Лариса смахнула крошки со стола, привычным движением поправила салфетку и посмотрела на часы. Вечер обещал быть тихим: чашка чая, плед, любимая книга. За окном шёл мокрый снег, и в уюте дома было особенно приятно.
Звонок в дверь раздался неожиданно. Лариса нахмурилась: никто не должен был прийти. Быстро накинув кардиган, она направилась к двери.
На пороге стояли две женщины. Первая – Валентина Андреевна, её бывшая свекровь, одетая в старое пальто, с помятым лицом и чуть виноватой улыбкой. Вторая – молодая, ухоженная, с чёткими чертами лица, незнакомая, но смутно знакомая.
Лариса замерла.
– Лара, мы... Можно войти? – Валентина Андреевна попыталась улыбнуться, но получилось неловко.
Молодая женщина молчала, только опустила глаза.
– Проходите, – голос Ларисы был сухим, но вежливым.
Лариса смотрела на двух женщин у себя на пороге, не веря своим глазам. Валентина Андреевна выглядела так, словно её только что выдернули из дома в спешке: поношенное пальто, усталое лицо, чуть дрожащие руки. Но в глазах, несмотря на усталость, был знакомый упрямый огонёк. Она была из тех женщин, которые никогда не показывают слабости, даже когда им тяжело.
Молодая спутница, напротив, выглядела уверенной и собранной, но в её взгляде Лариса заметила лёгкую настороженность. Волосы уложены безупречно, лёгкий макияж подчёркивал правильные черты лица, но губы были плотно сжаты, словно она боялась, что её выгонят, не успев выслушать.
– Что вы здесь делаете? – голос Ларисы прозвучал жёстче, чем она ожидала.
– Лара, – начала Валентина Андреевна, – прости за вторжение. Мы не предупреждали, я знаю. Но... нам нужно поговорить. Это важно.
Лариса скрестила руки на груди, но, почувствовав укол совести, чуть расслабилась. Она не привыкла быть грубой, даже когда люди из прошлого внезапно вторгались в её тихую жизнь.
– Хорошо, проходите. Только недолго, – сдержанно ответила она и отошла в сторону, давая им пройти.
Они прошли в прихожую, осторожно оглядываясь, как будто боялись что-то потревожить. Инна, молодая женщина, впервые за весь визит нарушила молчание:
– У вас уютно, – произнесла она тихо.
Лариса лишь коротко кивнула, направляясь на кухню.
– Чай будете? – спросила она, стараясь говорить нейтрально, но в голосе чувствовалась натянутость.
– Будем, если не слишком хлопотно, – отозвалась Валентина Андреевна.
– Нисколько, – коротко бросила Лариса и быстро поставила чайник на плиту. Она видела, что обе женщины, хотя и молчали, были явно напряжены. Валентина нервно теребила пуговицу на пальто, а Инна опустила взгляд, словно обдумывала, как начать разговор.
Когда чай был готов, Лариса поставила три чашки на стол и жестом пригласила их сесть. Она опустилась напротив, сложив руки на столе, и с холодной прямотой спросила:
– Ну, что вам нужно?
Валентина вздохнула и, будто собираясь с духом, заговорила:
– Ларочка, я понимаю, что ты можешь быть удивлена... или даже рассержена, что мы пришли. Но я… я хотела сказать тебе кое-что важное. И... попросить прощения.
Лариса подняла бровь. От бывшей свекрови она ожидала чего угодно, но не извинений.
– За что прощения? – с подозрением уточнила она.
– За всё, – тихо ответила Валентина Андреевна, опустив глаза. – За то, что поддерживала Игоря, когда он бросил тебя. Я тогда думала, что правильно делаю, защищая сына. Но теперь я понимаю: я сделала больно тебе. И я хотела это исправить. Хоть как-то.
Лариса молчала. В её голове пронеслись воспоминания: те тяжёлые месяцы после развода, когда Валентина Андреевна с укоризной смотрела на неё, упрекая в том, что семья развалилась. Теперь же видеть её в такой растерянной позе было странно.
И тут заговорила Инна.
– Я пришла... потому что мне нужно понять, – её голос был тихим, но твёрдым. – Вы ведь были с Игорем долго. Как вам удалось пережить всё, что он...
Она замолчала, не договорив, но Лариса поняла, что она имеет в виду.
– Вы хотите поговорить про Игоря? – Лариса холодно посмотрела на гостью.
Инна кивнула.
– Да. Только не про него, а про себя. Я хочу понять, как вы смогли всё это пережить.
Лариса вдруг почувствовала, как в груди поднимается раздражение. Они пришли просить прощения, требовать советов? После всего, что было? Но, сдержав себя, она спросила:
– Зачем вам это?
Лариса подняла чашку к губам, стараясь скрыть напряжение. Вопрос крутился в голове: зачем они пришли? Она внимательно смотрела на Валентину Андреевну, которая теперь выглядела так, будто её заставили признаться в чем-то постыдном. Инна же молча сидела, перебирая пальцами ручку своей чашки. Тишина становилась невыносимой.
– Ты знаешь, Лариса, – заговорила Валентина Андреевна, стараясь держать голос ровным, – я ведь всегда говорила, что женщина должна терпеть ради семьи. Даже тогда, когда... ну, ты понимаешь. – Она сделала паузу, будто ожидала, что Лариса её поддержит.
Лариса усмехнулась, глядя прямо на бывшую свекровь.
– А я всегда думала, что в семье должно быть взаимное уважение, а не терпение ради красивой картинки, – отрезала она, слегка поднимая подбородок. – Или вы сейчас хотите сказать, что ошибались?
Валентина Андреевна тяжело вздохнула и покачала головой.
– Ошибалась, – сдалась она. – Только поняла это слишком поздно. Когда ты ушла, а Игорь... остался с тобой не потому, что любил, а потому что я его к этому принуждала. Я думала, что так будет лучше для всех. Но ведь лучше-то не стало, верно?
Лариса задумалась, но ничего не ответила. Её взгляд невольно скользнул к Инне, которая теперь смотрела на неё с едва заметным интересом. Лариса ожидала, что молодая женщина будет говорить мало, но та вдруг вмешалась, нарушив их негласный дуэт.
– А что было, когда вы узнали об изменах? – голос Инны звучал чуть громче, чем нужно. – Вы сразу ушли? Или пытались бороться за семью?
Этот вопрос застал Ларису врасплох. Она внимательно посмотрела на Инну и, чувствуя, что разговор принимает неожиданный оборот, ответила честно:
– Сначала я не верила. Думала, что это слухи, глупости. Потом, когда правда вскрылась, я пыталась... нет, не бороться, а понять. Почему он так поступил. – Лариса тяжело вздохнула. – Но правда в том, что бороться можно, только если обе стороны хотят сохранить брак. А он уже тогда жил другой жизнью.
Инна прикусила губу и отложила чашку в сторону. Её лицо вдруг стало жёстче.
– Значит, вы просто ушли? Без скандалов? Без попыток вернуть его?
Лариса почувствовала, как внутри поднимается раздражение.
– Вернуть? Зачем возвращать того, кто сам не хочет быть с тобой? – Лариса подалась вперёд, глядя Инне прямо в глаза. – Вы думаете, что можете удержать человека, который предал вас хотя бы раз? Если так, то я вам скажу: зря. Это только сделает больнее.
Инна отвернулась, а на её лице мелькнула тень досады.
– А что делать? – неожиданно резко спросила она. – Просто уйти, как вы? Это значит признать своё поражение. Я не хочу быть побеждённой.
Лариса откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.
– Инна, – начала она, и в голосе зазвучали стальные нотки, – тут не про победу или поражение. Это про твою жизнь. Ты хочешь жить с человеком, который тебя не уважает? Который предаст ещё раз, как только ему будет удобно? Или ты хочешь уважать себя?
Инна молчала, опустив глаза. Лариса почувствовала, что её слова ударили в точку. Но прежде чем она успела что-то добавить, Валентина Андреевна снова заговорила:
– Ларочка, не надо так резко. У Инны всё ещё впереди. Она ищет ответы, и это правильно. Я же сама столько лет жила в иллюзиях, а потом оказалось, что я потеряла время.
Лариса внимательно посмотрела на бывшую свекровь. Её слова прозвучали искренне, но всё равно казались запоздалыми. Это признание, быть может, когда-то и помогло бы, но сейчас оно не изменило ничего.
– Время нельзя вернуть, – спокойно сказала Лариса. – Но можно сделать выводы и перестать тратить его впустую.
Инна вдруг резко поднялась.
– Я не знаю, что я должна делать. Но вы... вы так уверены в своей правоте. Наверное, потому что уже прошли через это.
Лариса не поднялась, чтобы остановить её. Вместо этого она ответила, глядя прямо в глаза:
– Я уверена только в одном. Никто не даст тебе ответов, кроме тебя самой. Я могу лишь сказать, что счастье начинается там, где заканчиваются попытки удержать прошлое.
Дверь закрылась за Валентиной Андреевной и Инной. Звук щёлкающего замка эхом отозвался в тишине квартиры. Лариса стояла у двери, прислонившись к косяку, и медленно выдыхала. Она чувствовала себя опустошённой, но не в плохом смысле. Это было похоже на долгожданное освобождение от тяжёлого груза.
Она подошла к окну и посмотрела, как Валентина Андреевна и Инна, слегка пригнув головы от моросящего снега, направились к машине, припаркованной у тротуара. Инна выглядела напряжённой, её плечи были подняты, а движения резкими. Валентина Андреевна шла чуть позади, словно сама боялась того, что было дальше.
«Что ж, теперь их путь, их решения», – подумала Лариса, закрывая занавеску.
Она вернулась на кухню. На столе остались три чашки чая: её – почти пустая, Инны – недопитая, и Валентины – почти не тронутая. Лариса задумчиво посмотрела на них. Они, словно символы прошедшего разговора, напоминали ей о разных этапах её жизни.
– Интересно, о чём она сейчас думает? – пробормотала Лариса, имея в виду Инну.
Она вспомнила, как та, сдерживая слёзы, говорила о своих страхах. Этот разговор был ей знаком – когда-то она сама произносила похожие слова своей подруге, в дни, когда её собственный мир рушился. Тогда она не знала, куда идти, но теперь, оглядываясь назад, Лариса понимала, что всё сделала правильно.
Она начала убирать со стола. Остатки чая выливались в раковину, а вместе с ними, казалось, исчезали последние капли боли, которые ещё остались внутри.
Когда всё было убрано, Лариса наконец села на диван. Снег за окном усилился, большие хлопья падали на землю, накрывая улицу белым покрывалом. В комнате было тихо и уютно. На полке стояла её любимая книга, а рядом – небольшой альбом с фотографиями семьи.
Она подняла альбом, аккуратно стерев с него пылинку, и пролистала страницы. На одной из фотографий – она с Игорем и детьми на пляже. Они улыбаются, будто все счастливы. Лариса задержалась на снимке, но больше не почувствовала боли. Это была просто фотография, не более.
– Всё прошло, – сказала она себе вслух, закрывая альбом. – И я благодарна за это.
Звонок телефона вырвал её из размышлений. На экране высветился номер дочери.
– Мам, как ты? – раздался бодрый голос на том конце провода.
– Всё хорошо, – улыбнулась Лариса, чувствуя, как тёплая волна растекается по груди. – Даже лучше, чем было.
– А что у тебя нового? – спросила дочь.
Лариса задумалась на мгновение, а потом ответила:
– Новый этап жизни. И он мне нравится.
Когда разговор закончился, Лариса снова посмотрела в окно. Она чувствовала себя по-настоящему свободной – от обид, от сомнений, от прошлого. Впервые за долгое время она почувствовала, что у неё всё впереди.