Тут и любопытные персонажи (например, один из них, пересмотрев «Звёздный путь», пытался стать капитаном «Своевольного» — обладателя разума, на порядки превосходящего гуманоидный), и своеобразный юмор (отдельно хочется отметить едкие примечания автономника, который позднее появится и в другой истории Бэнкса).
«Последнее слово техники» также интересно усложнением образа Культуры, в которой могут встречаться обладатели довольно отличных друг от друга мнений и взглядов.
Взять, к примеру, эпизод с мемориалом жертвам депортации в Париже, который так сильно задевает чувства Сма. На мой вкус, острота этих чувств, да и вообще неприятие кровопролития с её стороны, явно не вяжется с событиями, например, разрушительной войны между Культурой и идиранами из первого романа, а также манипуляциями другими видами, с которыми взаимодействуют культурианцы. Тут можно предположить, что так Бэнкс хотел показать неоднородность Культуры.
С другой стороны, это порождает вопрос о том, как Культура, со всем её гедонизмом и анархизмом, вообще может существовать, да ещё и процветать. В этом смысле повесть «Последнее слово техники» только осложняет ситуацию. Надеюсь, Бэнкс исследовал этот вопрос в других книгах цикла.
Интересно, что Дизиет Сма, дерзкой, своенравной, чувственной и по-настоящему живая, отводится одна из главных ролей в «Выборе оружия» — следующем романе «Культуры».