— Лёш, ну куда ты тут встал? — Катя с тревогой смотрела на сугробы вокруг их припаркованной машины. — Мы же потом не выедем отсюда!
— А где ты видишь другое место? — муж безнадёжно обвёл рукой забитую машинами парковку. — Тут хоть под фонарём, а то вон в том сугробе уже три машины потерялись.
— Ладно, давай выгружать, Эля звонит, — Катя достала вибрирующий телефон.
Связь была отвратительная – новый жилой комплекс видимо ещё не обзавёлся нормальным покрытием. Голос подруги то пропадал, то возвращался:
— ...заходите, мы в магаз... пробки жуткие... дверь откр... — прерывисто доносилось из трубки.
— Эль, что? Не слышу! — Катя зажала второе ухо, пытаясь разобрать слова.
— Квартира шестнадцать... никто не живёт... мы скоро! — и связь окончательно прервалась.
— Чего она сказала? — Лёша уже вытаскивал пакеты с едой из багажника.
— Говорит, чтобы мы поднимались, они в магазине застряли. Шестнадцатая квартира, дверь открыта. — Катя подхватила сумки. — И ещё что-то про то, что на этаже никто не живёт.
— В магазине тридцать первого декабря? — ехидно улыбнулся Лёша. — Ну всё, потеряли мы наших новосёлов часа на три.
Они зашли в подъезд. Охранник, клевавший носом за стойкой, приоткрыл один глаз на звук открывающейся двери, увидел пакеты с едой и понимающе кивнул – в предновогодний вечер весь дом бурлил, готовясь к празднику.
— Знаешь, я всё думаю, как им повезло с квартирой, — рассуждал Лёша, пока они поднимались в лифте. — Ромка говорил, хозяева чуть ли не на треть цену скинули из-за срочного переезда.
— Ага, — усмехнулась Катя. — Зато теперь у нас есть где Новый год встречать. А то как представлю, что опять к моей маме поехали бы... — она картинно закатила глаза.
— Это которая в прошлый раз весь вечер рассказывала, как правильно резать оливье?
— Угу. И демонстрировала на трёх разных салатах. "Вот тут кубиками, а тут брусочками, а вот тут..."
Нужный этаж встретил их гулкой тишиной. В свете желтых ламп поблёскивали таблички с номерами квартир.
— Шестнадцатая... шестнадцатая... так...— бормотала Катя. — А, вот она!
Дверь действительно была не заперта. Из глубины квартиры доносился шум воды.
— О, наверное, Элины родители всё-таки приехали, — предположила Катя. — Она говорила, что они собирались устроить сюрприз.
Прихожая встретила их теплом и запахом хвои – видимо, друзья уже успели поставить ёлку. На вешалке висело несколько курток, под ней стояли чьи-то ботинки.
— Точно родители приехали, — шепнула Катя мужу. — Вон, папины любимые туфли стоят. Помнишь, он в них на их свадьбе отплясывал?
— А по-моему, не похожи, — засомневался Лёша, разглядывая обувь. — Те вроде с пряжкой были...
— Да какая разница! — Катя уже снимала сапоги. — Давай скорее на кухню, а то салаты нагреются. Я вчера три часа их готовила, если в моем "Цезаре" салат станет жухлым – я расстроюсь.
На кухне горел свет, на столе уже стояли какие-то тарелки и бокалы. Большие панорамные окна выходили на город, переливающийся новогодними огнями. Красиво, но что-то было не так. Катя никак не могла уловить, что именно.
— Слушай, а мне казалось, у них кухня по-другому выглядела, — Лёша озадаченно осматривался. — Когда мы помогали им выбирать квартиру...
— Ой, да брось! — отмахнулась Катя, выставляя на стол контейнеры. — Просто ремонт закончили, вот и кажется другой. Лучше помоги мне салаты разложить, пока Эля с Ромой не пришли.
Шум воды в ванной продолжался, иногда прерываемый невнятным мурлыканьем – кто-то явно наслаждался водными процедурами.
— Надо же, — хмыкнул Лёша, доставая тарелки из пакета, — никогда не замечал, чтобы Элин папа в душе пел. Обычно он только про политику говорит.
— Может, праздничное настроение! — предположила Катя, перекладывая "Цезарь". — Новый год всё-таки. Слушай, а я, кажется, икру в машине забыла. Она в маленькой сумке была, которую я на заднее сиденье положила.
— Давай я схожу? — предложил Лёша.
— Не надо, я сама быстренько, — Катя уже направлялась к выходу. — Заодно позвоню Эльке, узнаю, где они там застряли. А ты пока салаты разложи, ладно? Только на "Цезарь" не дышать!
Оставшись в одиночестве Лёша принялся раскладывать еду. Ещё утром они с Катей устроили целое кулинарное шоу на своей кухне – нарезали, перемешивали, украшали. Катя подошла к процессу особенно ответственно: "Это же не просто Новый год, а новоселье! Должно быть идеально!"
Из размышлений его вывел звук открывающейся двери ванной. На пороге кухни появился незнакомый мужчина в домашних штанах и футболке. С его волос капала вода, а на плече болталось полотенце. Увидев Лёшу, он замер как вкопанный.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга. В голове у Лёши промелькнула абсурдная мысль: "А Элин папа вроде лысый был... И с каких пор он носит футболки с надписью Металлика?"
— Ты кто? — первым нарушил тишину незнакомец.
— А вы кто? — машинально ответил Лёша, всё ещё держа в руках салатницу.
— Я здесь живу вообще-то! — в голосе мужчины появились угрожающие нотки.
— Как это живёте? — растерялся Лёша. — Тут Эля с Ромой живут...
— Какие, к чёрту, Эля с Ромой?! — незнакомец начал надвигаться на Лёшу. — Я тут полгода живу! А ты кто такой и что делаешь на моей кухне?!
Входная дверь снова открылась, и раздался женский голос:
— Коль, ты представляешь, что в "Магните" творится? Чуть не затоптали меня, пока до кассы добралась! У них там...
Молодая женщина с пакетами застыла в дверях кухни, переводя взгляд с мужа на незнакомца с салатницей.
— Коля, что здесь происходит? — женщина осторожно поставила пакеты на пол, не сводя глаз с Лёши. — А это кто?
— Вот и я пытаюсь выяснить! — Коля скрестил руки. — Захожу после душа, а тут какой-то тип хозяйничает!
— Я могу всё объяснить, — Лёша судорожно соображал, как выйти из этой нелепой ситуации. Салатница в его руках, казалось, стала весить тонну. — Мы с женой... То есть, нас пригласили...
— Кто пригласил? — прищурилась женщина. — И почему у вас в руках наша праздничная салатница?
Лёша опустил взгляд – действительно, он машинально переложил "Оливье" в красивую стеклянную вазу, стоявшую на столе. Ситуация становилась всё абсурднее.
— Маш, может вызвать... — начал было Коля, но тут в прихожей раздался звук открывающейся двери.
— Лёш, не поверишь! — раздался голос Кати. — Я нашла не только икру, но и бутылку шампанского, которую мы забы... — она осеклась на полуслове, замерев в дверях кухни.
Немая сцена длилась, казалось, целую вечность. Коля, всё ещё мокрый после душа, с полотенцем на плече. Его жена Маша, застывшая у своих пакетов с продуктами. Лёша с многострадальной салатницей в руках. И Катя с банкой икры и бутылкой шампанского.
— Это ещё кто?! — воскликнула Маша.
— Это моя жена, — зачем-то сказал Лёша.
— Что значит "жена"? — Коля шагнул вперёд. — Вы что, семьями по чужим квартирам ходите?!
— Лёш, — осторожно спросила Катя, — а где Эля с Ромой?
— Какие Эля с Ромой?! — в один голос воскликнули Коля и Маша.
— Наши друзья, которые здесь живут, — пояснила Катя, начиная что-то подозревать.
— Здесь живём мы! — отчеканила Маша. — Уже полгода! И никаких Эль с Ромами тут отродясь не было!
В этот момент у Кати зазвонил телефон. На экране высветилось имя Эли. В повисшей тишине мелодия звонка казалась оглушительно громкой.
— Не включай громкую связь, — почему-то шёпотом сказал Лёша.
Катя поднесла телефон к уху:
— Алло?
— Катюш, вы где? — раздался взволнованный голос подруги. — Мы уже дома, а вас нет! Где вы ходите?
— Мы... — Катя сглотнула, чувствуя, как краснеет, — мы в шестнадцатой квартире...
— В какой шестнадцатой? — в голосе Эли послышалось удивление. — Мы живём в сто шестнадцатой! На одиннадцатом этаже!
Катя медленно опустила телефон и обвела взглядом присутствующих:
— Кажется, мы не в ту квартиру пришли...
В кухне повисла оглушительная тишина. Только с улицы доносились приглушённые хлопки – кто-то уже начал запускать новогодние петарды.
Первым не выдержал Коля. Он посмотрел на свою футболку, на которой уже расплылось мокрое пятно от волос, перевёл взгляд на салатницу в руках Лёши, потом на бутылку шампанского и банку икры у Кати, и вдруг расхохотался:
— Погодите-ка... То есть вы просто перепутали квартиры?
— Видимо, да, — Катя начала нервно хихикать. — Эля сказала "шестнадцатая", а связь была плохая...
— И вы просто... вот так вошли в чужую квартиру и начали накрывать на стол? — Маша всё ещё выглядела недоверчивой, но в уголках её губ уже появилась улыбка.
— Ну, дверь была не заперта, — пробормотал Лёша. — И Эля сказала, что они в магазине... А в ванной шумела вода, мы подумали – это её родители приехали...
— То есть, — Коля картинно вытер несуществующую слезу, — вы решили, что если в чужой квартире кто-то моется в ванной – это точно родители ваших друзей?
Ситуация действительно начинала казаться всё более комичной. Лёша наконец осмелился поставить много переживший "Оливье" на стол:
— Знаете, а ведь я ещё думал – что-то кухня какая-то не такая...
— А я, — подхватила Катя, — всё удивлялась, куда делась та люстра, которую Рома неделю собирал!
— Какая люстра? — заинтересовалась Маша.
— Огромная такая, с хрустальными подвесками.
— Слушайте, а может это знак? — вдруг предложила Маша. — Ну, подумайте сами: канун Нового года, случайная встреча...
— И салат уже переложен в нашу салатницу, — подмигнул Коля. — Кстати, очень аппетитно выглядит.
— Это "Оливье" по моему фирменному рецепту, — Катя начала оживать. — С домашней курицей и перепелиными яйцами.
— А у меня оливье по бабушкиному рецепту, — похвасталась Маша. — Она всегда добавляла туда особый секретный ингредиент...
— Яблоко? — предположила Катя.
— Откуда ты знаешь?! — изумилась Маша.
— У моей бабушки был точно такой же "секретный ингредиент"! — рассмеялась Катя. — Она говорила, что это старый ленинградский рецепт.
— Мы тоже из Ленинграда! — оживилась Маша. — А в каком районе жили?
— На Петроградке!
— И мы на Петроградке! На Большом проспекте!
— А мы на Каменноостровском! Слушайте, так может наши бабушки...
В этот момент телефон Кати снова зазвонил. Эля.
— Алло, Эль? — Катя включила громкую связь. — Тут такое дело...
— Вы где пропали? — голос подруги звучал взволнованно. — Мы уже все продукты выгрузили, стол накрываем...
— Эль, мы тоже стол накрываем, — хихикнула Катя. — Только, кажется, не у вас.
— В смысле?
— В прямом! Помнишь, ты сказала "шестнадцатая квартира"? А про сто шестнадцатую связь оборвалась...
На том конце провода повисла пауза, а потом раздался смех:
— Только не говорите, что вы вломились в чужую квартиру!
— Именно это мы и сделали, — подтвердила Катя. — Правда, тут очень милые люди живут. Представляешь, у них даже бабушка тоже с Петроградки!
— С какой Петроградки? — донёсся откуда-то издалека голос Ромы. — Погоди, так вы что, реально в чужую квартиру зашли?!
— Да! — Лёша наконец тоже включился в разговор. — Причём я уже успел переложить Катин "Оливье" в их праздничную салатницу!
— А я чуть инфаркт не получил, — добавил Коля, придвигаясь к телефону. — Выхожу из душа, а у меня на кухне какой-то мужик салаты раскладывает!
На том конце провода раздался грохот – судя по всему, Рома от смеха уронил что-то.
— Господи, — простонала Эля сквозь смех, — только с вами такое может случиться! Помнишь, Кать, как вы в прошлом году...
— Не напоминай! — перебила её Катя. — Хотя нет, расскажи! — она повернулась к Маше. — В прошлом году мы точно так же перепутали столики в ресторане. Сели за чужой стол, успели шампанское открыть...
— И закуски начать есть! — добавил Лёша.
— Да, представляете, сидит, трескаем, ну наши же закуски, а тут приходят настоящие хозяева столика — делегация из Японии! — Катя уже тоже смеялась. — Они такие вежливые, кланяются, а сами не понимают, что происходит...
— А я как-то в поезде, — начал Коля, — перепутал купе. Зашёл, разделся, лёг спать...
— Коля! — перебила его Маша. — Давайте ты эту историю потом расскажешь. Лучше скажите, — она повернулась к телефону, — а вы далеко живёте?
— Да мы в этом же доме! — отозвалась Эля. — Только на одиннадцатом этаже.
— Слушайте, — Маша переглянулась с мужем, — а может вы к нам спуститесь? У нас стол уже почти накрыт, салаты разложены...
— В чужие салатницы, — вставил Лёша.
— Да какие они уже чужие! — махнула рукой Маша. — Тем более, у нас тут выяснилось столько совпадений! И бабушки с Петроградки, и рецепты одинаковые...
Через двадцать минут в дверь позвонили. На пороге стояли Эля с Ромой, нагруженные пакетами и коробками.
— Ну, показывайте этих захватчиков квартир! — с порога заявил Рома, еле удерживая огромный торт.
— Проходите-проходите, — засуетилась Маша. — Давайте помогу. Ого, а торт-то какой!
— Это я пекла! — гордо сообщила Эля. — По рецепту...
— Только не говори, что по бабушкиному, с Петроградской стороны! — рассмеялась Катя.
— Вообще-то по-маминому, — смутилась Эля. — Но мама тоже чуть-чуть пожила в Ленинграде, а рецепт – карельский, с брусникой.
К полуночи в квартире номер шестнадцать яблоку негде было упасть. Два стола сдвинули вместе, все салаты переложили в "правильные" салатницы – Маша оказалась удивительной педанткой в этом вопросе. Коля развлекал всех историями о своих приключениях в поездах ("...и представляете, просыпаюсь, а надо мной какая-то бабушка стоит с чемоданом и крестится!"), Рома налаживал музыку, а девушки обменивались рецептами и историями из жизни.
Выяснилось, что их мамы действительно учились в одной школе на Петроградской стороне, просто в разных классах. Что у Коли с Ромой один и тот же преподаватель по физике был в университете. Что Эля работает в той же компании, где раньше работала Маша, только в другом отделе.
— Нет, ну вы подумайте, — философствовал Коля, разливая шампанское под бой курантов. — Если бы связь не прервалась, если бы вы услышали правильный номер квартиры...
— Если бы я дверь запер, когда в душ пошёл... — добавил он под общий смех.
— Если бы я не забыла икру в машине! — подхватила Катя.
— То мы бы никогда не познакомились, — закончила Маша. — Слушайте, а давайте за это и выпьем? За случайности, которые оказываются совсем не случайными!
Часы начали бить полночь. За окном расцветали фейерверки, в соседних квартирах шумели и смеялись люди, а в квартире номер шестнадцать две пары, ставшие друзьями благодаря нелепой ошибке, поднимали бокалы за новый год и новую дружбу.
— С Новым годом! — крикнула Катя.
— С новосельем! — отозвалась Маша.
— Со счастливой случайностью! — добавил Коля.
А через год они снова собрались в той же квартире номер шестнадцать. Только теперь уже не по ошибке. И Катя с Лёшей пришли сразу по правильному адресу. Хотя Коля специально оставил дверь открытой – на всякий случай, вдруг ещё кому-нибудь повезёт заблудиться в новогоднюю ночь.