«Война есть ложь и обман —
Сунь-цзы "Искусство войны"»
Самоха в который раз осматривал свои позиции со стороны предполагаемого противника. Пошёл уже второй день, как они заняли побережье. А тасары никак не появлялись на позиции. С другой стороны, войскам туринцев подобное было только на руку. Всё равно обойти их плацдарм теперь было невозможно. Ближайший обходной путь занимал больше недели времени, и это, если было ехать на повозке. Пешком вышло бы ещё дольше.
С левой стороны берег упирался в несильно высокий горный хребет, вдоль которого и протекала река Зурх. Справа русло реки поворачивало на запад, огибая непроходимые топи. Оставался плацдарм, шириной шагов в семьсот, который и нужно было удерживать. Позади их позиции, невысокая горная гряда изгибалась на восток, образуя полукруг. Именно там проходил главный путь в восточные земли. Это был узкий проход, шириной в два десятка шагов. Как он образовался — было настоящей загадкой. Складывалось такое впечатление, что чья-то гигантская рука срыла часть горы, образовав пологий путь между гор. Алгары так его и называли: Тропа великана. Эту тропу сейчас и защищали войска туринцев.
Повесть Путешествие Самохи. Книга Четвёртая. Часть 92.
За прошедший день, Самоха не только укрепил восточный берег реки, но и успел подвезти со стен Сабада метательные машины. Десятки повозок прибыли буквально этим утром и теперь мастера спешно собирали катапульты и баллисты из привезённых запчастей. В общем тасар ждал очень тёплый приём.
Примерно к полудню второго дня из леса показались туринские разведчики. Они быстро переправились на восточный берег реки Зурх и, спустя пару минут, были уже у Самохи в шатре.
— Войска тасар на подходе, великий усул, — сообщил один из них. — Они собрали все свои силы в единый кулак и движутся прямиком к берегу реки.
— Хорошо. Отдыхайте, пока есть такая возможность, — приказал Самоха.
Когда разведчики покинули шатёр, он взглянул на своих полководцев.
— Действуем по моему плану. Никакой отсебятины. Главное до полудня не дать тасарам закрепиться на нашем берегу. Дальше к нам подойдёт подкрепление из Камергиса и мы сомнём их одним ударом, — произнёс он.
Воодушевленные его словами полководцы разошлись на свои позиции. План Самохи был одновременно прост и коварен. Главное было удержать противника, не дав ему прорваться к узкому перешейку, ведущему в долины следующего княжества. В противном случае война грозила затянуться на долгие месяцы.
Тасары вышли на берег реки очень организованно. Возможно, они ожидали увидеть здесь войска Самохи, готовые к молниеносной атаке. Впрочем, будь у него хотя бы тысяч шестьдесят туринской пехоты, он так бы и сделал. Атаковать, не успевшие построиться в боевой порядок войска противника, было всегда проще.
Но солдат у Самохи столько не было. К тому же, половина всего войска, составляли сейчас алгары и наёмники разного пошиба. Последние три недели, Самоха, не жалея денег, спешно нанимал всех, кого было можно нанять. В итоге он не прогадал. Умелые вояки составляли основу его передовых отрядов. Они не могли слаженно биться плечом к плечу, как туринцы, но в стремительной атаке им не было равных. К тому же, кроме основной платы, Самоха обещал каждому наёмнику, выдать по пять серебра за любое сражения отдельно. Соответственно, чем больше было сражений, тем дороже была плата. Всё это для убедительности было прописано в договоре найма. И наёмники теперь сами рвались в бой.
Когда Велихор вывел свои войска к реке, его взгляду предстал совершенно пустой берег на другой стороне. Было видно, что туринцы укрепили его, как могли, но самих туринцев видно нигде не было. Из-за высоты противоположенного берега Велихор не мог видеть, что было дальше, но складывалось такое впечатление, что их враг отступил к узкому перешейку, ведущему в глубь земель.
— Похоже, эти жалкие туринцы снова сбежали, — произнёс его правая рука, Сат.
— Отправь вперёд разведчиков, — приказал Велихор.
Сат подозвал ближайшего сотника и велел ему отправить вперёд людей. Тасары и их союзники без опаски начали подходить к реке. Некоторые, самые нетерпеливые, пытались даже переправиться на другой берег. В этот самый момент их и накрыл град из железных стрел. Сотни солдат падали с воплями в воду, не до конца понимая, что происходит. А следом уже летела следующая волна стрел. Не многие успели поднять щиты даже во время второй атаки. И снова сотни солдат попадали под смертоносным дождём. Только когда третья волна стрел обрушилась на их войско, все солдаты стояли, закрывшись щитами.
— Эй, тасары! Чего так долго? — Самоха стоял на берегу глядя как по реке проплывают тела, утыканные стрелами.
Верно сказал кто-то из мудрецов прошлого: «Если долго сидеть на берегу реки, то можно увидеть, как мимо проплывает труп твоего врага».
Когда Велихор снова взглянул на противоположный берег реки, по всей его протяжённости стояли туринские солдаты. Их были тут десятки тысяч. Но Велихора это не расстраивало. Наоборот. Он был очень рад, что его враги всё же решили сразиться с ним, а не сбежали, как в прошлый раз.
Приказав построиться войскам в боевой порядок, он повёл их в атаку сам. Словно огромная лавина, двинулись они вперёд на противника. В следующую минуту окружающее пространство превратилось в кромешный ад.
Свист арбалетных стрел не умолкал ни на секунду. От них не помогали ни броня, ни даже щиты. Вдобавок, продвижению вперёд мешал быстрый поток воды. Туринцы, как всегда, выбрали максимально удобное положение для обороны. Тысячи солдат гибли под градом стрел, а войска тасар не могли даже переправиться через реку.
Наконец им удалось это сделать. Первые из перешедших подставили свои щиты и идущие следом по ним, как по лестнице ринулись вперёд. Но всё оказалось бесполезным. Взобравшись на берег, они столкнулись к закованными в броню пикинерами, которые с лёгкостью спихнули передовые отряды тасар обратно в воду. А дальше всё повторилось. Снова град из железных стрел выкосил часть их солдат. Вдобавок в какой-то момент, земля содрогнулась от страшного удара. Это в самую гущу их войск прилетел огромный валун. Ударившись о каменистое дно реки, он, расшвыривая солдат, влетел в ближайшее дерево и снёс его под самый корень. Следом на головы тасар обрушился град из колотых камней. Этот кошмар длился в течение целого часа, пока наконец поняв, что он напрасно теряет солдат, Велихор не приказал всем отступить.
Самоха смотрел на устланное телами тасар русло реки и размышлял, каким будет следующий ход их врага.
— Ещё пара таких атак, и наши силы сравняются, — произнёс подошедший к нему Румо.
— Даже не надейся на это, — ответил Самоха. — Дважды застать врасплох тасар не получится.
Он оказался прав, спустя всего час, тасары снова высыпали на побережье, со сколоченными из досок широкими щитами. Закрывшись ими от стрел, они снова ринулись на штурм противоположенного берега.
Теперь войска тасар сверху были похожи на большую черепаху. Арбалетчики больше не могли пробить их защиту, хотя и очень старались. Зато катапульты работали по тасарам без устали. Разметая их скопления в щепки, они закидывали в тасар камни, размером с человеческую голову. Но противника это не останавливало. Словно обезумевшие, они рвались вперёд к своей цели. И в принципе тасарам удалось добраться до берега без огромных потерь. Тут и началось основное сражение. Целых два часа они штурмовали берег, пытаясь прорвать строй туринцев. И каждый раз их спихивали в воду заново.
Велихор вводил в бой всё новые и новые резервы, стараясь опрокинуть туринскую фалангу. Сражение было ожесточенными и кровопролитным. Метательные машины не останавливались ни на минуту. Стрелки, используя каменные возвышенности, продолжали доставлять тасарам серьёзные неудобства. Но атакующие продолжали сломя голову лезть вперёд. Уже дважды Самоха закрывал прорехи в обороне, вступая в бой сам. Казалось вот-вот и туринская фаланга дрогнет, под натиском многочисленного врага. Но время шло, а тасары продолжали безуспешно биться о строй туринцев, как прибой бьётся о прибрежные скалы. Вопли, звон металла и грохот падающих камней, всё смешалось в сплошной шум боя. Самоха приказал усилить левый фланг резервным полком, и выдвинулся с пехотой к центральной позиции.
Всё произошло совершенно внезапно, хотя он и планировал это с самого начала. Сперва послышался низкий звук рога, от которого завибрировал воздух. Это был сигнал к атаке. Туринцы принялись давить копьями выбравшихся на берег тасар, и в этот момент до слуха Самохи донесся рев приближающейся катастрофы.
Спустя пару секунд, огромный поток воды вырвался из-за поворота русла реки и, снося всё на своём пути, начал опрокидывать возведенные тасарами настилы для подъёма на осаждаемый берег.
Туринцы спихивали тасар прямо в бурлящий поток. Вода подхватывала их, словно пылинки, и тут же утаскивала вниз по течению. Тасары успели ввести в бой практически все свои силы. Отступить на западный берег успели очень и очень не многие.
Стоя на берегу перед бурлящим потоком воды Самоха видел усталые, но счастливые лица своих солдат. Они одним махом разделались практически с восьмидесятитысячным войском неприятеля.
Кин и Унга со своими всадниками устроили плотину выше по течению реки и всё это время, пока войска Самохи увлекали за собой тасар, они охраняли её, не давая никому к ней приближаться. Когда тасары ввели в бой основные силы, Кин приказала разрушить плотину. Подобного тасары вряд ли могли ожидать от Самохи.
Когда спустя час, вода спала, войска туринцев перешли в наступление. Остатки тасар они нагнали на следующий день. Прекрасно понимая, что им теперь грозит, тасары спешили укрыться в стенах отвоёванных крепостей.
Но Самоха не собирался позволять им это сделать. Теперь они поменялись ролями. У тасар осталось не больше двадцати тысяч солдат. Причем, больше всего среди них было раненых. Тех самых, кто не участвовал в последнем штурме. Но умирать без сопротивления они не желали. Поняв, что им не скрыться от преследования, тасары спешно строились в боевой порядок прямо посреди голого поля. Туринцы давно ждали этой минуты. Построившись в фалангу, они столкнулись с тасарами без лишней проволоки.
Бой был жарким и кровопролитным. Пока Румо командовал пикинерами, Самоха атаковал их с фланга со своими наёмниками. В итоге, зажатые с двух сторон тасары, начали пятиться. Бой длился не больше часа. Тридцатитысячное войско туринцев и их союзников, давили тасар с такой ожесточенностью, что те не выдержав бросились бежать. В этот момент их и нагнала тяжёлая кавалерия Кин и Унги. Пять тысяч всадников буквально втоптали в землю рассыпавшийся строй тасар, разметав остатки их войск. Кромсая бегущих солдат на ходу, они старались не дать им добраться до ближайшего леса. Итог сражения был закономерным. Восемнадцать тысяч тасар были перебиты, и только две тысячи оказались в плену. Уйти живым из этой мясорубки удалось практически единицам.
…Госпожа Сагис находилась в полной растерянности. Ей только что доложили, что войска тасар полностью уничтожены. Она не могла до конца осознать, как можно было уничтожить более восьмидесяти тысяч солдат противника!
Зная о происходящих кровопролитных сражениях между туринцами и тасарами, все жители её городов, возносили богам молитвы. Они надеялись, что туринцы смогут каким-то чудом удержать наступление орды тасар на восток. Но никто даже не рассчитывал на их победу.
Сагис докладывали об ожесточённом сражении между войсками туринцев и тасар. Говорили, что кровь там льётся рекой. И вдруг, гонец приносит сообщение, что войска тасар полностью разбиты. Остатки их армии туринцы нагнали недалеко от города Каштена, где полностью уничтожили.
Спустя примерно день, в их город начали прибывать первые солдаты, отправленные Сагис под командование великого усула. Это были раненые, те, кто не мог больше продолжать сражаться. От них Сагис и узнала, что войско тасар смыло бурными водами реки Зурх. Только теперь она поняла, что всё это время, делали всадники туринцев выше по течению.
Оцепив участок реки, они перекрыли её плотиной, и просто ждали подходящего момента. Выходило, что великий усул, запланировал это ещё до прихода в их земли. Всё это время он водил тасар за нос, вынуждая их собирать войска в единый кулак. Можно было только представить, как удивились его враги, увидев несущийся на них поток бурлящей воды!
Примерно через неделю стало известно, что туринцы, практически не встретив сопротивления, захватили все города, до самого Фарганда — западной столицы бывшего алгарского царства.
Через два дня Фарганд пал. Гарнизон тасар оставшийся в нём, был безжалостно перебит туринцами до последнего солдата. Спешившие им на помощь войска кунитов столкнулись с туринцами в чистом поле. Итог их сражения был предрешён. Лёгкой пехоте кочевников оказалось нечего противопоставить против бронированной фаланги туринцев. А единственное их преимущество, которое так помогало кунитам воевать с таракийцами, нивелировала туринская кавалерия. Их хвалёная мобильность, оказалась совершенно ничтожной, против тяжеловооруженных всадников. Нагнав потерявших строй кунитов, кавалерия госпожи Кин нанесла им сокрушительное поражение.
…Сат резко вздохнув, открыл глаза. Он лежал на берегу реки, среди кучи поломанных веток и стволов деревьев. Видимо его затащило сюда течением. А когда вода спала, он остался лежать под грудой мусора. Попытавшись пошевелиться, Сат едва не закричал от боли. Его правая рука видимо была сломана. Стараясь не прикасаться к ней, он при помощи левой руки начал выбираться из под завала. Тяжело дыша, Сат поднялся, наконец, на ноги и огляделся. Вокруг был сплошной лес. Видимо течение вынесло его с потоком на отмель, где река делала поворот. Перешагнув через бревно, он едва не наступил на чью-то руку. Под завалом из веток оставались ещё люди. Впрочем, когда он вышел к воде чтобы умыться, то обнаружил десятки раскиданных вокруг тел.
Услышав позади шорох, Сат попытался повернуть голову. В этот момент, что-то тяжелое больно ударило его по затылку. В глазах резко потемнело и он, потеряв сознание, рухнул снова в воду.
Что было дальше, Сат не помнил. Очнулся он уже, лёжа в повозке, которую сильно трясло, подбрасывая всё, что находилось внутри. Перед глазами немного плыло, но Сат нашёл в себе силы подняться и сесть. Однако на этом его возможности заканчивались. На его руках были надеты прочные кандалы. Скреплённые короткой цепью, они были пристёгнуты к борту повозки. Кроме него в повозке из людей больше никого не было. Зато стояли ящики, сквозь щели которых сочилась кровь. Следом за их повозкой ехала ещё одна. Перед ней шагал мужчина с копьём в руках. Он вел за собой на верёвке булда, который и тащил повозку.
Через какое-то время они выехали из леса и оказались возле стен города. Стражники на воротах смотрели на пленника с ухмылками. И вскоре Сат понял почему.
Едва они въехали на площадь, как повозка остановилась. Теперь вокруг неё толпились алгары.
— Где вы его нашли? — спросил один из них.
— На излучине реки. Под завалами прятался, — ответил человек в плетёной шляпе.
— Сколько ты за него хочешь?
— А сколько дашь? — спросил хозяин повозки.
— Двести пятьдесят медяков, — ответил покупатель.
— Смеёшься? Великий усул заплатит за него вдвое больше, — возмутился человек в плетёной шапке.
— До великого усула он может не дожить. У него вон рука сломана, — ответил покупатель.
— Руку можно и отрубить, — ответил собеседник.
— Хорошо, я дам тебе триста флоринов за него. Но не монетой больше, — заявил покупатель.
— Если купишь все головы, тогда продам и пленного.
— Сколько у тебя голов? — невозмутимо спросил покупатель.
— Две сотни, — произнес человек в плетёной шляпе.
— По два медяка за каждую, — заявил покупатель.
— Хорошо, — согласился человек в плетёной шляпе.
После этого на шею пленного накинули верёвочную петлю, и отстегнув кандалы от телеги вытащили его на улицу.
Спустя несколько дней Сат трясся в повозке, едущей куда-то по дороге на восток. Теперь он был тут не один. Торговцы скупали пленных тасар у охотников, словно хворост. После чего, везли их из алгарских земель в туринский самирашт. Великий усул, во всеуслышание объявил, что заплатит за каждого живого тасара, по пять серебряных флоринов. А за каждую голову, по пять медяков. После этого, все охотники в округе ринулись на поиски выживших тасар. Тут же появились и дельцы, скупавшие пленников за часть обещанной стоимости. Не всем охотникам было с руки ехать в туринский самирашт. Так что многие соглашались и продавали пойманных ими тасар на месте.
Так, спустя ещё семь дней, Сат оказался в окрестностях города Сабада. В сам город пленников никто не повёл. Местом, где их скупали по обещанной цене, оказалась небольшая крепость, расположившаяся у подножья холма на котором и стоял город. Это оказался форт, в подземной части которого располагались протяженные казематы со стальными решётками. Туда всех пленников и отправляли.
— Следующий! — гаркнул офицер, и торговец толкнул Сата в спину.
— Как его имя? — спросил офицер.
— Его имя Сат, — ответил торговец.
Он каким-то образом узнал это, минуя самого пленника. Видимо, среди взятых в плен тасар, у туринцев был свой осведомитель.
— Хорошо, — кивнул офицер.
Сидящий рядом с ним человек с ларцом, отсчитал пять серебряных флоринов и положил их на стол перед торговцем.
— У меня ещё головы. Четыреста сорок штук, — торговец протянул пластину, выданную ему на входе в крепость. Там все трофеи были посчитаны и забраны в отдельное хранилище. Офицер, взяв жетон в руки, согласно кивнул. После чего человек с ларцом отсчитал ему ещё двадцать два серебряных флорина. Это была точная сумма, которую торговец и предполагал получить. Самого пленника стражник отвёл в одну из камер, где запер на ключ. Следующие две недели пленников привозили сюда ежедневно. От них Сат узнал, что остатки их войск были разбиты туринцами в тот же злополучный день. Командующий Велихор погиб. Его тело видели солдаты среди утонувших в реке.
Все захваченные ими земли туринские войска заняли очень быстро. Последним очагом сопротивления был город Фарганд. Но и его туринцы захватили без особых трудностей. Там оставался гарнизон из пятисот солдат, под командованием брата Велихора. Разумеется, их храбрости было недостаточно против многотысячной армии туринцев. Оставалась надежда на то, что новый правитель Нодена успел послать гонцов на острова за подкреплением.
Но надежды оказались пустыми. Спустя ещё пятнадцать дней в Сабад пришла весть о полной победе туринских войск. Главный оплот тасар, город Ноден, пал под натиском врага. Туринцам потребовалось не многим больше одной луны, чтобы полностью отвоевать все земли, что тасары смогли захватить.
После этого многих из пленников ждала ссылка в царство эденов. Ещё часть отправили на восстановление разрушенных поселений, по берегам холодного моря. Среди последних и оказался Сат.
Их колонна под присмотром туринских стражников, двигалась от самого Сабада, в сторону Хьёла. В каждом из городов хетов, туринцев встречали с большой радостью. Хеты на глазах у пленных братались с ними, тут же предлагая лучшее вино и еду. Про себя Сат отметил, что их солдат хеты так радостно не встречали.
Впрочем, понять почему, было можно. Туринцы за свою помощь ничего от хетов не просили. Земель у них и своих было в достатке. Вдобавок, города хетов были огромным рынком сбыта для туринцев. Отсюда и такое бескорыстие.
Первым поселеним, которое заставили отстроить тасар, был небольшой городок Мигаст. И хотя разрушили его не они, ремонтировать стены крепости и дома пришлось именно тасарам.
На восстановление всех разрушений, потребовалось целых три недели. Работать приходилось, не отлынивая. Иначе надсмотрщики били тасар плетьми. Правда жители городка активно помогали им, и даже приносили пленным еду.
Когда основные работы в Мигасте были завершены, их колонну погнали дальше на юго-запад. Там Сат и встретил свою судьбу. Во время дневного перехода, их колонну нагнали повозки хетов, ехавшие куда-то из Хьёла. Неожиданно всю колонну пленных остановили. Спустя минуту мимо колонны прошла женщина-хетка лет сорока в богатой одежде. Следом за ней шли двое стражников в кольчугах и наплечной броне. Сат сразу узнал правительницу Хьёла. И сейчас он очень надеялся, что она пришла не за ним. Но нет, его желаниям было не суждено сбыться. Остановившись невдалеке от пленника, госпожа Митра указала рукой именно на него.
— Этот, — произнесла женщина и на её лице появилась злобна ухмылка.
Тут же подошел туринский стражник. Женщина снова указала на пленника.
— Сколько ты за него хочешь? — спросила она.
«Проклятье», — подумал Сат.
Туринец посмотрел на пленника.
— Зачем он вам? У него рука еле работает, — возразил он.
— Руки ему больше не понадобятся, — глядя на пленника исподлобья, произнесла хетка.
Туринец шмыгнул носом. Видимо размышляя, сколько можно попросить денег.
— Десять серебряных, — наконец произнёс он.
Женщина протянула ему кошелёк.
— Здесь девять, — произнесла она.
— Хорошо, — согласился туринец и, взяв кошелёк, шагнул в сторону пленника.
Отстегнув его кандалы от общей цепи, он схватил тасара за ошейник и поволок за собой. Оставив пленника перед женщиной, туринец махнул рукой остальным. Колонна пленных, медленно зашагав, двинулась дальше по дороге.
— Ну что, Сат? Не забыл меня? — спросила хетка.
Сат молчал. Было не трудно догадаться, зачем она выкупила его у туринца. Хеты были весьма злопамятными людьми.
— А я вот тебя хорошо помню, — произнесла хетка. — И всё что ты мне наговорил, я тоже помню. Ну и как? Смог одолеть туринцев?
На её лице появилась, не обещающая ничего хорошего, улыбка.
Алексей Шинелев