-А вот мне бабушка рассказывала, - свесившись с кровати, жарко шептал в темноте Максимка, - что в самую длинную ночь в лесу случаются самые настоящие чудеса. Можно встретить лешего, кикимору, бабу ягу, нечисть всякую. Они костёр жгут и пляшут вокруг и просят ночь остаться навсегда. И если правильно с ними говорить, то они клад покажут.
- А если не правильно? – также возбуждённо прошептал Димка, приподнявшись на локте на раскладушке, которую родители Максимки поставили рядом с кроватью сына, чтобы мальчикам было веселее ночевать.
Дима приехал погостить к дяде и тёте на выходные, но главное – побыть со своим лучшим другом и двоюродным братом Максимом.
- Ну, если не правильно, - пожал плечами Максим, - к себе утащат.
Дима шумно втянул воздух и, чуть помедлив, продолжил занимательную ночную беседу:
- Да… А я вот книжку читал, что зимой под снегом тюхи (1) живут. Представляешь? Один мальчик, он сын разбойника был, провалился в сугроб, а под ним как раз жилище тюхов было. Так они на его ногу люльку для своего ребёнка повесили, и отпускать этого мальчика не хотели. Если бы его подружка рядом не оказалась, тюхи бы его навсегда к себе забрали.
- Ух ты, как думаешь, а в нашем лесу тюхи водятся? – заинтересовался Максим.
- Да вряд ли, - с сомнением потянул Дима, - у вас не лес, а лесопарк, что там может быть необычного? Там и людей полно гуляет.
- Так ночью-то там никого нет! Может тюхи днём прячутся, а ночью вылезают. А вдруг там и леший и баба Яга есть, представляешь? У них можно про клад узнать! – не согласился Максим.
- Ага, а ты слова правильные знаешь? Или хочешь, чтоб баба Яга на твоих косточках покаталась, или кикимора защекотала до смерти? – усмехнулся рассудительный Димка.
Максим, кряхтя устроился «по турецки» на кровати, накинул на себя одеяло и, чуть раскачиваясь, зашептал:
- Мне бабушка говорила, а она в какой-то книге прочитала, что надо твёрдо без страха приказать слушаться тебя и заклинать силой тьмы в длинную ночь. Правда, бабушка ещё рассказывала, что это из каких-то сказок или легенд, но мне кажется, она так специально говорила, чтобы я не поверил. А я думаю, что в самом деле, в самую длинную ночь в лесу можно встретить нечисть и спросить про клад.
- Ну, может и можно, - зевнул Дима, - да только не в вашем лесопарке.
- Да? – возмутился Максимка, - а ты в нашем лесопарке ночью был?
- Ну, не был, - нехотя согласился двоюродный братец.
- Вот! Просто ты боишься ночью туда идти! – торжествующе выдал Максим.
- Я?! Боюсь?! – Димка от возмущения резко сел на раскладушке, - да ты сам боишься, потому что слов правильных не знаешь! И когда эта самая длинная ночь наступает? Это ещё выяснить надо. А может её вообще не бывает?
- Да ты что? Не знаешь? – Максим от удивления так округлил глаза, что они заблестели в темноте. – Это же как раз сейчас! День зимнего солнцестояния, то есть ночь, то есть, ну… время такое. Вам в школе не говорили что ли? И слова я знаю, - он помедлил, словно вспоминая, - вот, вроде бы так: « Силой тьмы в самую длинную ночь заклинаю слушаться меня и показать клад». Надо только уверенно говорить. И я не боюсь идти ночью в лес. Это ты боишься, раз сомневаешься.
- Вот ещё, - уязвленно пробормотал Дима.
- Да? Тогда пошли сейчас в лес, - подначил Максим. – Если не трусишь, докажи. Давай, одевайся, пойдём в наш лес. Проверим, есть там кто? А вдруг клад найдём?
Максим соскочил с кровати. Дима сердито засопел, но тоже поднялся:
- Ну пошли.
Мальчики быстро собрались и со всеми предосторожностями, чтобы не разбудить взрослых, открыли входную дверь и прошмыгнули в подъезд. В подъезде было непривычно тихо и как-то гулко. Громыхая, прикатил обычно бесшумный лифт и с лязгом распахнул двери. Максиму показалось, будто это чудище, кровожадно усмехаясь, раззявило пасть. Но взглянув на оробевшего брата, смело шагнул в неоновое нутро. Дима качнулся. Казалось, сейчас он развернётся и сбежит, но мальчик зажмурился и вошёл.
Лифт завибрировал и, потряхивая пассажиров, помчался вниз. Взъерошенные мальчишки напряжённо-удивлëнно смотрели друг на друга, словно не веря, что вытворяют такое и ждали, кто решится прервать эту затею, но ни один так и не проронил ни звука.
До лесопарка от Максимкиного дома - рукой подать. Надо пройти вдоль соседней девятиэтажки, перейти дорогу и вот, пожалуйста, – лес. Мальчики быстрыми перебежками, огибая освещённые фонарями пятаки и не смотря по сторонам, добрались до дороги и остановились. Одиноко горел красным глазом светофор. Ни людей, ни машин не было. Братья переглянулись.
- Пойдём или будем зелёный ждать? – нерешительно спросил Дима.
- Пойдём, - уверенно сказал Максим, - чего зря стоять, ждать зелёный. Ночь же, машин нет, поэтому мы не нарушаем правила.
Возле леса они снова остановились. Впереди чернела зловещая полоса деревьев. Она вызывала ужас, тревогу и желание немедленно развернуться и убежать. То там, то здесь мерещились чудища, которые только и ждали глупых беспечных путников. А ещё туда непостижимым образом всасывались все немудрëные звуки, сопровождающие мальчиков. Шум от учащенного дыхания, торопливое поскрипывание снега под ногами – всё поглощалось тьмой впереди. И вот теперь на них опускалась тишина, чёрной ватой проникала в уши, липким страхом заползала под одежду.
Черноту немного смягчали фонари вдоль дорожки, петлявшей в парке. Но тут, будто по волшебству, свет мигнул и выключился. На мальчиков взгромоздились мрак и тишь. От такой неимоверно страшной тяжести спины их согнулись, сердца громко забились в горле, а ноги вросли в снег. Они словно окаменели.
Постояв так некоторое время, Дима осторожно скосил глаза на брата, и почти обрадовался: тот стоял статуей – похоже, испугался. Мальчик легонько толкнул оцепеневшего Максима в бок и просипел:
- Может обратно, а? Ну их, клады, нечисть всякую, - тут он тревожно заозирался и переступил ещё ближе к Максиму: вот зачем упомянул – вдруг прямо под ногами вылезут.
Голос друга подействовал магически, и Максим отмер, тряхнул головой и зашипел:
- Я не трус. Если ты трус, так иди.
Дима представил, как возвращается один по пустынной улице с погасшими фонарями, вспомнил лязгающий лифт и его прошиб холодный пот.
- Я не трус, я с тобой – срывающимся голосом булькнул он и потянул брата за рукав.
Но Максим не двигался, напряжённо всматриваясь в зловещие аспидно-чëрные провалы в черноте деревьев, бывшие когда-то входами в парк.
- Это... – выдавил он наконец, - я вот ещё что вспомнил… Как-то читал… один человек, чтоб его че… - он запнулся, - ну всякие там… не запомнили и не нашли потом, шёл задом наперёд. Давай и мы на всякий случай так пойдём.
Друзья развернулись к лесу задом и попятились. Идти было ужасно неудобно, они то и дело оглядывались, но ночь и исступленное нежелание смотреть туда не давали возможности разглядеть дорожку. Друзья спотыкались, оступались и проваливались в сугробы по краю тропы. А ещё казалось, что чернила вокруг сгущаются, становятся плотными, из них тянутся какие-то корявые руки и скользят по одежде, длинные пальцы касаются лица, а рядом кто-то тяжело дышит.
- Ай, - сдавленно пискнул Дима.
- Что? – Максим остановился.
- Меня держит кто-то, - еле шевеля губами слабо произнёс мальчик.
- Ты это… не бойся. Они страх чуют. Я сейчас. Сейчас слова вспомню. Сейчас-сейчас, вот… Да как там… э
- Там вроде что-то про тьму и длинную ночь было, - тихонько похныкивая от страха, напомнил Дима.
- А, точно. Тьмой и длинной ночью заклинаю не бояться меня, - дрожащим голосом начал Максим и сам себя перебил, - тьфу ты, что я несу. Силой тьмы и длинной ночью приказываю слушаться меня и показать клад.
- Лучше прикажи, чтоб меня отпустили, - чуть не плакал уже Дима, а то они стукаются, когда я шевелюсь.
- Да, приказываю отпустить Диму, - добавил Максим, но приказ смахивал на просьбу. - Ну как, отпустили?
- Неет, - хлопнул носом Дима.
Максиму совершенно не хотелось выяснять кто держит друга, но делать нечего – не бросать же в беде. Он попятился, а когда Дима ойкнул от столкновения, развернулся и потянул того на себя.
- Не пускают, - заплакал мальчик.
У Максима у самого поджилки от страха стряслись, и он от этого так разозлился, что вперемешку со всхлипами, закричал :
- А ну отпустите! – и, сжав кулаки и зубы, чтобы не разреветься, полез в черноту за Димой.
Раздался сначала хруст, а потом удивлённое хихиканье Максима:
- Дим, а это кусты. Ты просто зацепился, Сейчас я тебя отцеплю. Вот. Ааа!... – диким шёпотом заорал вдруг Максим.
- Ты чего? - освобождённый Дима уже стоял на тропе.
- Я провалился… одной ногой, – пропыхтел Максим.
- Давай руку, - тут же отозвался брат.
Он изо всех сил дёрнул Максимку, но тот ойкнул.
- Тише! Нога! Она застряла. Там будто держит кто. И тепло так, только мокро. А вот - будто на ногу вешают что…
- Тюхи! – одновременно сдавленно вскрикнули братья. И в этот момент в лесу кто-то завыл. Тоскливый, скорбный вой пробирал до мурашек, вызывая ощущения одиночества и безысходности. К нему присоединился второй голос, срываясь на визг и тявканье.
-Иии, - тонко заверещал Димка, присел и что есть силы дёрнул брата.
- Ааа, - шёпотом, срывая горло, закричал Максим, падая на Диму.
Мальчики немедленно подскочили и, сломя голову, помчались к дороге. Они так же спотыкались, проваливались в снег, но в них словно завелась пружина, которая моментально подкидывала их на ноги и выталкивала ещё стремительнее вперёд.
Уже на выходе из лесопарка снова замигали фонари и, когда мальчики были у светофора, они ровно светили, словно и не гасли. Светофор печально пульсировал жёлтым, дорога по прежнему была пустой. Не притормаживая братья проскочили и дорогу, и соседскую девятиэтажку.
В подъезде Максимкиного дома они даже не подумали вызвать лифт, перепрыгивая через ступени, взлетели на шестой этаж. Трясущимися руками, Максим попытался достать ключи из кармана куртки, но они запутались в глубоком подкладе кармана и не хотели вылезать.
- Давай я, давай я, - отталкивая руку брата, в карман к нему лез Дима.
Наконец ключи достали и очень осторожно, несмотря на дрожащие руки, открыли дверь. Квартира встретила уютной тишиной, сонным теплом, запахами мандаринов, которые мальчики уплетали вечером и хвои. В этом году родители Максима решили поставить на Новый год настоящую пихту. Братья почувствовали непередаваемое облегчение, будто гора свалилась с плеч. Стараясь не шуметь, они стали раздеваться.
- Ах ты ж! – вдруг тихо вскрикнул Максим. – Вот засада!
- Ты чего? – еле слышно зашептал Димка. – Осторожно, своих разбудишь!
- Ты представляешь, - зашептал Максим в лицо друга, - я ботинок потерял.
- Как! – теперь вскрикнул Димка.
- Да тише ты, пошли в комнату, там поговорим.
Мальчики на цыпочках, замирая и прислушиваясь на каждом шагу, пробрались к себе. Точнее, это Дима шёл на цыпочках. Максим как-то странно ширкал ногами. Закрыв дверь комнаты, Максим сдёрнул со стула покрывало и подоткнул щель под дверью, потом, также ширкая, добрался до настольной лампы и включил её.
Несколько секунд братья разглядывали друг друга. Взмокшие, растрепанные, с горящими от возбуждения глазами – они не могли поверить, что решились на такое приключение.
- Знаешь, хоть каким трусом меня называй, а я в лес ночью больше не пойду, - выпалил Дима.
- Никакой ты не трус. Ты меня спас. Это я дурак, такое придумал, - пробормотал Максим и опустил глаза, - а если б нас съели…
Мальчики синхронно вздрогнули.
- А что ты про ботинок говорил? - вспомнил Димка, рассматривая ноги Максима. – Ой, смотри, от тебя мокрый след остаётся.
- Да! - махнул рукой Максим, проковылял к кровати и плюхнулся на неё, - это от снега, ладно, до утра высохнет. Я ботинок, наверно, там, у тюхов, потерял, когда ты меня выдернул. А ещё что-то с ногой. Пока бежали не чувствовал, а теперь наступать больно. Что я завтра родителям скажу?
Мальчишки улеглись, но разговор не прекратили. Они вспоминали и обсуждали каждый миг своего приключения. И раз за разом всплывали новые подробности, где и что они видели, слышали, чувствовали. Страх отступил, его место заняло воодушевление от совершенного безумства, но вскоре оно сменилось усталостью. Братья уснули, так и не погасив настольную лампу.
Разбудил их громкий голос Максимкиного папы:
- Подъëм, засони! Уже обед. А чего это вы со светом спите?
Пока вставали, выяснилось, что у Максима на ноге огромный синяк и ему больно ступать.
- Вот, говорил же, что тюхи мне на ногу что-то повесили, - шепнул он брату, пока папа ходил за бинтом и какой-то мазью.
За столом, пока дети завтракали, родители не отходили от них и как-то странно переглядывались, а мама ещё хмурилась.
- А теперь в гостиную, - скомандовал папа, когда чай был выпит, - у нас с мамой есть вопросы.
Мальчики побрели в гостиную, сели рядышком на диване очень прямо держа спины и очень низко головы.
- У нас сегодня произошло необъяснимое, - сев в кресло начал папа. Мама, скрестив на груди руки, грозно встала возле второго кресла. Папа продолжил:
– Утром на полу мы обнаружили грязный след. Это был след какого-то одноногого человека и вёл он в вашу комнату. Но будить вас мы не стали, решив самостоятельно провести расследование. (Головы мальчиков опустились ещё ниже) И что же оказалось? Ваша обувь мокрая! – папа сделал театральную паузу, - не просто мокрая, изнутри мокрая! А у тебя, – папа торжественно указал на Максима, - один ботинок. Один! Где, спрашивается, второй? Мы с мамой хотим получить ответы на эти загадки.
Мальчики засопели. Вот что отвечать?
- Я потерял ботинок, - решился покаяться Максим.
- Потерял? Когда и где? – тут же отреагировал папа. – Вчера вечером были оба ботинка. И что с твоей ногой? Как ты ночью умудрился посадить такой синячище? Во сне?
Сын помотал головой. Говорить не хотелось. Но папа убедил, что сдаться лучше добровольно, ибо они с мамой не оставят такую захватывающую тайну не раскрытой и найдут способы всё выяснить, а вот тогда…
Мало-помалу, выуживая каждое слово словно из болота, неохотно отвечая на вопросы, мальчики рассказали кое-что о ночной авантюре, умолчав о кладах и тюхах. Но мама всё равно схватилась за сердце и плюхнулась в кресло, а папа, наоборот, подскочил и зашагал вдоль дивана.
- Ай, как не хорошо! Вы совершенно не думали ни о собственной безопасности, ни о нас с мамой, ни о родителях Димы. А если бы вы наткнулись на полицию, у нас были бы неприятности. Вас бы поставили на учёт, а нас оштрафовали. Да полиция – это полбеды. Вы могли нарваться на таких… - папа остановился, подбирая слово.
- На нечисть, - кивнул Дима, - но Максим заклинание подчинения знает.
Папа, решивший в этот момент продолжить речь, поперхнулся, выпучив на детей глаза. А мама, застонав, закрыла лицо руками.
Беседа продолжалась ещё час. Детям подробно объяснили правила поведения при возникновении спорных или волнующих ум, или неразрешимых ситуаций. Стребовали клятвенное обещание поступать только так, как только что было сказано и никак иначе. А в наказание мама велела вымыть пол во всей квартире.
Мальчики, переглядываясь, молча возили по полу тряпками. Наказание было так себе – пережить можно. Они ожидали чего-то худшего. Их и не ругали сильно – воспитывали, и в кино не отказались везти, потому что вчера пообещали, а по пути, сказали, новые ботинки купят.
Мальчики молчали, но слова им были не нужны: их объединяла общая тайна про самую длинную ночь, клады, нечисть и оставленный тюхам ботинок. Их взгляды выражали одобрение друг друга, смущение от того, что всё же пришлось раскрыться, восхищение, что самое захватывающее в этом похождении принадлежит только им двоим. А папа, проходя мимо, тихо сказал:
- Вы, когда следующее приключение придумывать будете, про меня не забывайте. Я тоже хочу, и я побольше вашего знаю, - и подмигнул заговорщически.
(1) Тюхи – существа, упомянутые А. Линдгрен в сказочной повести «Рони – дочь разбойника».
Автор: идумимо
Источник: https://litclubbs.ru/articles/61542-odnazhdy-nochyu.html
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Подписывайтесь на наш второй канал с детским творчеством - Слонёнок.
Откройте для себя удивительные истории, рисунки и поделки, созданные маленькими творцами!
Публикуйте свое творчество на сайте Бумажного слона. Самые лучшие публикации попадают на этот канал.
Читайте также: