Изображая Иисуса в рамках сюжета распятия на кресте, художники эпохи Возрождения старались избегать натуралистических образов. Да, существуют скульптуры и изображения Иисуса, на которых он предстает в чем Богоматерь родила. Но в основном его показывали более скромно, а чтобы теологически подчеркнуть "мощь" Иисуса, то добавляли складочки в причинном месте.
На латыни такие изображения называются Ostentatio genitalium. Художники не могли обойти стороной место, которое делает Иисуса мужчиной. Творцов искусства также подстегивало то, что они могли законно говорить о запретных темах, пусть и визуальным образом.
Скульпторы и художники Античности создавали образы мужчин со скромными размерами. Исключением были сатиры - ибо они символизировали животное неподконтрольное начало. В свою очередь эллин (грек), наделенный телесной гармонией и возвышенным рацио, не мог иметь "больших достоинств", которые бы несуразно выбивались из его благородного образа. Вялая скромность - античный идеал, который переняли многие художники эпохи Возрождения.
Ostentatio genitalium стала приобретать популярность в 13 веке. До этого иконический образ Иисуса был чуть ли не бесполым, плоским и невзрачным. Так христианские иконописцы пытались показать чистоту и совершенство богочеловека, ибо святой Аврелий Августин писал, что "излишнее" напряжение причинного места свидетельствует о грехе Адама, а второй Адам - Иисус Христос - безгрешен.
Но традиция Ostentatio genitalium пошла иным путем. Демонстрируя альфа-мужественность Иисуса Христа, художник показывал его божественность. Но как так получилось, что художники позднего Средневековья пошли на этот шаг? Ведь "святое набухание" явно свидетельствует о языческих проявлениях, что должно быть чуждо скромному великолепию Иисуса.
Историк искусства Лео Штейнберг, который ввел термин "Ostentatio genitalium", утверждает, что идея боговоплощения в умах христианских мыслителей нашла удивительное проявление, антагонистичное средневековой иконографии, - Иисус Христос искупил всякий образ, в том числе образы, которые ассоциировались с пороками.
Штейнберг также пишет, что "святое набухание" создает тайну - распятый на кресте Иисус до сих пор держит в себе жизнь. В "Аллегории спасения" Вольфа Хубера (16 век), где безжизненная змея висит на дальнем кресте, набедренная ткань Христа развевается по ветру.
Средневековые образы могут приобретать неожиданные смыслы. Но таково сознание человека того времени. Он мыслил сильными религиозными символами, и даже самые скромные части тела служили сакрализирующим средством. Когда Лонгин Сотник ткнул в Иисуса копьем, то это стало основанием для отождествления иисусовой раны с женским лоном, из которой рождается Церковь.
Другой сюжет, не менее удивительный, связывает крайнюю плоть Иисуса с обручальным кольцом, которое нанизывается на палец святых.
В разделе Премиум опубликованы эксклюзивные статьи, а также есть возможность задать вопросы автору.