Глава 2
Пока не началась учёба, Николай знакомился с Москвой. Он просто гулял по Красной площади, всё осматривал, потом по Тверской прошёлся. Было бы интересно в музей сходить или на выставку, но денег на это не было. Парень не отчаивался, просто ходить и смотреть ему тоже нравилось. С собой он брал пластиковую бутылку, наполнял её кипячёной водой и шёл гулять. Возвращался усталый, но довольный.
С ним в комнате были ещё два парня: один из Владимира, другой из Тулы.
– Все мы – вдруг как-то сказал Дима – понаехали.
Но москвичей было тоже много. Николай в эту московскую тусовку, конечно, принят не был. Девочки на него засматривались, но стоило задержать взгляд на старых ботинках, брюках, желание разговаривать сразу пропадало. У него не было ни красивой одежды, ни денег, ни машины, на которых приезжали первокурсники – всё, что он имел – это ум и желание учиться.
С едой он определился сразу: городская булка с чаем утром, в обед только первое и компот в студенческой столовой и в ужин опять городская булка, но с маслом, с чаем. Но деньги таяли всё равно со скоростью лесного пожара. Мальчишкам по комнате родители присылали деньги, и они могли себе ни в чём не отказывать, даже на фрукты хватало, Николай не мог себе такого позволить.
В середине октября деньги закончились, и утром он ушёл в институт голодный. Рядом с институтом был маленький магазинчик, и он, осмелившись, зашёл к директору
– Можно?
– Да, проходи.
Она была очарована этим молодым человеком
– У вас для меня какой-нибудь работы не найдётся?
– А что бы ты хотел?
– Я могу работать грузчиком, дворником, полы мыть могу.
– Что совсем плохо с деньгами?
– Плохо, когда их мало, а у меня их нет совсем.
– А родители?
– У них ещё трое детей, им не до меня.
– Иди сюда, садись, давай я тебя напою чаем и подумаем, как ты можешь заработать деньги.
В хорошее время он бы, может быть, отказался от еды, но сейчас его мотало, он был голодным. Директора звали Тамара Ильинична, она быстро нарезала бутерброды с колбасой и сыром, подрезала грудинки и намазала её хреном, запах был таким, что у парня закружилась голова. Он схватился за край стула и тут же сел.
От большой кружки шёл запах бергамота, сахара Тамара Ильинична тоже не пожалела
– Ешь, а то зелёный вон стал, сегодня не ел совсем?
– Нет.
Её внуки, к счастью, жили в достатке, но были такими лоботрясами, что стыдно кому-нибудь сказать. А этот красавчик, мог пойти вон в стриптизеры и получать такие бабки и жрать, и пить мог в три горла. А он учится, это ли ни радость для родителей. Всё, что было на тарелке, он съел, и чай выпил с удовольствием.
– Спасибо вам большое – сказал он краснея.
– Ты не стыдись, стыдно воровать, а ходить голодным, потому что учишься и помочь некому – не стыдно. Мне товар привозят в три часа дня, надо разгружать: ящики тяжёлые с водкой и вином, фрукты и овощи. Сможешь часа четыре-пять работать, буду по тысячи тебе платить. Согласен?
– Конечно.
– Тогда до завтра.
Он перебежал дорогу, пока был зелёный свет и зашёл в общежитие. Ребята уткнулись в ноутбуки, поэтому на Николая не обратили никакого внимания. На столе лежали яблоки и апельсины, а в тарелке большая ветка винограда.
– Наверное, родители прислали – подумал Николай и стал снимать с себя одежду, аккуратно повесил, чтобы не помять, ведь завтра в ней идти в институт.
Парень был не голоден, учить было нечего, поэтому он закрыл глаза и сразу уснул. Так началась у Николая жизнь в две смены: ежедневно четыре пары в институте, потом он бежал в магазин, разгружал ящики и коробки, разносил по отделам, иногда приходилось грузить и пустую тару, и только к восьми, а иногда и позже, он появлялся в общежитии, сжимая в кармане одну тысячу рублей.
Когда он заканчивал, Тамара Ильинична его обязательно поила чаем и угощала бутербродами. Поэтому на ужин он теперь не тратился и мог позволить себе иногда в обед взять и второе. Сессию он сдал на отлично и стал получать стипендию. Он откладывал деньги и к весне смог купить себе новые брюки и неплохой джемпер. Это сразу заметили девушки из группы. Больше ему ничего не надо было покупать, и он откладывал деньги, чтобы отдать родителям.
Непредвиденными расходами стала покупка зимней обуви, старые, которые он привёз из дома, развалились, он купил клей, чтобы уже доходить зиму, но зря, его хватило только на неделю. Купив новые ботинки, он был счастлив. Ноги были сухие и тёплые, а то в старых ветер гулял.
Сдав летнюю сессию на все пятёрки, ему полагалась повышенная стипендия. Ещё не получив её, он уже всё распланировал. Месяц он решил поработать в магазине, чтобы заработать немного денег для семьи.
– У тебя же каникулы? – спрашивала Тамара Ильинична
– Да, но я хочу немного заработать, чтобы маме отдать, им трудно с отцом.
Женщина сидела в кабинете и плакала
– Господи, почему у чужих такие благодарные дети, почему у моей дочери два лоботряса, ничего не хотят, все им дуют в попу, а они целыми днями в телефоне зависают или компьютере.
Заработал за месяц Николай неплохо, по меркам их посёлка и с гордостью ехал домой. Купил всем небольшие подарочки и понял, что очень соскучился. Первой его увидела Юлька
– Мам, пап, Николаша приехал.
Все выбежали на улицу встречать студента. А кумушку стояли и краешком платочков вытирали слёзы
– Красавец какой и умница.
– Сынок! – выбежала мать к калитке
– Здравствуй, мама!
– Идите в дом — крикнул с крыльца отец.
– Ну, здравствуй, сын – и обнял так крепко, как никогда не обнимал.
Когда все расселись вокруг брата, он вручил всем подарки и отдал матери тридцать тысяч
– Вот, мам, возьми, я смог заработать.
Мария смотрела на мужа и плакала
– Николаша, зачем так много.
– Это немного, мам. Я грузчиком работал в магазине, и мне стипендию платили. Пришлось, правда, кое-что из вещей купить, а так бы чуть больше привёз.
– Спасибо, сынок. Юльке новую форму надо, а братьям обувь, ноги вон какие, больше чем у отца
– Вот и хорошо, пригодились.
Он рассказывал о Москве, об учёбе, о работе в магазине, но ни словом не обмолвился, что ходил голодным. Три дня отсыпался и отъедался, а потом работал на участке и крышу с отцом ремонтировал. В августе его просила директор приехать
– Ты уж постарайся, Николай, чтобы мне этих пьяниц не брать. Август поработаешь весь день, я и платить тебе буду больше.
– Хорошо, приеду.
Продукты отказался брать с собой – Нет, мам, там и хранить негде
– Ну хоть варенье возьми. Вот малиновое, вдруг понадобится. Она боялась даже произнести, слово заболеешь.
– Ну, ладно, варенье возьму, так вечером чай с булкой и вареньем попить можно.
– Конечно – обрадовалась мать, - Вот ещё клубничное, ты любишь.
Прощались опять слёзно
– Спасибо тебе, сын – говорил растроганный отец – Честно сказать не ожидал, думал, приедешь через месяц, а ты выстоял. Теперь я точно знаю, что ни у кого больше из моих детей нет такой твёрдости характера и решительности, тебе это помогло выжить в первый, самый трудный год.
– Спасибо, отец, я и дальше буду стараться не висеть у вас на шее.
Проводив опять взглядом машину соседа, семейство Жаровых зашло в дом. В этот вечер все молчали, хотя когда в семье трое детей, это случалось нечасто. Родители долго лежали без сна и широко раскрытыми глазами всматривались в темноту. Они думали о старшем сыне, который удивил и поразил всех сельчан. Они гордились сыном, и каждый искал в нём что-то от себя.
– Как же ему трудно – думала о сыне мать.
Она очень скучала по сыну. При таких мыслях сердце Марии сжималось от страха, а тоска по сыну становилась ещё мучительнее. Ей оставалось только одно, снова мысленно обращаться к прошлому, перебирать в душе воспоминания о том, что уже вернуть нельзя. Каким Николаша был в детстве, как рос и помогал и как быстро стал мужчиной: красивым и умным, а теперь ещё и помощником.
– Храни тебя Господь, сынок – это последнее, о чём успела подумать женщина, прежде чем провалиться в сон.