«— Погоди! — осенило Иваныча. — В третьей травме девчонка работает, ну как девчонка, твоя ровесница… наверное.
Иваныч краем глаза заметил, как зарделась Пелагея, разулыбалась. Какой же взрослой женщине не польстит, если ее девчонкой назовут, да еще и любимый мужчина?!
— Ох, Иваныч, проказник! — погрозила она пальцем.
— Да вы все девчонки для меня. Ну так вот, — продолжил он: — Она модница у нас. Не знаю, где она берет все свои наряды, но выглядит всегда потрясающе.
— Тебе она нравится? — чуть забеспокоилась Палаша.
— Ну я ж мужчина? Не правда ли? — он лукаво взглянул на Пелагею.
Пелагея кивнула.
— Давай идем. Она дежурит сегодня, я точно знаю».
Часть 86
После ужина Сергей Иваныч разлегся на кровати с газеткой:
— Ох, Палашенька, всю мою жизнь ты перекроила! Чтоб я так спокойно лежал когда? Да ни за что! Побежал бы сейчас в отделение.
— Мы друг друга перекроили. И я бы побежала! — блаженно улыбнулась Пелагея, но в один миг сделалась серьезной. — Иваныч, ты когда будешь свободен? Нам бы порепетировать с тобой надо.
Доктор заинтересованно посмотрел на Пелагею:
— Что будем репетировать?
— Фокстрот…
Сергей Иваныч широко улыбнулся и обнял Палашу:
— Да что ты говоришь?! Неужели?! Да прямо сейчас, раз такое дело… Давай!
— Сережа, подожди!
Сергей Иваныч присел, поняв, что дело гораздо серьезнее: по имени Пелагея его называла всего лишь второй раз за все время.
— У тебя деньги есть? — смущаясь и краснея спросила она.
— Есть! — мигом ответил Иваныч обеспокоенно. — Что-то случилось? На что деньги?
— Нет-нет, что ты! Все в порядке! — быстро ответила Пелагея. — Это хорошие хлопоты! — улыбнулась она.
— Ну давай, выкладывай! — доктор сгреб Пелагею, крепко обнял, поцеловал. — Ох как нам нужны хорошие хлопоты!
— Сережа, — Палаша склонила голову. — Я хочу платье… Как во сне! Чтобы длинное, ну ноги прикрыть! Понимаешь меня? И хоть одну минуту потанцевать с тобой!
— Понял! — широко улыбаясь, проговорил доктор. — Завтра с утра в магазин! Плановых операций нет на завтра, тяжелых тоже нет, е если вдруг что, то Степановна на дежурстве. Да и Зоя с Зиной на месте. А то может, сейчас?
Он взглянул на часы.
— Давай, давай, одевайся. Успеем.
Сердце Пелагеи гулко застучало, она порывисто обняла Иваныча и зашептала ему на ухо:
— Спасибо тебе, спасибо! Знаешь, такое платье хочу легкое, красивое, шелковое или шифоновое.
— Погоди! — осенило Иваныча. — В третьей травме девчонка работает, ну как девчонка, твоя ровесница… наверное.
Иваныч краем глаза заметил, как зарделась Пелагея, разулыбалась. Какой же взрослой женщине не польстит, если ее девчонкой назовут, да еще и любимый мужчина?!
— Ох, Иваныч, проказник! — погрозила она пальцем.
— Да вы все девчонки для меня. Ну так вот, — продолжил он: — Она модница у нас. Не знаю, где она берет все свои наряды, но выглядит всегда потрясающе.
— Тебе она нравится? — чуть забеспокоилась Палаша.
— Ну я ж мужчина? Не правда ли? — он лукаво взглянул на Пелагею.
Пелагея кивнула.
— Давай идем. Она дежурит сегодня, я точно знаю.
Через четверть часа стояли перед красивой, ухоженной Надеждой.
— Идите на Каменный мост, — деловито рекомендовала она. — Там магазин в четырнадцатом доме, трофейным торгуют. Чего там только нет! — закатила глаза Наденька и, придирчиво посмотрев на Пелагею, кивнула. — Подберете платье.
Тут Надю кто-то позвал, она извинилась и убежала, но оглянувшись крикнула:
— Ко мне приди перед вечеринкой, я тебе волосы накручу, губы и глаза накрашу. Красотку из тебя сделаю.
Пелагея подмигнула Иванычу.
— Слыхал? Ну что, пошли?
— Айда!
А уже через пару часов, вернувшись из магазина с покупками, Палаша и Сергей Иваныч, дождавшись, когда в коридоре народ поутихнет, принялись отрабатывать танцевальные «па».
Пелагее хотелось выть от боли, но она не подавала виду. Одно дело просто ровно ходить, а другое дело — вывертывать ногами круги.
Иваныч был предельно осторожен и дал возможность Палаше вести в танце, но все равно через несколько минут она не выдержала:
— Пошли в комнату или давай покурим. Не могу больше… сил нет!
Капельки пота выступили у нее на лбу.
— Я даже не предлагаю тебе плюнуть на все это!
— И правильно делаешь, молодец! Не предлагай, бесполезно. Не плюну, ты же знаешь!
— Ну и хорошо!
Иваныч затянулся, выдул дым красивой струйкой и проговорил:
— Наверное, за это ты мне и полюбилась когда-то. Правда, я тогда сам не понял, что полюбилась… Женщина-единомышленник. Женщина-друг. Вот что важно для меня! И ты знаешь: мне очень печально, что в то же время именно из-за этого мы не можем быть вместе. А какая-то другая моя часть радуется и гордится, потому что спрашивает саму себя: «А ты бы бросил людей, а ты бы уехал?»Ответ — нет. Вот и Пелагея — нет. Мы с тобой будто единое целое, но разделенное когда-то…
— Да, Сережа. Но как бы нам соединиться? — она с надеждой посмотрела на него, а сама подумала: «Я не имею права увозить такое талантище из города!»
— Не знаю, Палаша, надо крепко подумать.
— Ты знаешь, у нас в деревне есть дед Тимоха, много он мне помогал. Да и не только мне. Полдеревни, почитай, к нему за советом ходят.
Иваныч улыбнулся.
— Да не смейся ты! — обиженно протянула Пелагея. — Я правду говорю.
— Не смеюсь. А очень даже рад, что есть у вас такой дед. И ты с такой любовью о нем говоришь!
— Так вот приеду и к нему пойду. Что он скажет? Нет у нас выхода, Иваныч. А он его увидит. Уверена, увидит Тимоха.
— Хорошо бы, Палаша. Буду ждать от тебя вестей. Совсем недолго нам осталось. Ты пиши мне часто-часто!
Пелагея кивнула:
— А ты отвечай быстро-быстро.
Ну что, давай еще немножко повальсируем?
— Давай.
…И вот наступило восьмое марта. Вечер, посвященный празднику, было решено провести в столовой на втором этаже. Именно там и располагалась третья травма.
Пелагея и Надя как заговорщики уже с утра шептались, договариваясь о том, как принарядить и как приукрасить и без того красивую Пелагею.
— Придешь ко мне в пять часов, — наказала Надежда.
— Да чего ж это, аж за три часа? — удивилась Пелагея.
— Слушайся меня. И платье не забудь, я его поглажу. А ты думаешь, сколько с папильотками ходить надо? Хотя бы два часа. Поняла меня? Не спорь со мной.
— Есть не спорить с вами, — по-военному козырнула Пелагея.
— Вот то-то же.
— Разрешите идти?
— Разрешаю, — поддержала игру Надя.
— Надь, — вдруг спросила Пелагея, — а ты в войну что делала?
Надежда вытаращила на нее красиво подведенные глаза.
— Это что ж за вопросы ты мне задаешь? Я младший сержант медицинской службы.
— Воевала?! — ахнула Пелагея.
— Конечно! Да что тебя так удивляет?!
— Ну понимаешь… только не обижайся. Ну ты вроде как — фифа!
Надя рассмеялась:
— Ну, милая моя, а ты что ж, думала обязательно надо быть такой… — Надя осеклась.
— Как я, — весело дополнила Палаша.
Надя кивнула:
— Ну ты права с одной стороны. Таких как ты на фронте больше было, а таких как я — сейчас больше. Женщины хотят мужчин, а их мало. Вот они и приукрашиваются, чтобы иметь преимущества. А тебе и приукрашиваться не пришлось. Вон какого мужика приклеила! Весь госпиталь о нем мечтает. Я сначала тоже пурхалась, а потом вижу — зря. Не смотрит он ни на кого. Когда про тебя узнала — разозлилась! Вот, думаю, дурак слепой. А сейчас… — Надя примолкла.
— А что сейчас? — с интересом взглянув на Надежду, спросила Палаша.
— А сейчас вижу и понимаю, почему он тебя выбрал.
— Почему? — пытливо спросила Пелагея.
— Магнит у тебя есть. Тянет к тебе людей. Вот я тебя только один раз увидела, а сразу подумала — подругу бы такую.
— Надь, и у тебя магнит есть, и я бы хотела дружить. Давай будем, а?
— Так мы уже подруги. Я ж тебе помогаю? А это и есть дружба.
— А я тебе чем могу быть полезна?
— Поможешь еще, — брякнула Надя.
— Да чем же?
— Поживем — увидим!
Татьяна Алимова
Все части повести здесь⬇️⬇️⬇️
Друзья, я приняла решение публиковать третью книгу Зиртаны. В это воскресенье вышла первая часть: почитать можно здесь⬇️⬇️⬇️
Но вы почему-то ее очень плохо почитали, хотя в опубликованном анонсе было около 2000 прочтений. Друзья, поддержите меня, как вы это делаете всегда.
Возможно кто-то совсем не читал этой повести:
⬇️⬇️⬇️
Иначе публикация под угрозой: не вижу смысла публиковать при такой низкой активности.