Марина училась с нами всего лишь два коротких года, в старших классах. Все знали, что она выросла в семье, которую трудно назвать благополучной: вечно пьяная мать, отчим, младший брат... Девочка, казалось, была заброшена всеми, оставлена наедине с собой. Где-то около тринадцати лет она окончательно опустила руки и, увы, пошла по рукам.
Скоро об этом начали говорить все вокруг. Парни из нашего класса прекрасно знали, что Марина никогда не отказывала, но даже самые отчаянные из них избегали её. Какими словами они её описывали? Повторить невозможно, ведь приличных выражений среди этих речей почти не было. Впрочем, Марина и сама не особенно старалась скрыть своё поведение.
Я помню, как однажды в начале учебного года она просто перестала посещать занятия. Вместо неё в школу приходила её мать. Иногда она выглядела более-менее трезво, но беспокоилась вовсе не о своей старшей дочери — ей был нужен младший сын, у которого тоже возникли проблемы. Однажды мы решились спросить, где Марина, когда она вернётся. Мать что-то пробормотала, сказала, что Марина теперь в больнице, но когда она снова появится в школе, она точно не знала.
Позже мать Марины начала обсуждать что-то с одной из знакомых, а мы с девочками отошли в сторонку. Однако, уходя, мы случайно услышали, как она во весь голос говорила, что у Марины обнаружили вшей, чесотку и триппер. Видимо, мать умела мастерски выносить сор из избы.
Тогда мы ещё не знали, что значит слово "триппер". Пришли домой к нашей однокласснице и решили узнать значение этого загадочного слова у её доброй и мудрой бабушки. Вопрос явно смутил бабушку, но она честно объяснила нам, что оно обозначает. Тогда мы, юные и наивные создания, замерли от шока.
Никто больше не хотел иметь дела с Мариной. Мальчики и девочки одинаково отворачивались от неё, называли её позорной кличкой, и ни один человек в школе не относился к этой девушке с уважением. Ходили слухи, что она готова удовлетворить любого парня, едва он попросит.
От Марины исходило нечто необъяснимо неприятное, словно тяжёлый туман, окутывающий её ауру. Этот запах был таким резким, что буквально пробирал до костей, вызывая лёгкое головокружение. Никто не мог понять его природы; некоторые шептали, что дело может быть в какой-то болезни. Но никто не осмеливался спросить напрямую.
Во время перемены Марина, как обычно, пыталась подойти к своим одноклассникам, надеясь завести разговор. Однако каждый раз люди инстинктивно отступали назад, будто пытаясь избежать невидимого облака, окружавшего её. Даже мальчишки, обычно такие смелые и бесшабашные, обходили её стороной. Однажды, во время одной из таких попыток общения, несколько парней подошли к девочкам и прямо спросили, знают ли они причину этого странного запаха. Они были уверены, что девочки должны знать всё о своих подругах. Один из них тихо произнёс: "А вдруг это сифилис?" В ответ другой хмыкнул и ехидно добавил: "Ну, она, видимо, с утра ещё что-то другое принимает".
Меня переполняло чувство смутной жалости к Марине. Я ведь прекрасно осознавала, насколько невыносимо, когда стараешься подойти к людям, а они отворачиваются от тебя, словно от прокажённой. Но, несмотря на это, меня, как и всех наших одноклассников, не покидало ощущение неприятного отторжения. До сих пор помню этот момент после уроков, когда Марина вернула ручку тому парню, у которого попросила её одолжить перед занятием. Он взял её не просто так, а через салфетку, которую тут же выбросил.
А потом Марина стала всё реже появляться на занятиях, пока однажды мы вовсе перестали её видеть. Вскоре дошли слухи, что она оказалась в больнице. Она уверяла всех, что у неё бронхит, но позже выяснилось, что Марина сделала аборт — да не первый, а уже третий.
Девочка вскоре покинула нас, уйдя в вечернюю школу. Слухи доносили, что она, сговорившись с другими мальчишками и девчонками, неоднократно убегала из дома. Один из моих одноклассников также принимал участие в этих побегах; как и Марина, он происходил из семьи, где царила беда. В конце концов, его исключили из школы.
У всех этих детей были многократные приводы в милицию. Теперь тот парень отбывает срок в тюрьме, и это далеко не первый его визит за решетку.
Как-то летом, когда стояли каникулы, Марина явилась к моей подруге в сопровождении другой девочки. Они попросили хлеба, сказав, что вновь убежали из дома и уже третий день ничего не ели. Подруга дала им целую буханку. С тех пор мы больше никогда не видели Марину. Возможно, она познакомилась с наркотиками.
Прошло несколько лет, прежде чем до меня дошли слухи о том, что мать Марины решила отправить свою дочь в другой город, под крыло старшей сестры, подальше от сомнительных приятелей. Говорили, что Марина даже какое-то время посещала занятия в техникуме.
Время от времени я задумываюсь: как могло случиться, что она так быстро скатилась на самое дно? Ведь Марина вовсе не была глупа; напротив, в школе она показывала хорошие результаты. Несмотря на тяжёлую атмосферу в доме, где царило беспросветное уныние, у неё были все шансы пробить себе дорогу в жизни. Но вместо этого она бросилась в омут беззакония. Почему такие девушки теряют голову?
Однако больше всего меня поражало отсутствие у этих девушек хотя бы малой доли уважения к себе. Как можно позволить другим обращаться с собой, словно с мусором, и при этом спокойно собирать букет болезней прямо с уличного тротуара? Когда именно они начинают смотреть на себя как на что-то низменное, недостойное внимания? Возможно, именно по этой причине мне никогда не удастся понять женщин, которые выбрали путь проституции.
Теперь говорят, что Марина вышла замуж. Её муж – человек с тёмным прошлым, отсидевший срок. У них двое детей. Надеюсь, что как мать Марина окажется более чуткой и заботливой, нежели её собственная родительница. Особенно учитывая тот факт, что её старшая дочь уже вступила в подростковый возраст.