Утро в квартире на пятом этаже начиналось как обычно. Лилия Никитична хлопотала на кухне, готовя завтрак для дочери. Она старательно выкладывала на тарелку румяные сырники – любимое блюдо Ларисы с детства. В свои семьдесят два года женщина сохранила удивительную энергию и желание заботиться о единственной дочери.
Маленькая кухня наполнилась ароматом свежей выпечки. Лилия Никитична привычными движениями расставляла посуду, аккуратно раскладывала салфетки – все как любит Лариса. Столько лет прошло, а она помнит каждую мелочь, каждую привычку дочери.
Солнечные лучи играли на белоснежной скатерти, которую Лилия Никитична стелила по особым случаям. А сегодня был особый случай – у Ларисы намечалось важное свидание с Федором, и мать хотела порадовать дочь с самого утра.
Как же быстро летит время, думала Лилия Никитична, вспоминая, как совсем недавно, казалось бы, маленькая Лариса сидела за этим же столом, болтая ногами и требуя еще один сырник. Теперь дочери уже пятьдесят, позади два неудачных брака, а счастья все нет и нет.
– Лариса, доченька, завтрак готов! – позвала Лилия Никитична, в последний раз оглядывая накрытый стол.
Из комнаты послышалось недовольное ворчание. Лариса появилась на пороге кухни – высокая женщина пятидесяти лет с недовольным выражением лица. На ней был застиранный домашний халат, волосы небрежно собраны в пучок.
– Мама, сколько раз я просила не кричать по утрам?! – раздраженно бросила она, тяжело опускаясь на стул. – У меня голова раскалывается от твоего голоса.
Каждое утро начинается одинаково, с горечью подумала Лилия Никитична. Но вслух лишь виновато произнесла:
– Прости, я просто не хотела, чтобы остыло...
– Вечно ты со своими оправданиями, – перебила Лариса, небрежно ковыряя вилкой сырник. – Знаешь, Федя снова отказывается прийти ко мне в гости.
Лилия Никитична замерла с чайником в руках. Она уже знала, что последует дальше, но все равно спросила:
– Почему же?
– Он говорит, что ему некомфортно приходить, когда ты постоянно дома крутишься, – Лариса отодвинула тарелку. – Мужчине нужно личное пространство, понимаешь? Или это слишком сложно для твоего понимания?
Эти слова больно резанули по сердцу. Лилия Никитична опустилась на стул, руки слегка подрагивали:
– Но я же почти не выхожу из своей комнаты, когда к тебе приходят гости...
– ДЕЛО НЕ В ЭТОМ! – Лариса стукнула ладонью по столу так, что чашки подпрыгнули. – Сам факт того, что здесь живет моя мать, отпугивает мужчин. Вот почему и предыдущие браки не сложились – ты всегда была рядом, всегда все контролировала!
– Доченька, но я никогда...
– Хватит! – Лариса резко встала, едва не опрокинув стул. – Я больше так не могу. Мне пятьдесят лет, а я до сих пор живу как подросток с мамочкой. – Она нервно прошлась по кухне, затем остановилась и скрестила руки на груди. – Знаешь что? Я узнавала про дом престарелых на окраине города. Там есть свободные места.
Лилия Никитична побледнела. Руки задрожали так сильно, что пришлось поставить чашку на стол:
– Лариса, ты же не серьезно?
– Вполне серьезно. Ты мешаешь мне жить. Съезжай в дом престарелых, – высказала дочь пенсионерке. – Я договорилась о встрече с администратором. Завтра мы туда поедем.
Мир вокруг Лилии Никитичны словно рассыпался на осколки. Она смотрела на дочь и не узнавала в этой холодной, жесткой женщине свою маленькую девочку, которую когда-то качала на руках, которой пела колыбельные, с которой делила каждую радость и каждое горе.
Ночь прошла без сна. Лилия Никитична лежала в своей узкой кровати, глядя в потолок. В голове кружились воспоминания: первые шаги Ларисы, её первое слово – "мама", школьные праздники, где дочка всегда была главной звездой... Когда же все пошло не так?
Утро следующего дня выдалось пасмурным. Лилия Никитична механически собирала вещи, складывая в небольшой чемодан самое необходимое. Она не плакала – только руки предательски дрожали, когда она перебирала свои немногочисленные платья.
– Мама, ты скоро? – нетерпеливый голос Ларисы из коридора заставил её вздрогнуть.
– Да-да, уже иду...
"Как же так получилось?" – этот вопрос не давал ей покоя. Всю жизнь она посвятила дочери, не вышла второй раз замуж после того, как муж ее бросил с маленькой дочкой. Каждую минуту думала только о ней.
Когда Лариса развелась с первым мужем, Лилия Никитична была рядом, поддерживала, помогала справиться с депрессией. Со вторым мужем тоже не сложилось – и снова мама была единственной опорой.
Дом престарелых оказался серым пятиэтажным зданием с облупившейся краской. В кабинете администратора было душно. Полная женщина средних лет равнодушно перебирала документы, изредка поглядывая на посетителей поверх очков в тонкой металлической оправе.
– Значит, так, – она постучала ручкой по столу. – Базовая стоимость проживания минимальная, но есть дополнительные услуги... Массаж, например, или расширенное медицинское обслуживание...
– Нет-нет, – поспешно перебила Лариса, нервно теребя ремешок сумки. – Только базовый пакет. У меня нет возможности доплачивать.
Как странно, подумала Лилия Никитична, ещё вчера это была моя квартира, моя жизнь, а сегодня я стою здесь, и какая-то незнакомая женщина решает мою судьбу.
В новую комнату Лилия Никитична входила с замиранием сердца. Две узкие кровати, два шкафа, тумбочки – все казалось чужим и неуютным. Лариса торопливо выгрузила вещи из чемодана, постоянно поглядывая на часы.
– Ну вот, вроде все, – она нервно одернула юбку. – Мне пора, мама. У меня сегодня встреча с Федей.
– Доченька... – Лилия Никитична протянула руку, но Лариса уже направилась к двери.
– Я позвоню, – бросила она через плечо и исчезла.
– Вы новенькая? – раздался приветливый голос. В дверях стояла элегантная пожилая женщина с аккуратно уложенными седыми волосами. – Я Анна Романовна, ваша соседка по комнате.
Так началась новая глава в жизни Лилии Никитичны. Первые дни в доме престарелых были самыми тяжелыми. Непривычная кровать, чужие звуки, незнакомые лица.Лилия Никитична часами сидела в своей комнате, механически перебирая вещи в чемодане, который так и не распаковала до конца.
Анна Романовна оказалась удивительным человеком – бывшая сотрудница научного института, она сохранила живой ум и неиссякаемый интерес к жизни. Каждое утро начиналось с её бодрого:
– Подъём, соседка! Нас ждут великие дела!
Постепенно Лилия Никитична начала привыкать к новому распорядку. День здесь был расписан по часам: завтрак, прогулка, занятия, обед... Анна Романовна познакомила её с другими жильцами, показала все закоулки здания, рассказала о негласных правилах и традициях.
– Главное – не замыкаться в себе, – говорила она за вечерним чаем. – Я тоже поначалу места себе не находила. А потом поняла – жизнь на этом не заканчивается.
В словах соседки была своя мудрость. Лилия Никитична заметила, что многие здесь нашли себе занятие по душе. Кто-то выращивал цветы на небольших клумбах возле здания, кто-то организовал кружок любителей поэзии.
– А вы что умеете делать? – спросила как-то Светлана, молодой культорганизатор с живыми карими глазами.
– Да так... вязать немного...
– Замечательно! – обрадовалась Светлана. – У нас как раз нет преподавателя по вязанию. Может, возьмётесь?
Так в жизни Лилии Никитичны появилось новое увлечение. По вторникам и четвергам в светлой комнате отдыха собирались женщины и даже несколько мужчин, желающие научиться вязать. Спицы мерно постукивали, разговоры текли неспешно.
– Лилия Никитична, голубушка, покажите ещё раз этот узор, – просила одна.
– А я вот шарфик внучке решила связать, – делилась планами другая.
Здесь можно было говорить обо всем – о детях, о прошлом, о надеждах и разочарованиях. Никто не осуждал, все понимали. У каждой была своя история, своя боль, свои несбывшиеся мечты.
– У меня сын десять лет не звонит, – вздыхала седая женщина в синем платье.
– А моя дочь квартиру продала, меня сюда определила, – подхватывала её соседка.
Эти откровения отзывались в сердце Лилии Никитичны щемящей болью. Она думала о Ларисе каждый день, вспоминала её детский смех, её первые успехи и неудачи. Как же хотелось всё вернуть, начать сначала...
Дочь навещала редко – раз в месяц, не больше. Приносила какие-то продукты, торопливо рассказывала новости. О Феде она больше не упоминала, но по её осунувшемуся лицу, по нервным движениям Лилия Никитична догадывалась – отношения не сложились.
– Может, погуляем в саду? – предлагала мать.
– Некогда, мама, я спешу, – отмахивалась Лариса.
Время шло своим чередом. Лилия Никитична все больше втягивалась в жизнь дома престарелых. Её кружок вязания стал одним из самых популярных – даже некоторые сотрудники стали заглядывать на занятия.
– У вас настоящий талант преподавателя, – говорила Светлана. – Вы так терпеливо всё объясняете.
Эта похвала грела душу, но мысли всё равно возвращались к дочери. Как же хотелось обнять её, прижать к себе, как в детстве, пожалеть... Но каждый раз, когда Лилия Никитична пыталась проявить нежность, Лариса отстранялась, находила предлог уйти пораньше.
– Не принимай близко к сердцу, – советовала Анна Романовна. – У всех свои сложности в жизни.
– Да разве ж можно не принимать? Это же дочь...
– Вот именно поэтому и нужно дать ей пространство. Пусть сама придёт к пониманию.
Анна Романовна стала настоящей подругой. Они часто сидели вечерами в своей комнате, делились воспоминаниями, мечтами, тревогами.
– Знаешь, – говорила Анна Романовна, – я ведь тоже через многое прошла. Но жизнь научила меня одному – нельзя застревать в прошлом. Нужно идти вперёд, искать новые радости.
Однажды вечером Анна Романовна присела рядом с Лилией Никитичной на скамейке в саду:
– Знаешь, подруга, я тебе вот что скажу – нельзя винить детей. Они живут своей жизнью, делают ошибки. Наша задача – просто любить их, несмотря ни на что.
Лилия Никитична кивнула, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы:
– Я и люблю. Каждый день думаю о ней, переживаю...
– И правильно делаешь, – Анна Романовна ободряюще погладила её по руке. – А здесь тебе плохо разве? Смотри, сколько друзей появилось. Жизнь-то продолжается.
В этот момент в сад выбежала запыхавшаяся Светлана:
– Лилия Никитична! К вам посетитель!
Сердце дрогнуло. На дорожке стояла Лариса. Она выглядела осунувшейся, под глазами залегли глубокие тени. В её взгляде читалась какая-то растерянность, которой раньше не было.
– Мама, – она неловко переминалась с ноги на ногу. – Можно с тобой поговорить?
Они медленно шли по дорожкам сада. Вечерняя прохлада приятно освежала, где-то вдалеке слышались негромкие голоса других обитателей дома престарелых.
– Федя ушел к другой, – наконец произнесла Лариса. Её голос дрогнул. – Сказал, что я слишком сложный человек.
Лилия Никитична остановилась, посмотрела на дочь:
– Доченька...
– Нет, погоди, – Лариса подняла руку. – Я должна сказать... – Она глубоко вздохнула, словно собираясь с силами. – Знаешь, все эти месяцы я думала. Много думала. И поняла, что была неправа. Ты всегда хотела для меня только добра, а я... – она запнулась. – Прости меня, мама.
Лилия Никитична молча обняла дочь, прижала к себе. Как давно они не были так близки! Она чувствовала, как дрожат плечи Ларисы, и гладила ее по спине – совсем как в детстве, когда та прибегала к ней за утешением.
– Я так запуталась, мама, – сквозь слезы говорила Лариса. – Думала, что если ты уйдешь, все сразу наладится. А стало только хуже. Федя... он оказался совсем не тем человеком, каким я его представляла.
– Может... может, ты вернешься домой? – тихо спросила Лариса, отстраняясь и вытирая слезы. – Я все поняла, правда. Мне так стыдно за то, как я с тобой поступила.
Лилия Никитична мягко улыбнулась:
– Знаешь, доченька, я, пожалуй, останусь здесь.
– Но почему? – в голосе Ларисы прозвучало удивление и даже обида.
– Здесь у меня появились друзья, занятия. Я чувствую себя нужной. – Лилия Никитична взяла дочь за руку. – Но ты приезжай почаще, хорошо? Я всегда буду рада тебя видеть.
Впервые за долгое время на лице Ларисы появилась искренняя улыбка:
– Обещаю, мама. Теперь буду приезжать каждую неделю.
Они ещё долго гуляли по саду, разговаривая обо всем на свете. Лариса рассказывала о работе, о своих планах, о том, как скучала по маминым советам. А Лилия Никитична делилась историями о своей новой жизни, о кружке вязания, о новых друзьях.
На обратном пути они встретили Анну Романовну. Лилия Никитична с радостью познакомила её с дочерью.
– Очень приятно, – тепло улыбнулась Анна Романовна. – Ваша мама столько о вас рассказывала. Знаете, она у вас удивительный человек – столько энергии, столько доброты...
– Да, – тихо ответила Лариса. – Я только сейчас это по-настоящему поняла.
Когда Лариса уехала, Лилия Никитична долго сидела в общей комнате среди своих новых друзей. Женщины негромко переговаривались, обсуждая планы на завтрашний день. Кто-то предлагал устроить конкурс на лучшую вязаную игрушку, кто-то мечтал организовать музыкальный вечер.
А Лилия Никитична думала о том, как удивительно устроена жизнь. Иногда самые тяжелые испытания приводят к самым важным открытиям.
– О чем задумалась? – спросила Анна Романовна, присаживаясь рядом.
– О любви, – просто ответила Лилия Никитична. – О том, что она бывает разной. И что главное – сохранить её в своем сердце, несмотря ни на что.
За окном сгущались сумерки, в комнате зажгли уютный свет, и впереди было ещё столько всего интересного – новые встречи, новые планы, новые радости. А главное – теперь Лилия Никитична точно знала: где бы ни жила её дочь, какие бы испытания ни посылала судьба, их сердца всегда будут вместе.
Интересный рассказ на канале
Радуюсь каждому, кто подписался на мой канал "Радость и слезы"! Спасибо, что вы со мной!