«Ночь перед Рождеством» - наверное, самая ликующе-радостная повесть из «Вечеров на хуторе» (потому-то и попридержала я её до праздничных дней). Повесть с безусловно счастливым финалом.
Позволю себе напомнить читателям фрагмент из самого конца повести, который не попал ни в экранизацию, ни в оперные воплощения её: «Проезжал через Диканьку блаженной памяти архиерей, хвалил место, на котором стоит село, и, проезжая по улице, остановился перед новою хатою.
— А чья это такая размалёванная хата? — спросил преосвященный у стоявшей близ дверей красивой женщины с дитятей на руках.
— Кузнеца Вакулы, — сказала ему, кланяясь, Оксана, потому что это именно была она.
— Славно! славная работа! — сказал преосвященный, разглядывая двери и окна. А окна все были обведены кругом красною краскою; на дверях же везде были козаки на лошадях, с трубками в зубах».
Мы видим, что мечты Вакулы сбылись полностью и наслаждается он счастьем со своей ненаглядной Оксаной.
И, конечно же, снова встаёт вопрос о «взаимоотношениях» человека с нечистой силой и о цене, которую человек платит за земное счастье.
Но прежде всего позвольте обратиться к самой этой нечистой силе. И, конечно, главный её представитель – чёрт. Этот персонаж откровенно комичен, и начинается всё с выразительнейшего его описания: «Спереди совершенно немец [«Немцем называют у нас всякого, кто только из чужой земли», - заметит Гоголь]: узенькая, беспрестанно вертевшаяся и нюхавшая все, что ни попадалось, мордочка оканчивалась, как и у наших свиней, кругленьким пятачком, ноги были так тонки, что если бы такие имел яресковский голова, то он переломал бы их в первом козачке. Но зато сзади он был настоящий губернский стряпчий в мундире, потому что у него висел хвост, такой острый и длинный, как теперешние мундирные фалды; только разве по козлиной бороде под мордой, по небольшим рожкам, торчавшим на голове, и что весь был не белее трубочиста, можно было догадаться, что он не немец и не губернский стряпчий, а просто чёрт». Право, невозможно сократить эту характеристику и невозможно не вспомнить изумительного Г.Ф.Милляра, сыгравшего эту роль в фильме А.А.Роу:
Автор тут же добавит, что чёрту «последняя ночь осталась шататься по белому свету и выучивать грехам добрых людей. Завтра же, с первыми колоколами к заутрене, побежит он без оглядки, поджавши хвост, в свою берлогу».
Главное «деяние» чёрта, конечно же, всем известно. Помните? «Потому что уже был пренцендент; сбежал чёрт и украл Луну. Широко известный пренцендент, даже в кино отражён». — если уж «могучий, непреклонный и фантастически невежественный» Камноедов в повести братьев Стругацких об этом происшествии знает…
А все ли помнят, что подвигло нечистого на «такое беззаконное дело»? Просто решил он отомстить кузнецу Вакуле, «который чёрту был противнее проповедей отца Кондрата»: чёрт оскорблён тем, как Вакула изобразил его на «картине, намалёванной на стене церковной в правом притворе» (мне очень нравятся слова из оперы П.И.Чайковского – а либретто к ней написал замечательный поэт Я.П.Полонский: «Да так, проклятый, намалевал мою фигуру, что инда черти хохочут сдуру!»). Не сумев как следует помешать работе (а уж как он старался: «толкал невидимо под руку, подымал из горнила в кузнице золу и обсыпал ею картину»!), «чёрт поклялся мстить кузнецу».
Именно поэтому он и крадёт месяц: ленивый отец Оксаны Чуб в тёмную ночь наверняка не выйдет из дома, «а кузнец, который был издавна не в ладах с ним, при нём ни за что не отважится идти к дочке, несмотря на свою силу».
Как мы помним, события, вроде бы и начавшись согласно замыслам чёрта, не принесли ему желанной победы; более того, он же оказался посрамлённым. Вот уже, кажется, кузнец готов отдать свою душу, только бы получить Оксану. Снова великолепнейшее авторское пояснение: «Чёрт всплеснул руками и начал от радости галопировать на шее кузнеца. "Теперь-то попался кузнец! — думал он про себя, — теперь-то я вымещу на тебе, голубчик, все твои малеванья и небылицы, взводимые на чертей! Что теперь скажут мои товарищи, когда узнают, что самый набожнейший из всего села человек в моих руках?" Тут чёрт засмеялся от радости, вспомнивши, как будет дразнить в аде всё хвостатое племя, как будет беситься хромой чёрт, считавшийся между ними первым на выдумки».
И что же вышло? Под угрозой крестного знамения чёрт вынужден молить о пощаде: «Помилуй, Вакула! — жалобно простонал чёрт, — всё что для тебя нужно, всё сделаю, отпусти только душу на покаяние: не клади на меня страшного креста!» А затем - превратиться в «транспортное средство», везущее кузнеца «в Петербург, прямо к царице». И нельзя не вспомнить, что среди встретившихся им по пути диковин был и «плясавший при месяце чёрт», который «снял шапку, увидавши кузнеца, скачущего верхом» (ещё бы! Сумел его собрата оседлать!)
И даже после благополучного возвращения не сумеет чёрт улизнуть от кузнеца: получив три крепких удара хворостиной, он «припустил бежать, как мужик, которого только что выпарил заседатель». И автор подведёт итог: «Итак, вместо того чтобы провесть, соблазнить и одурачить других, враг человеческого рода был сам одурачен».
Разбирая «Вечер накануне Ивана Купалы», мои дорогие комментаторы сравнивали поведение Петра, поддавшегося искушению, и Вакулы, сумевшего противостоять нечистой силе. О самом Вакуле речь ещё впереди, но вот должна сказать, что сравнивать чёрта с Басаврюком всё-таки не стоит. Гоголь не раз и не два покажет нам, что чёрт, хоть и названный им «хитрым», не отличается ни подлинным дьявольским умом, ни бесовской смекалкой. Мы от души смеёмся, читая, как пытается он похитить месяц («протянул было руку схватить его, но вдруг отдёрнул её назад, как бы обжегшись, пососал пальцы, заболтал ногою и забежал с другой стороны, и снова отскочил и отдёрнул руку… вдруг схватил он обеими руками месяц, кривляясь и дуя, перекидывал его из одной руки в другую, как мужик, доставший голыми руками огонь для своей люльки»), а потом попросту упустит его: «В то время, когда проворный франт с хвостом и козлиною бородою летал из трубы и потом снова в трубу, висевшая у него на перевязи при боку ладунка, в которую он спрятал украденный месяц, как-то нечаянно зацепившись в печке, растворилась и месяц, пользуясь этим случаем, вылетел через трубу Солохиной хаты и плавно поднялся по небу». Смеёмся, читая, как ухаживает он за Солохой: «Тут чёрт, подъехавши мелким бесом, подхватил её под руку и пустился нашёптывать на ухо то самое, что обыкновенно нашёптывают всему женскому роду». И даже упоминание об аде звучит скорее комично: «Мороз увеличился, и вверху так сделалось холодно, что чёрт перепрыгивал с одного копытца на другое и дул себе в кулак, желая сколько-нибудь отогреть мёрзнувшие руки. Не мудрено, однако ж, и смёрзнуть тому, кто толкался от утра до утра в аду, где, как известно, не так холодно, как у нас зимою, и где, надевши колпак и ставши перед очагом, будто в самом деле кухмистр, поджаривал он грешников с таким удовольствием, с каким обыкновенно баба жарит на Рождество колбасу».
Говорят, «не так страшен чёрт, как его малюют». А вот гоголевский чёрт, судя по всему, и сам моделью для художника стал: «на стене сбоку, как войдёшь в церковь, намалевал Вакула чёрта в аду, такого гадкого, что все плевали, когда проходили мимо; а бабы, как только расплакивалось у них на руках дитя, подносили его к картине и говорили: "Он бачь, яка кака намалевана!" — и дитя, удерживая слезёнки, косилось на картину и жалось к груди своей матери».
В статье использованы кадры из кинофильма «Вечера на хуторе близ Диканьки» и иллюстрации А.П.Бубнова
Если понравилась статья, голосуйте и подписывайтесь на мой канал!Уведомления о новых публикациях, вы можете получать, если активизируете "колокольчик" на моём канале
"Оглавление" по циклу здесь
Навигатор по всему каналу здесь