Военное детство
Русская народная сказка.
"...Было у мужика три сына:
Старший - умный был детина.
Средний был - и так, и сяк.
Младший - вовсе был... ВОЕННЫЙ!"
Молодость - бесшабашна и легковесна. В ней, как в лотерее, главное – угадать. Угадаешь – и весь мир откроется пред тобой. Не угадаешь – придется всё начинать заново, иногда – по нескольку раз. Тут всё зависит от многих случайностей и обстоятельств: и от собственной удачи, и от мудрости и финансовых возможностей родителей, и от окружающей тебя среды.
Я вырос в военной семье и с младенчества часто переезжал с родителями с места на место, вращался среди моих сверстников, таких же детей военных, как и я сам. Та обстановка военных гарнизонов, зачастую, заброшенных в удаленные от культурных центров «медвежьи» углы нашей необъятной Родины, упрощенный и спартанский быт семей, не обремененных барахлом, дорогой мебелью, и другими излишествами, чьим уделом были частые переезды, а бытовой ритм жизни строго подчинялся уставным требованиям войсковых частей, в которых служили наши отцы – дежурства, командировки, военные учения – всё это с детства наложило свой отпечаток на наше мировоззрение и, прежде всего, на отношение к Армии.
Просто нам с детства не с чем было сравнивать нашу жизнь, не было причин для зависти, стремления иметь чего-то такого, чего не было ни у кого из нас – детей военных. Не было, да и быть не могло. Зато были добрые, открытые отношения наших родителей с соседями по дому, с сослуживцами и их семьями, те отношения, которые они сохранили на долгие годы, разъехавшись потом по разным местам.
А у меня к девятилетнему возрасту за плечами были сплошные переезды: Белоруссия, Чукотка, Камчатка, Молдавия. И для меня с младенчества были привычными поезда дальнего следования, возившие меня с родителями из конца в конец нашей великой страны, и не по одному разу, так что Советский Союз я изучал не на уроках географии, а из вагонных окон; и тихоокеанские пароходы разного уровня комфорта, не раз попадавшие в штормы; и занесенные снегом по самую крышу дома, со всеми бытовыми «удобствами» на улице; и часто сменяемые школы.
Даже в свой первый класс я пошел, находясь с родителями в отпуске в Средней Азии, сначала в г. Алма-Ата в Казахстане, где жила папина мама, через несколько дней продолжив свои первые занятия уже в г. Ош, что в Киргизии, у маминых родителей, а уже потом продолжил учебу в походных условиях поезда, возвращаясь после отпуска домой, в Петропавловск-Камчатский, где мы в то время жили.
И даже попав в девятилетнем возрасте в благословенную солнечную Молдавию, в её столицу город Кишинев, мы и здесь очутились в привычной для нас среде военных семей. В Кишиневе в те годы было много войск, включая штаб знаменитой 14-й Гвардейской армии Одесского военного округа, куда направили служить моего отца. (Это позднее, в 1992 году, когда Армию вместе со штабом передислоцируют из Кишинева, охваченного националистическими выступлениями местного населения, подогреваемого румынскими подстрекателями, в Тирасполь, ею там будет командовать знаменитый генерал Александр Лебедь).
Сами воинские части и тыловые хозяйства – танковый и мотострелковый полки, радиотехнический батальон, армейский госпиталь и т.д. - находились на окраине города. Здесь же, рядом размещались и жилые помещения для семей военных – так называемый «финский» городок - одноэтажные дома по финскому проекту, на четыре квартиры, с маленькими, прилегающими к ним двориками, печным отоплением, дровяными сараями и туалетами между домами.
Единственным «островком» благополучия считался наш двухэтажный и двух подъездный 12-квартирный дом «для командного состава». Он располагался через дорогу от финского городка и изначально предназначался для воинского начальства (уж не знаю, какого уровня). Но это была только видимость внешнего благополучия. Да, квартиры в нём были полнометражные, с высокими потолками, большими коридорами и просторными кухнями, помещениями, предназначенными для туалета и ванны. Но… ничего этого ни на момент нашего заселения туда, ни позже, в течение восьми лет нашего там проживания, оборудовано не было.
Централизованное отопление, газоснабжение, горячая вода и канализация в доме напрочь отсутствовали. В квартирах были по две печи, топившиеся углем и дровами, которые по осени закупались родителями на всю зиму и хранились в сарае, расположенном в подвале дома. Естественные надобности справлялись в деревянном «скворечнике» во дворе, там же был и сброс мусора и золы от печей. Из удобств была только холодная вода на кухне, пищу же наши мамы и бабушки готовили вначале на примусах и керогазах, а позже – на привозном баллонном газе. К тому же, в начальные годы жизни в этом доме нам приходилось делить квартиры, особенно трехкомнатные, с соседями. Это потом, несколькими годами позже, наших соседей расселили, и мы становились полноправными хозяевами всей квартиры.
И только за год до моего окончания школы, в 1965 году, родители получили достойную квартиру со всеми удобствами, и это было настоящим счастьем.
В Кишиневе я тоже поменял две школы, и в них обеих основным контингентом учащихся были дети военных. Мы жили своими миром, своими интересами, очень схожими, так как материальный достаток наших семей, в общем-то, мало, чем отличался. И еще мы отчаянно воевали с местными жителями, отстаивая независимость своей территории, так как наш городок находился на окраине города и был окружен молдавскими предместьями с частными домами, садами и богатыми земельными участками, с одной стороны, и пригородной молдавской деревней, с «поэтическим» названием Дурлешты, с другой стороны.
Выбор жизненного пути
Да, выбор жизненного пути – вещь, несомненно, ответственная и важная. Счастливы те, кто, как говорят, «с младых ногтей» выбрал для себя свой жизненный путь и со школьной скамьи прилагал усилия для его достижения, налегая на нужные для будущей учебы предметы, изучая дополнительный материал, посещая различные курсы, участвуя в олимпиадах, привлекая репетиторов и т.д.
Но что-то в среде своих одноклассников я таковых не наблюдал. Наш класс, конечно, не эталон для подражания, но все же… Да, и у нас были два медалиста – «золотой» и «серебряный», были девочки и мальчики, которые интересовались отдельными школьными предметами, но вундеркиндов либо особо одаренных и зацикленных на будущей профессии среди них я не встречал.
Скажу больше – некоторые знакомые одноклассники после 8 класса, посчитав свои способности достаточными для дальнейшего углубленного изучения физико-математических наук, ушли из нашей обычной школы в престижную, физико-математическую. Однако, окончив её, позже не только не проявили себя выдающимися физиками или математиками, но даже отказались от дальнейших усилий заниматься точными науками в высших учебных заведениях – настолько им надоела либо утомила их эта физика с математикой в школе. Во всяком случае, мой друг, окончивший эту пресловутую физико-математическую школу, позже поступил со мной не куда-нибудь там, в привилегированные МИФИ или МФТИ, а всего лишь в экономический ВУЗ.
А что же Армия, спросите Вы? Казалось бы – выросшему в военной семье, с младенчества вращающемуся в военной среде и знающему её изнутри – мне сам Бог велел связать свою дальнейшую судьбу с Армией. Но, не всё так просто и однозначно в этой жизни… Перед самым окончанием школы ко мне обратился наш будущий «золотой» медалист Саша В. и предложил составить ему компанию для поступления в Севастопольское высшее военно-морское училище им. Нахимова.
Это предложение он сделал кроме меня еще одному однокласснику. Я, естественно, загорелся этой идеей: «чёрный китель, золотые погоны…, девочки, млеющие от одного вида лихого морского волка и т.д.». Но мой отец, отдавший службе в Армии к тому времени уже четверть века, и продолжавший служить, по-военному быстро остудил мой пыл. Вообще, он был в те годы невысокого мнения о моих способностях и характере, и не видел меня в роли военного вообще, а уж морского офицера – тем более. Об этом он прямо и категорично заявил мне. И после разговора с ним я отказался от этой затеи.
В дальнейшем, однако, судьба распорядилась моими одноклассниками очень неоднозначно. Наш третий товарищ, Володя П., белокурый красавец-мужчина, по которому тайно сохло не одно девичье сердечко из нашего класса, обладавший к тому же отменным здоровьем и имевший явные успехи в спортивном самбо, не прошел, однако, медицинскую комиссию по зрению. Забрав документы, он кинулся поступать в Одесский гражданский кораблестроительный институт, который благополучно и окончил, и до настоящего времени очень плодотворно трудится на строительстве и реконструкции многих отечественных морских портов – от Ванинского и Владивостокского, до Мурманского, Сочинского и Санкт-Петербургского.
Ну, а у нашего «золотого» медалиста военно-морская служба не задалась вообще. Выпустившись в 1971 году из училища лейтенантом, он попал на Балтийский флот, но, дослужившись за семь лет только до старшего лейтенанта, в 1978 году был уволен в запас и остался на гражданке в Таллинне, где его следы потерялись. Много позже, уже после развала Союза, я попытался разыскать его следы, но неудачно. Писал даже в Главное управление кадров МО РФ, в Таллиннскую полицию, опрашивал своих бывших одноклассников, свою классную, жившую в Кишиневе, провел длительные поиски в Интернете, но получал весьма противоречивые и неясные ответы. Тем не менее, из всего собранного постепенно сложилась весьма нерадостная картина его службы и жизни. Его военно-морская служба не сложилась, он был списан на берег. Далее свои неудачи он постепенно стал топить в спиртном. Это наверно и послужило поводом для окончательного списания его с Флота в 30-летнем возрасте. И, по некоторым данным, в реальность которых никак не хочется верить до сих пор, он ушел из жизни в 2003 году, в возрасте 55 лет.
Сейчас, с позиции прожитых лет, давно сняв офицерские погоны, но продолжая последние годы перед уходом на пенсию заниматься военными вопросами, как говорят, изнутри, работая с личными делами подлежащих увольнению кадровых военнослужащих, - я убедился в том, что военная служба, как и любая другая область приложения человеческих сил, это – большая лотерея, зависящая от многих моментов. И совсем не обязательным фактором для её успеха является наличие приоритета привычности военной обстановки, в которой вырос, либо преемственность, если хотите, династийность нескольких поколений военных среди мужчин в отдельно взятой семье. Хотя и это очень часто присутствует.
Достаточно сказать, что у нас троих, возмечтавших «на заре туманной юности» надеть морской китель, отцы были офицерами, прошедшими каждый свой нелегкий военный путь, в том числе Великую Отечественную войну. А у меня в семье я вообще стал военным в третьем поколении, то есть можно было бы смело говорить о военной династии. Хотя судьбы моего деда, отца, да и моя собственная судьба никак не подразумевали связи с армией. Связали нас с ней скорее жизненные обстоятельства, в которых оказались мы все трое, в разное время.
Мой дед, Прохор Николаевич Голышев, волею судеб прошёл три войны – Первую мировую, Гражданскую (в рядах красных) и сложил голову в Берлине 5 мая 1945 года, в звании капитана и в должности начальника финансовой службы полка, а его прах покоится в братской могиле в 23 км под Берлином. Хотя по своему образованию и приложению сил он менее всего был связан с армией – с детства он выучился профессии продавца, а в годы Первой мировой в армии познал профессию фельдшера, в качестве которого и служил в погранвойсках с 1918 по 1922 годы, на границе с Китаем, а закончил свой жизненный путь 49-летним военным финансистом, начальником финансовой службы 492 отдельного истребительного противотанкового артиллерийского полка резерва Верховного Главнокомандования, пройдя с ним с боями от Сталинграда до Берлина.
Мой отец, которому 1 января 2015 года исполнилось 92 года, после школы, за год до войны, поступил в Горный институт, на маркшейдера, но, окончив первый курс, с началом войны перешел в Московский Гидрометеорологический институт, эвакуированный в Среднюю Азию, слушателем на военный факультет, где проучился всю войну и был выпущен лейтенантом в 1946 году. Уже тогда из них в институте готовили специалистов-синоптиков на случай будущего ведения атомной войны (и это – за 4 года до создания и испытания американцами атомной бомбы! Вот ещё когда Сталин озаботился формированием военных специалистов в этой области!).
Так что после окончания института он большую часть времени прослужил по своей, отнюдь не военной, но очень востребованной в армии, специальности военного синоптика-гидрометеоролога, а общая выслуга его составила 32 календарных года. Его очень уважали как высокообразованного, в том числе в военных вопросах, офицера. Он был штабистом, как говорят, от Бога, обладавшим к тому же от природы острым пером журналиста (так что его гены отчасти наверно передались и мне). Даже когда я, через год после его увольнения, пришел в штаб 14-й армии оформляться в кадры Вооружённых Сил, узнав, что я его сын, его коллеги по службе отнеслись ко мне тоже с особым вниманием, что, поверьте, говорит о многом. Ну, а мой жизненный путь изложен ниже.
Выпуск школы, институт - это жизнь
...Но всё же, основным побудительным моментом для прихода мужчины в армию является важность осознания себя членом некоего могучего и самостоятельного организма, выполняющего весьма почетную, хотя и сложную, задачу защиты Государства и Общества от внешней угрозы, чувство жертвенности и самоограничения, приносимого сознательно на алтарь Отечества, как это не высокопарно звучит. Но и вместе с этим ощущение большей, чем на «гражданке», самостоятельности в принятии решений, в собственной карьере и судьбе, мобильность и готовность в любой момент подняться и переехать в то место, которое для тебя определили интересы Службы.
Умение разумно воспитать в себе два непреложных закона военной жизни – не только командовать, но и подчиняться, каким бы тупым и неразумным не показался тебе командир или отдаваемый им приказ. И, наконец, чувство гордости за то, что за все эти лишения и тяготы ты, а значит, и твоя семья, будешь материально и морально вознагражден, и, в конце концов, сможешь достойно встретить свою старость. Да, всё это я пережил и перечувствовал за годы свой службы, но были и разочарования, особенно в последние годы службы, связанные с развалом СССР, с неразумными реформами в стране, с медленным развалом армии. Но, как и всех моих соотечественников, меня не покидает мысль, что разум в нашем обществе всё же восторжествует, и оно поймет необходимость поддержания на должном уровне нашей Армии – слишком тяжелый путь прошел русский народ в своей истории, и слишком много врагов было и остается на этом пути…
После выпускного бала мои родители собрались за круглым столом и весьма прагматично (с моим участием, конечно) решили, как я в дальнейшем должен распорядиться полученными в школе знаниями. Методом исключения тех предметов, которые мне в школе явно не удавались (физика, химия, биология), и оставлением предметов для меня предпочтительных – математика, география, литература – мы вычислили в качестве возможного приложения моих сил экономику, а в качестве предполагаемого для поступления ВУЗа – Кишиневский политехнический институт, экономическое отделение.
Но тут опять свою роль сыграла её Величество Фортуна! Я встретился со своим соседом по старому «командирскому» дому, который, в числе прочих, ушел после 8-го класса в физматшколу. Он тоже решил для себя поступать в экономический ВУЗ, но, в отличие от меня, хотел получить более фундаментальное образование в одном из столичных ВУЗов – Московском или Ленинградском, куда и написал заявления и ждал ответов. Предложил сделать это и мне. А вскоре сообщил, что получил вызов из Ленинградского финансово-экономического института (ЛФЭИ) и решил подавать документы туда. И я повторно кинулся в ноги к родителям: «Помогите, не дайте погибнуть будущему экономическому таланту! Субсидируйте поездку в Питер! Не поступлю, так хоть посмотрю Северную Столицу, в которой в своё время учились и вы, и дед Флегонт…».
У папы с мамой, видимо, дрогнуло сердце, и они согласились. Вскоре и мне оттуда пришел вызов. И мы приступили к подготовке к вступительным экзаменам. А учитывая, что у моего друга была очень серьезная школьная подготовка по математике, а нам предстояло сдавать в институте две математики (письменную и устную), то мы месяц беспросветно корпели над серьезными математическими учебниками повышенной сложности. Третьим экзаменом была география, любимая мной со школы. Одним словом, в Питер мы приехали, что называется, «во всеоружии». И сдали все экзамены по самому высшему баллу, и оба поступили.
А что же Армия, вновь спросите Вы? Да, финансовая профессия в Армии была востребована во все времена, во всяком случае, пока ею руководили профессионалы, понимающие смысл, свято соблюдающие вековые армейские традиции, накопленный веками и поколениями россиян боевой опыт в многочисленных войнах, а не дилетанты, бездумно копирующие американско-натовский опыт, либо пытающиеся «изобрести собственный велосипед».
Для нашей армии главным поставщиком квалифицированных кадров военных финансистов было Ярославское военно-финансовое училище им. Хрулёва. Готовили финансистов и отдельные военные кафедры при экономических ВУЗах. Однако, в годы моей учебы в ЛФЭИ такой кафедры еще не существовало, она была организована несколько позже, её в свое время окончил брат моей жены, который после окончания нашего института был призван двухгодичником в качестве начальника финансовой службы полка.
Добрые мои читатели!
Если кого-нибудь из Вас заинтересуют некоторые моменты моей бесшабашной студенческой юности, беру на себя смелость адресовать Вас к моей самостоятельной работе под скромным названием «Манго» (http://www.proza.ru/2014/02/08/512) – а, вдруг, она Вас заинтересует!.. Я буду только рад.
Продолжение: