Режиссёр: Николас Роуг
В главных ролях: Джули Кристи и Дональд Сазерленд
Этот знаменитый триллер никогда не пользовался широкой популярностью у зрителей. На то были особые причины: жёсткое рейтинговое ограничение и запреты на телепоказ, связанные с откровенной постельной сценой.
Эта самая сцена считается нынче хрестоматийной и вряд ли в наше время вызывала бы такую волну фарисейского негодования.
Но несмотря на все препоны и ограничения, экранизация поздней новеллы Дафны Дюморье почти сразу был канонизирована критиками и профессионалами, а влияние этого ужастика прослеживается в работах многих современных режиссёров, из числа "законодателей мод" - от Нолана и Бойла до Озона и Сёдерберга.
В культовом "Залечь на дно в Брюгге", к примеру, есть даже оммаж-цитата из "А теперь не смотри".
Кстати, Дюморье, одна из самых "экранизируемых" авторесс в мире. Таковой она стала с нелёгкой руки великого Хичкока, снявшего по её произведениями аж целых три знаменитых картины: Таверна Ямайка (1939), Ребекка (1940), Птицы (1963).
Николас Роуг, взявшись за экранизацию, но не обладая достойным бюджетом, вынужден был компенсировать недостаток финансовых средств средствами иного рода - изощрённым постановочным мастерством, стараясь "перехичкокить" великого Хича, который всегда был кумиром для Роуга.
Сюжет давал для такого подхода все основания.
Семейная пара, пережившая трагедию потери ребёнка, стремится найти забвение в сырой Венеции (муж получает заказ на реставрацию старинной церкви).
Но в великом городе они вместо забвения и утешения находят мрачную готическую ауру, в которой (само-собой) начинают множится энигматические игры подсознания, пугающие встречи и жуткие события: слепая старуха-медиум, разгуливающий по ночной Венеции маньяк-убийца, женские трупы, которые вылавливают в грязных каналах, несчастные случаи на производстве и проч. суповой набор, характерный для жанра.
Роуг в погоне за саспенсом находит неожиданные режиссёрские ходы и отпускает в свободный полёт свою буйную фантазию, стараясь, тем не менее, оставаться в рамках хорошего вкуса и интеллектуальной игры. Дедушка Альфред имеет все основания похлопать по плечу своего последователя - есть за что.
Главное достоинство картины не в фабуле, заданной Дюморье (перипетии сюжета, как раз, не блещут особой оригинальностью) и не в саспенсе (он тормозит и провисает временами), а в уникальности кино-языке, придуманного Роугом.
Основные особенности этого языка я, с вашего позволения, коротко перечислю:
1. Отлично разработанное музыкальное сопровождение.
Музыка играет очень важную роль в картине. Она не просто дополняет - подменяет - насыщает художественную ткань фильма, музыка формирует её, зачастую.
Гибкие и выразительные музыкальные фразы, варьируя темп и настроение, эффективно манипулируют подсознанием зрителя - усыпляют бдительность, пугают внезапностью, увлекают за собой, подсказывают и запутывают. Всё, как в учебниках пишут. В самом безупречном исполнении.
Итальянец Пино Донаджио, сочинивший когда-то известный хит "Lo che non vivo" (в английской версии "You Don't Have to Say You Love Me"), именно на этой картине дебютировал как кино-композитор. Блестящий саундтрек Don't Look Now сделал Пино одним из самых востребованных специалистов по музыке к триллерам на долгие годы.
2. Блистательный видеоряд.
Оператор Энтони Ричмонд проявил себя и как выдающийся мастер видовых съёмок (благо Венеция располагает). Такой Венеции до него ещё никто не показывал. У него это не привычно-роскошный и пафосный город любовных интрижек и туристических восторгов. Не декоративная роскошь на грани пошлости. Благодаря операторской оптике, Венеция предстаёт здесь мрачной, промозглой, грязной и страшной. Город безумия и смерти.
Необходимо отдать должное и психологическому портретированию, в котором Ричмонд оказался очень силён.
Ну, и по части игры со всяческими светофильтрами он тоже отличился, да и в динамике не оплошал.
Заслуга оператора в том, что фильм, не имевший серьёзного бюджета, смотрится более, чем достойно, в визуальном плане - велика и очевидна.
3. Интересные композиционные решения.
Одна "сонетная" рифмовка красных деталей одежды у персонажей - от режущего глаза тревожного дождевика обречённой девочки в начале фильма до убийственного плаща в трагическом финале - через всевозможные шарфики, галстуки, сапожки, безжалостно прессингующие зрительское подсознание на протяжении всего фильма.
4. Запоминающиеся находки в области монтажа.
Знаменитая "эротическая сцена" - самый яркий пример такой находки - параллельный монтаж в действии, всё, как завещал великий Эйзенштейн )
Полагаю, что в первую очередь, своим культовым статусом в профессиональной среде, фильм обязан именно уникальной режиссёрской технике Роуга. Неслучайно он разобран нынче на цитаты и реминисценции режиссёрской рефлексии во множестве ужастиков.
Венецианский триллер Николаса Роуга влияет на жанр по сию пору - это медицинский факт, с ним спорить не имеет смысла.
Но скажу вам шёпотом и по страшному секрету: сам я считаю Don't Look Now слегка переоцененной картиной. Нахожу в ней изрядное количество недочётов. Однако ругать её не стану. Уж очень я Роуга люблю и считаю его одним из самых недооцененных мастеров своего дела.
Есть у него фильм и получше, на мой взгляд - Walkabout, снятый на пару лет раньше. Там я никаких недочётов вообще не вижу и числю его безупречным шедевром.
Несмотря на это, спорить с тем, что "Теперь не смотри" - самый знаменитый и влиятельный фильм Роуга я, конечно, не посмею, ибо, как и было сказано выше, факт совершенно медицинский.
Ну, и само-собой, "та самая" сцена, в которой наслаждаются радостями семейной жизни восхитительная Джули Кристи и пучеглазый усач (будущий "Казанова Феллини") Доналд Сазерленд, стоит того, чтобы наплевать на призыв в названии картины, и посмотреть-таки. Есть смысл, уверяю. Риск велик, но оправдан.