Когда в избу вошёл дед Мороз, баба Маня сидела за столом и вязала.
Вообще-то, по паспорту бабушку звали Мариной, но в деревне всё её звали почему-то только Маней.
И дед Мороз поприветствовал её так же.
- Здравствуй, внучка Маня. Гостей принимаешь?
Бабушка оторвалась от вязания, удивлённо замерла, затем поправила на глазах очки, рассмотрела на госте красную шапку в виде колпака, белую бороду и синий кафтан с меховым воротом, и только потом удивлённо воскликнула:
- А-батюшки! Никак, дед Мороз к нам пожаловал? Это с какой такой радости?
- Как это с какой, Маня? – радостно воскликнул волшебный гость. - Погляди на численник. Сегодня уже тридцать первое декабря. Чуешь, какой праздник на носу?
- А как же? Новый год! - заулыбалась баба Маня. - Только, я-то тебе в этот день на кой сдалась, дедушка? Ты же должен сейчас по детишкам ходить, и стишки с них требовать, в обмен на подарки. Я-то уже и сама бабушка. И все подарки давно получила.
- Ну, детишек в вашей деревне нынче осталось слишком мало, - удрученно вздохнул дед. – И я их всех быстро отоварил. Так что, пока мои волшебные олени пасутся, я решил к тебе быстренько заскочить, и подарочек тебе, всё-таки, подарить.
- Ну, давай, дари, коли так, - согласно кивнула бабушка.
- Ишь ты, губу раскатала! - усмехнулся дед Мороз. - Дари за просто так... Ты, что ли, забыла, как подарки зарабатываются?
- Чего? - Баба Маня скорее замотала головой. - Нет, дед Мороз, на стул я нонче не полезу, и стих читать тебе не буду.
- Почему это?
- А мне спину чего-то прихватило. Второй день охаю.
- Неужто - радикулит?
- А ты как будто не знаешь, от чего в спине стреляет?
- Откуда я могу знать? – удивлённо спросил дед Мороз.
- Не придуривайся, дедушка, - опять замотал головой баба Маня.- Ты волшебный, и поэтому всё про всех знаешь.
- Ну, ладно, ладно. Тогда, вместо стихотворения, просто расскажи мне чего-нибудь, - предложил дед. – Например, расскажи, что ты хорошего в этом году сделала?
- Я-то? - Баба Маня вдруг задумалась. - Чего-то я и вспомнить ничего хорошего не могу. Правда, и плохого, тоже не вспомню...
- Но ведь ты же что-то делаешь? Не бездельничаешь?
- Ну, как тебе сказать?.. - вздохнула бабушка, - Теперь, когда мы с дедушкой вдвоём остались, дел у меня никаких особых нету. Вот, разве только, носки внукам вяжу, и варежки.
- Только внукам?
- Ну и соседям, тоже, вяжу. Кто они попросит. Говорю же, делать мне больше нечего. Скажи, это считается хорошим делом - когда делаешь чего-то от безделья? Или как?
- Считается, - уверенно кивнул дед Мороз. - Кстати, а старик твой сейчас где? Почему его дома нет?
- А зачем это он тебе? – вдруг насторожилась бабушка - Выпить с ним хочешь, что-ли?
- Какое выпить, Маня, ты что? - испугался гость. - Мне пить нельзя. Я же волшебный.
- И чего? Если ты волшебный, то, выпимши, чудить начинаешь сильно, да? По волшебному? Всякие глупые фокусы людям показываешь? Как мой старик.
- А что твой старик? - заинтересовался тут же дед Мороз. - Разве он сильно чудит?
- Не твоё дело, - вдруг опомнилась баба Маня.
- Почему не моё? Ты, Маня, не стесняйся. Можешь мне прямо сейчас, вместо стихотворения, взять и пожаловаться на него.
- Как батюшке в церкви?
- Как психологу в больнице. Ты мне скажи, как на духу, чего тебе в своём супруге не нравится?
- Зачем это я жаловаться на него должна?
- А затем что я, когда его встречу, с ним поговорю. Пристыжу, и направлю в нужное русло. И он сразу изменится.
- А может, мне не надо, чтобы он менялся? – весело вдруг ответила баба Маня. - Я уж к его выходкам и чудачествам давно привыкла. Он мне таким больше нравится.
- Значит, всё-таки, сильно он чудит?
- Бывает. Вот и сейчас он, наверное, ходит по соседям, и пытается их развеселить всяческими способами. Народ-то у нас сейчас сильно приуныл, позапирался в своих избах на замки, обособленный образ жизни ведёт. Эх, моему бы мужу артистом в своё время стать, он бы, наверное, и Кобзона затмил.
- Ну, уж, скажешь, - вытаращил глаза на бабушку дед Мороз. - Придумала тоже. И Кобзона вспомнила. Я ведь твоего старика видел. Какой из него Кобзон? Он и петь не может.
- Как это? - замерла баба Маня. – Ты что говоришь? А частушки? Да лучше его никто на свете частушки не исполняет. Ты вот слышал, чтобы Кобзон частушки пел? И я не слышала. А мой старик поёт!
- Ну, ладно, ладно... - закивал дед Мороз. - Молодец, Маня. Хорошая ты бабушка. И супруга тоже замечательная. Подарочек ты от меня заработала. - Он полез за пазуху, достал оттуда пакет, и протянул женщине. - Вот тебе платок русский, настоящий, шерстяной, да с волшебными узорами. Ты его как только на себя повяжешь, так моложе лет на десять, точно, станешь.
- Ну?! - Баба Маня замерла от неожиданности, и глаза у неё загорелись как в молодости. Они достала из пакета подарок и запричитала: - Ах, красота-то какая! Спасибо тебе, дедушка! Вот чего не ожидал, того не ожидала. Я же о таком платке давно уже мечтала.
- Спасибо мужу скажи, это он мне письмо про тебя написал, и на такой подарок надоумил.
Сказал это дед Мороз, и не спеша вышел из избы в сени.
В сенях он скорее принялся стаскивать с себя шубу, шапку, бороду, и прятать все это в сундук, бормоча при этом:
- Да, видать, моя Маня совсем глазами плоха стала. Да и со слухом у неё что-то не то. Голоса родного мужа не узнаёт. А может, притворяется она, что меня не узнаёт? Но все равно, надо будет её по весне в город свозить, в поликлинику, к специалистам.
А баба Маня, с улыбкой на устах, как молодая вертелась перед зеркалом, с повязанным платком на голове, и причитала:
- Вот так мы всю жизнь с тобой и живём, Ванечка... Притворяемся, что немножко глухие и слепые, и от этого ни разу ещё серьёзно не поругались. Да и разве можно на такого деда Мороза ругаться? Приятно же, всё-таки, когда в твоем доме настоящий волшебник живёт.