Швейцария всегда славилась своим умением хранить чужие тайны. Но даже в этой стране банковских сейфов и молчаливых портье нашлось место для скандала, достойного лучших оперных либретто. Его главным режиссером выступил человек, чья музыка сводила с ума не одно поколение меломанов – Рихард Вагнер.
Все началось весной, когда Минна Вагнер пропалывала брюссельскую капусту на своем огороде. Ее муж, как обычно, исчез без предупреждения. Впрочем, она прекрасно знала, где искать супруга, ведь стоило только поднять глаза на соседнюю виллу.
В дверь постучали. На пороге стоял сосед, господин Отто Везендонк, с театральным биноклем в руках.
— Прошу прощения за беспокойство, фрау Вагнер. Я хотел бы видеть Рихарда.
— Его нет дома, — процедила Минна.
— А не скажете, где он?
— Герр Везендонк, мне неловко говорить об этом, но, по-моему, вы не хуже меня знаете, что мой муж там же, где и ваша жена.
Флегматичный Отто взглянул на свой бинокль, словно видел его впервые и произнёс:
— Да, утром Рихард и Матильда гуляли в саду около виллы. А потом я потерял их из виду...
Эта сцена могла бы показаться комичной, если бы не была такой грустной. Два обманутых супруга, один с биноклем, другая с садовыми ножницами, обсуждали свои семейные проблемы с деликатностью швейцарских дипломатов.
А ведь всего пару лет назад никто не мог и предположить такого поворота событий. Вагнер, этот вечный неудачник, чью музыку критики сравнивали то с кошачьим мяуканьем, то с собачьим воем, наконец-то нашел ценителей своего таланта. Чета Везендонков, богатые меломаны, не только построили для него дом рядом со своей виллой, но и окружили такой заботой, какой этот капризный гений никогда не знал.
История эта началась, как и положено опере, с увертюры. Вагнер, спасаясь от кредиторов и политических преследований, оказался в Швейцарии. За его плечами был побег из Дрездена, где он, вдохновленный идеями русского анархиста Бакунина, призывал короля возглавить республиканскую революцию. Монарх почему-то не оценил такой заботы о своем политическом будущем.
Минна, его верная жена, привыкла к подобным эскападам мужа. За двадцать лет брака она насмотрелась всякого. Когда они познакомились, она была актрисой, избалованной дочерью состоятельных родителей. Он – никому не известным музыкантом с манией величия.
— Они таланты, а я – гений! — кричал Вагнер, когда жена осмеливалась сравнить его гонорары с заработками Мендельсона или Берлиоза. — Запомни навсегда: я никогда не буду зарабатывать на хлеб музыкой, потому что моей музыке нет цены! Люди обязаны давать мне деньги только за то, что я есть!
Справедливости ради, люди действительно давали деньги, но в долг. Отдавать эти долги Вагнер считал ниже своего достоинства. Кредиторы преследовали его по всей Европе, а он менял города. Минна металась между родительским домом и очередным пристанищем мужа, не зная, что хуже, его измены или его гениальность.
В Швейцарии им наконец улыбнулась удача. На одном из концертов Вагнер познакомился с четой Везендонков. Отто, богатый предприниматель, и его жена Матильда, начинающая поэтесса, были в восторге от его музыки. Особенно Матильда.
Однажды на званом ужине она прочла свое стихотворение. Вагнер тут же сел за рояль и положил его на музыку. Матильда в экстазе приникла губами к крышке рояля, а потом поцеловала композитора в щеку.
— Отто, милый! — обратилась она к мужу. — Я слышала, музыкой Рихарда заинтересовался император Бразилии дон Педро. Он может переманить его к себе. Мы не имеем права допустить этого!
— Что же ты предлагаешь, солнышко? — улыбнулся влюбленный муж.
— Мы можем построить для Рихарда дом рядом с нашей виллой!
Так на зеленом холме появился "Приют", двухэтажный особняк для четы Вагнеров. Рихард занял второй этаж с видом на Альпы. Минне достался первый, поближе к кухне и грядкам.
Рихард категорически запретил жене подниматься на второй этаж без особой надобности. Зато Матильда могла появляться там в любое время. Для Минны эти визиты превратились в изощренную пытку. Пока сверху доносились звуки пианино, она еще держалась. Но когда музыка стихала, в доме воцарялась гнетущая тишина.
Чтобы не сойти с ума от этого безмолвия, Минна начинала греметь кастрюлями и опрокидывать стулья. Прислуги у них не было, все деньги уходили на партитурную бумагу и причуды гения.
— Ах, Минна обожает копаться в грядках! — со смехом говорил Вагнер гостям, когда те удивлялись отсутствию прислуги.
Матильда тем временем вдохновляла композитора на создание "Тристана и Изольды". Сюжет оперы был как нельзя кстати: запретная любовь, обманутый муж, зловещая развязка. Вагнер творил с небывалым воодушевлением, а его муза порхала по "Приюту" как бабочка, не замечая испепеляющих взглядов Минны.
Отто Везендонк наблюдал за этим любовным треугольником через бинокль из мансарды. Его флегматичность граничила с абсурдом:
— В разговорах со мной Матильда никогда не употребляла слово "роман", — объяснял он Минне. — Она утверждает, что у них чистая, платоническая любовь.
— Вы еще молоды, но уже не мальчик, — вздыхала фрау Вагнер. — Неужели вы не понимаете, что супруги не говорят всей правды?
Сам же Вагнер, похоже, воспринимал происходящее как черновик либретто. Он то устраивал сцены ревности, заметив бинокль Отто, то уводил Матильду в горы для романтических прогулок. А по вечерам работал над оперой, где любовь побеждала все: мораль, долг, честь и даже смерть.
— Почему ты выбрал именно этот сюжет? — спросила его однажды Матильда во время прогулки.
— Потому что любовь сильнее всего! — ответил композитор с жаром. — Она, как сон, делает мир не таким, какой он есть на самом деле. И этот нереальный, но прекрасный мир влюбленному дороже всего.
Развязка наступила в тот момент, когда Минна, измученная подозрениями, поднялась на второй этаж. На клавишах пианино лежало письмо. Не ей, Матильде.
"...Я закончил либретто и дал тебе рукопись последнего акта. Когда мы подошли к дивану, ты обняла меня и сказала: «Теперь исполнены все мои желания». В тот день, в тот час я воскрес для новой жизни!"
— Что ты здесь делаешь?! — раздался за спиной громовой голос мужа.
То, что последовало дальше, могло бы стать финалом любой оперы. Муж и жена наконец сказали друг другу всё, что накипело за двадцать лет брака.
— Ты хуже тигра! — кричала Минна. — Тигр мгновенно убивает свою жертву, а ты двадцать лет терзаешь мою душу! В твоей музыке добро борется со злом, но что-то я ни разу не слышала в ней звона моих кастрюль!
— Когда-то я женился на тебе сгоряча, — парировал Вагнер. — Твоя ошибка в том, что ты всегда хотела видеть во мне верного, благообразного, преуспевающего мужа. Но таким я давно пополнил бы легион бездарных музыкантов!
Минна выбежала из дома и ворвалась на веранду виллы Везендонков, где супруги мирно обедали.
— Пусть он уйдет! — показала она на слугу в ливрее.
Когда тот удалился, она высказала Отто все, что думает о нем как о муже своей жены, а Матильде все, что думает о ней как о жене своего мужа. Не дожидаясь ответа, Минна хлопнула дверью и в тот же день уехала к родителям в Германию.
История могла бы закончиться счастливым соединением влюбленных, как в операх. Но реальная жизнь оказалась прозаичнее...
Вскоре после отъезда Минны с зеленого холма исчез и Рихард. На прощание Матильда шепнула ему тревожное признание:
— Мне не нравится, что пистолет из письменного стола Отто куда-то исчез...
Флегматичный швейцарский банкир наконец-то проявил характер. Правда, весьма своеобразно, вместо дуэли он просто выписал Вагнеру чек на двадцать четыре тысячи франков:
— Счастливой дороги до Парижа! — произнес он с той же интонацией, с какой обычно желают гостю подавиться за обедом.
Вагнер отправился в Венецию, где в полном одиночестве дописывал "Тристана и Изольду". Однажды вечером на площади Святого Марка зазвучала его музыка. Композитор вбежал в комнату, зарылся лицом в красные портьеры и разрыдался от счастья.
Но и здесь его настигло прошлое. Власти Венеции, не желая ссориться с саксонским двором, попросили "революционера" покинуть город. Вагнер мог поехать к Листу в Веймар, но почему-то вернулся на зеленый холм.
Первое, что он увидел, так это заколоченные досками двери "Приюта". Отто принял его стоя. Стула не предложил:
— Я могу поговорить с Матильдой?
— Нет. Ей нездоровится. Боюсь, она не поправится и завтра.
Так закончилась эта история, достойная оперного либретто. Матильда осталась с мужем. Минна больше не вернулась к Вагнеру. А сам композитор нашел новую музу, Козиму фон Бюлов, дочь Ференца Листа, которая была моложе его на двадцать четыре года.
Жизнь, как всегда, оказалась богаче любой оперы. "Тристан и Изольда" принесла Вагнеру мировую славу. Говорят, что Матильда до конца жизни хранила его письма, но никогда не перечитывала. А на зеленом холме еще долго показывали туристам заколоченный "Приют", немой свидетель того, как великая музыка рождалась из обычной человеческой драмы.
Рихард Вагнер умер за роялем, внезапно, как и жил. Возможно, в этот момент он вспоминал не своих Тристана и Изольду, а тот весенний день, когда Минна пропалывала брюссельскую капусту, а он гулял по саду с чужой женой.