Научный интерес к собиранию народных мотивов всё более и более проникает в среду нашего образованного общества. В настоящее время главными деятелями в этом отношении являются «песенная комиссия» при Императорском Русском Географическом Обществе в Петербурге и «музыкально-этнографическая комиссия» при этнографическом отделе Императорского Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии. Оба названные учреждения снаряжают специальные экспедиции в разные места нашего обширного отечества для записывания народных песен. Результаты таких экспедиций представляют богатый музыкальный материал, который обрабатывается членами обеих комиссий и делается доступным публике путём печатных изданий и устройства этнографических концертов.
Наша Донская область до сих пор ещё остаётся не обследованной в этом отношении. Трудно указать на те причины, в силу которых музыканты-этнографы до сих пор не заинтересовались казачьей песней. Я укажу на главную, которая, по моему мнению, мешала возникновению такого интереса. Дело в том, что среди коренного населения Дона, среди его интеллигенции возникло и укоренилось предубеждение против казачьей песни. Мне известны очень немногие любители и знатоки казачьей песни, и эти немногие исключения только подтверждают высказанное предположение.
Наша интеллигенция не знает старинной казачьей песни; она знакома с песней новейшей формации: либо чисто военно-солдатского пошиба, либо с модными фабричными романсами, заносимыми на Дон, или, наконец, с песнями искусственного творчества, вроде «Всколыхнулся, взволновался». Это незнание старинной, народной казачьей песни, несомненно, могло передаться и тому обществу, которое совершенно незнакомо с бытом и жизнью казаков. Откуда, в самом деле, музыканты-этнографы могли получить представление о казачьей песне, если сами казаки в большинстве случаев не знают её, а потому и не могут передать им интереса к песне.
В последнее время можно с удовольствием констатировать факт пробуждения интереса в нашей интеллигенции к народной песне. Известная собирательница народных песен госпожа Линёва своей прошлогодней заметкой в «Вестнике Казачьих Войск» относительно собирания донских казачьих песен вызвала несколько кратких сообщений по этому вопросу, затрагивающих этнографическую сторону дела. Сообщения эти дали мало нового материала к имеющемуся «Сборнику донских казачьих песен» А. Н. Пивоварова и совершенно оставляли в стороне музыкальную сторону песен.
Впервые музыкальный мир ознакомился с мелодиями донских казачьих народных песен на заседании музыкально-этнографической комиссии, состоящей при Обществе любителей естествознания, антропологии и этнографии, происходившем 5 февраля текущего года (1902).
В этом заседании А. М. Листопадов сделал сообщение о своём собрании донских народных песен. Я познакомлю читателей с сущностью сообщения А. М. Листопадова и с теми впечатлениями, которые были вызваны предметом доклада.
Прежде всего, несколько слов о самом собирателе. Александр Михайлович Листопадов, по происхождению донской казак, в 1894 году окончил курс в местной духовной семинарии и в настоящее время состоит псаломщиком в хуторе Насонтовом (Ильичёвом) станицы Екатерининской Первого Донского округа. Человек с недюжинными музыкальными способностями, он ещё в семинарии занимался теорией музыки и пристрастился к народной песне, которую изучал в существующих печатных сборниках. Тогда же возникла у него мысль заняться собиранием нашей казачьей песни, и первые записи были им сделаны в 1892 году. С тех пор, живя среди народа, уже в течение 10 лет он усердно занимается собиранием казачьей песни, отдавая этому делу весь свой досуг, всю симпатию, на какую способен человек, находящий живой интерес в этом деле.
До настоящего времени А. М. Листопадовым собрано около 400 мелодий донских песен. По характеру записанных песен собрание это распадется на следующие отделы:
- Песни свадебные и связанные с ними по времени и месту исполнения вечериночные, более 180.
- Песни праздничные и хороводные, более 45.
- Песни военно-исторического содержания, около 50.
- Песни бытовые, около 90.
- 4 былины.
Надо удивляться энергии этого человека, записавшего такое количество песен. Дело в том, что современный усовершенствованный способ записывания песен при помощи графофона значительно облегчает труд собирателя, оставляя на его долю только транскрипцию мелодии нотными знаками с механической записи на валиках. А. М. Листопадов не пользовался графофоном, а записывал с голоса, что представляет громадную трудность, так как при хоровом ведении песни, записывателю необходимо следить за отдельными голосами, за их ходом в разработке мелодии, за текстом песни; естественно, что всю эту работу выполнять одному человеку очень трудно.
Район, в котором производились записи А. М. Листопадовым, обнимает некоторые станицы Первого Донского округа (главным образом Екатерининскую с её хуторами), Донецкого (станицу Усть-Белокалитвенскую) и станицу Новочеркасскую.
В начале своей работы он обращался к молодому поколению и от него записывал мелодии песен. Но дальнейшее изучение дела подсказало ему, что старинных мелодий надобно искать у стариков. Та молодёжь, которая ещё не заражена модно-фабричными песнями, знает старинные мелодии понаслышке, не всегда верно их передаёт и никогда не передаст всего текста песен, руководствуясь, вероятно, казачьей пословицей «песни до конца не доигрывай, жене правды не высказывай». Господин Листопадов разыскивал певцов, знавших старинные песни, своим любовным отношением к делу он располагал их к себе, и седобородые старики-ветераны делились с ним своим, иногда очень великим, запасом песен. Собиратель указывал в своём докладе, что старики-певцы оживали, молодели под влиянием родных песен, голос их становился крепче и широкая мелодия казачьей песни, сложившаяся под необозримым простором донских степей, свободно лилась, очаровывая слушателя своеобразной красотой переходов.
Эти старики-певцы всё реже и реже встречаются; они вымирают, как представители отживающего типа, и печальнее всего то, что мало остаётся после них хранителей музыкальной традиции.
А. М. Листопадов, пропагандируя среди молодёжи старинную песню, слышал с их стороны замечания, что «теперь не у кого учиться играть песни», да и сама конструкция старинной песни такова, что она трудно укладывается в памяти, благодаря широте мелодии и её сложности (* А. М. Листопадовым записана песня: «среди было торгу ярманки», в которой под легато стоит 16 тактов, тогда как более молодые певцы делают в этом месте 10, 6, а иногда и менее тактов).
У молодёжи прямо не хватает терпения точно заучить песню. Как всегда и везде, она падка на новинки, приносимые служивыми казаками и пришлым рабочим населением. Эти песни она чаще всего слышит в гуляньях «на улицах».
Далее. Поступает молодёжь в так называемый приготовительный разряд. Тут поются песни исключительно военно-солдатского пошиба, либо такие, под которые маршировать можно, либо плясовые, словом «залихватские», как говорят казаки. Здесь намечают песенный материал либо инструктора обучающие молодых казаков военному делу, либо военные пристава. А. М. Листопадов указывал на одного бывшего военного пристава, который вероятно из желания облагородить музыкальный вкус малолеток, заставлял их разучивать «по синим волнам океана».
В полках и батареях во время службы казаки тоже не всегда вольны в выборе песенного материала; чаще всего он определяется вкусами офицеров. Иногда попадаются среди служилых казаков знатоки и любители старинных песен; но их влияние на других певцов опять-таки зависит от музыкального вкуса начальства. Я знаю некоторых почтенных офицеров из нашей артиллерии, любителей старинной казачьей песни, которые поощряли таких певцов и заставляли их обучать других казаков. Но таких офицеров, мне думается, очень мало; к тому же надо заметить, что молодое офицерство всё более и более теряет живую связь с казаками, которая существовала и существует между старыми офицерами и рядовыми казаками, из среды каких они сами выходили.
Правда, прежде всего надо иметь в виду то обстоятельство, что наши старинные песни не собраны и, главное, не изданы. Издание песен – это единственный путь, которым возможно широкое распространение их среди интеллигенции, а при её содействии и в массе казачьего населения. В этом отношении учителя народных школ могут иметь огромное влияние на распространение старинной песни, как среди учеников, так и среди взрослого населения путём образования хоровых обществ. В последнее время всё чаще и чаще приходится читать о широком распространении на Западе и у нас в России этих народных хоров, которые, несомненно, имеют большое воспитательное значение для населения.
Я указал сейчас, что отсутствие печатного сборника народных казачьих песен мешает их широкому распространению среди населения. Это затруднение теперь будет устранено, благодаря скорому появлению в свет сборника Листопадова. Наш соотечественник граф В. Орлов-Денисов очень сочувственно отнёсся к идее собирания и издания народных казачьих песен, и его просвещённому содействию сборник Листопадова будет обязан своим появлением в свет.
Кроме чисто практического приложения, собрание донских песен Листопадова, имеет и научно-этнографическое значение. Особенный интерес представляет полный цикл свадебных песен. Наша казачья свадьба записана Листопадовым со всеми обрядами и теми песнями; которые сопровождают их. В последнее время и среди простого казачьего населения свадьба, так сказать, «упрощается». Уже не все старинные обряды выполняются в их полном объёме; свадьба казачья приноравливается к типу городской свадьбы, и в этом отношении старики уступают требованиям и вкусам молодёжи.
Разве какая-нибудь бабка поворчит о том, «что теперь всё не так делают, как бывало в старину гуляли». Смысл этих забываемых обрядов становится понятен только в связи с текстом песен, сопровождающих их, так как этими песнями обряды объясняются, иллюстрируются. Я укажу на вечеринки, как на образец изменения свадебных гуляний. Вечеринки, которыми сопровождается предсвадебное время, теперь получили характер танцевальных вечеров. На них всё реже и реже поются обычные песни, изображающие взаимную любовь жениха и невесты, выбор одной стороны другою, теперь на вечеринках желанным гостем является какой-нибудь молодец с гармоникой или скрипкой, под звуки которой молодёжь танцует «кадрель» и другие танцы.
Что касается мелодий казачьих народных песен, то я, как не специалист, не решаюсь говорить о них подробно. Я только передам те замечания общего характера, которые были высказаны членами музыкально-этнографической комиссии на заседании 5 февраля. Комиссия согласилась с мнением А. М. Листопадова, что мелодии свадебных песен носят более древний характер, чем остальные. Некоторые члены комиссии высказали замечание, что очень многие свадебные песни представляют хорошие образцы сохранения древнего звукоряда в народной музыке. Во многих случаях строй казачьей народной песни не укладывается в существующие музыкальные лады общеевропейской музыки, что, между прочим, служит подтверждением старинного происхождения этих песен. Донская песня по своему музыкальному характеру приближается к великорусской народной песне, отличаясь от неё широтой мелодии и многоголосием. В общем, собрание песен Листопадова признано было ценным вкладом в музыкально-этнографическую литературу.
В заключение я выскажу пожелание, чтобы А. М. Листопадов продолжал свою интересную и ценную работу и в будущем. Желательно, чтобы он обследовал и другие районы Донской области, особенно Второй Донской округ, где, по отзывам знатоков, ещё можно найти много хороших исполнителей старинных казачьих песен. Надо надеяться, что среди интеллигентного класса казаков найдутся люди, которые оценят важность работы А. М. Листопадова и помогут ему осуществить широкую задачу собирания донских народных песен.
В. Харламов.
Газета «Донские областные ведомости» № 55 от 9 марта 1902 года.
Навигатор ← Из истории области войска Донского
► Подборка "Культура"