Часть 2
Раннее утро в ресторане «Палаццо» встречало Марину Андреевну знакомыми ароматами свежего хлеба и утреннего кофе, который бариста готовил в своём углу. Улыбка на её лице казалась неподвижной, как маска. Она продолжала держать себя в руках, несмотря на то, что ночь прошла беспокойно. За окном плыли редкие хлопья снега, а мысли напоминали хаотично разлетевшиеся снежинки — каждая колола воспоминанием.
Начало: — Ужин готов! — сказала нарядным гостям, а сама сглотнула слёзы
"Твоя А." Эти слова всё ещё пульсировали в голове. Казалось, они пропитали её сознание так же, как гвоздика пропитывает тесто для рождественских пряников — медленно, но неумолимо.
Она смахнула со стола воображаемую крошку, поправила накрахмаленный воротничок поварского кителя и оглядела кухню. Здесь всё было на своих местах. Это была её крепость. Мир, где правят порядок и логика. Игорь же… Игорь оказался как будто в другой вселенной. И теперь вопрос, который она боялась задать себе: в его мире есть для неё место?
На пороге кухни показалась Лена — тоненькая, как стрекоза, вечно растерянная, но трудолюбивая помощница. Её глаза блестели от радости — или от лёгкого испуга.
— Марина Андреевна, вы уже видели? Наше фото с банкета в журнале! Вас называют «Королевой вкуса»! — она протянула сверкающий глянцем разворот.
Марина взяла журнал, мельком взглянула на своё строгое лицо в окружении блюд. Под заголовком крупно выделялся текст:
«Женщина, которая приправляет мир счастьем».
— Королева, значит… — тихо проговорила она с горькой улыбкой. — Спасибо, Лена. Положи журнал в приёмную.
Девушка удалилась, а Марина, вернувшись к столу, попыталась сосредоточиться на списке дел. Но рука предательски застыла над листом. Она вспомнила: "Приправлять мир счастьем… А где же счастье в моём мире?"
Игорь пришёл позже обычного. В руках — две коробки, одна из которых показалась Марине слишком нарядной для повседневных дел. Вторая — с специями, которые она заказывала для нового меню. Он поставил их на стол и сразу, будто ничего не произошло, принялся обсуждать финансовую отчётность ресторана. Казалось, у него всё под контролем.
Марина выдержала паузу, затем, глядя ему прямо в глаза, задала вопрос, который зрел всю ночь:
— Ты видел Алису вчера?
Он вздрогнул. Едва заметно, но Марина знала — его реакцию нельзя было спутать с чем-то другим.
— Алису? Хостес из «Белладонны»? Ты о чём?
— Именно о ней. Она — «твоя А.»? — её голос звучал ровно, почти без интонаций.
Игорь замялся. Затем, словно собираясь с силами, медленно произнёс:
— Да. Мы общаемся. Но это не то, что ты думаешь…
— Тогда что? — Марина положила ладони на стол, чуть наклонившись вперёд. Её взгляд был холодным и пронзительным. — Что я должна думать?
Игорь отвёл глаза. Он молчал слишком долго, и в этом молчании Марина услышала ответ. Это не было полным признанием, но и отрицанием тоже не было.
— Ты даже не хочешь объясниться, — сказала она тихо. Затем выпрямилась и добавила: — Хорошо. Тогда слушай. Сегодня вечером мы с тобой ужинаем дома. Ты принесёшь ту же утку с апельсиновым соусом, которую мы придумывали вместе. Я хочу вспомнить, каким мы были, прежде чем эта Алиса…
— Марина, — перебил он, его голос звучал хрипло, — это не имеет смысла.
Она выдержала его взгляд. Слова прозвучали как удар, но она не позволила себе дрогнуть.
— Сегодня. Восемь вечера. Мы поговорим дома, — повторила она.
***
Дом встретил её знакомым теплом. Она смахнула рукой пыль с полки с их старыми фотографиями. Вот они молодые, Игорь обнимает её, держа в руках первую медаль, выигранную в кулинарном конкурсе. А вот рождественский вечер в их старой квартире, где Игорь смеётся, держа пряничного человечка. Он всегда называл эти пряники «сердечками».
Марина замешивала тесто для новых пряников, когда зазвонил телефон.
— Марина Андреевна, это Дима. У нас ЧП с поставкой! Сыры не успевают привезти к завтрашнему утру!
Она вздохнула. Работа всегда была её спасением, но сейчас… Она понимала, что если уйдёт — то потеряет вечер с Игорем. Возможно, последний шанс всё исправить. Она сделала глубокий вдох и произнесла:
— Занимайся этим сам, Дима. Ты справишься.
После звонка Марина с новой решимостью начала украшать пряники глазурью. Белоснежные завитки напоминали узоры снега за окном. Она добавила последние детали, когда часы пробили восемь.
Игорь не пришёл.
Марина поставила на стол тарелку с уткой и чашку ароматного чая. Села. Она знала, что, возможно, он выбрал другой путь. Или, быть может, вообще не мог выбрать. Но внутри неё всё ещё теплилась надежда.
Прошёл час. Потом два. В десять вечера Марина поняла, что ужин остыл. Как и что-то ещё в её сердце. Она убрала посуду, оставив лишь одно пряничное сердечко на столе.
Перед тем как лечь спать, она сделала ещё один глубокий вдох и открыла старую записную книжку, на последней странице которой мелким почерком было написано:
«Рецепт счастья…»
Она перечитала его, запоминая каждый штрих.
— Завтра, — прошептала она, — я начну с нового рецепта. С самой себя.
Утро началось с тяжёлой тишины. Марина собралась на работу раньше обычного. Внутри неё зрела новая энергия, будто холодный ночной воздух укрепил её решимость. Она знала: теперь нужно двигаться дальше. Что бы это ни значило.
На кухне кипела работа. Лена, Дима и остальные сотрудники привыкли видеть Марину уверенной и собранной, но сегодня в её взгляде было что-то новое — жёсткость, которой раньше не замечали. Она бросала указания чётко, словно расставляя акценты в тщательно выверенном рецепте.
Когда дверь в кабинет открылась, она ожидала увидеть менеджера или курьера. Но там стоял Игорь.
— У нас осталось что-то важное, — сказал он, подходя ближе. — Ты… ты была права. Мы не можем так дальше. Я хочу объясниться.
Марина кивнула, жестом приглашая его сесть. Он начал говорить о работе, о давлении, о том, как чувствовал себя ненужным. Она слушала молча, но её руки крепко держали край стола. Наконец, он произнёс:
— Алиса не имеет значения. Она просто… способ напомнить себе, что я ещё могу быть кому-то интересен. Это глупо. Это… неправильно.
Марина опустила взгляд, ощущая, как волна гнева и боли медленно уходит, оставляя место для чего-то другого. Может быть, понимания.
— И что дальше, Игорь? — спросила она спокойно. — Что ты хочешь?
Он провёл рукой по лицу, явно обдумывая ответ.
— Вернуть нас. Не таких, как раньше — это невозможно. Но новых. Таких, какими мы можем быть теперь. Если ты готова.
Она посмотрела на него внимательно, будто пытаясь увидеть за словами то, что он не осмеливался произнести. Его взгляд, усталый, почти опустошённый, говорил больше, чем эти поздние признания.
— Новых… — повторила она, пробуя слово на вкус. — А что, если нас не получится вернуть?
Игорь сделал шаг ближе, его руки дрогнули, словно он хотел прикоснуться к ней, но не решился.
— Я хочу попытаться, Марина. Ради тебя. Ради нас.
Она молча отвела глаза, как будто раздумывая, и снова перевела взгляд на него.
— Хорошо, — коротко ответила она, хотя в её голосе звучала не уверенность, а скорее осторожность. — Но только на моих условиях.
Его брови слегка поднялись, он кивнул:
— Говори.
Она вздохнула и сжала пальцы на краю стола, будто закрепляя свою решимость.
— У нас будет время. Не знаю, сколько, — начала она, медленно подбирая слова. — Но никакого вранья, никаких недомолвок. Если я почувствую, что ты снова уходишь…
Она замолчала, не закончив фразу. Игорь, похоже, понял без слов.
— Никакого вранья, — согласился он тихо.
Марина на мгновение прикрыла глаза, как будто сама себе давала шанс осознать это новое соглашение. Потом кивнула и поднялась.
— Тогда иди. И купи молотую корицу. У нас её нет.
Её слова прозвучали неожиданно, почти буднично. Игорь улыбнулся краешком губ, словно это был первый шаг к возвращению чего-то настоящего.
Он ушёл, а Марина ещё долго стояла, всматриваясь в окно, за которым шёл снег. Снег падал густо, но тихо, как будто пытался укрыть их прошлое белоснежной пеленой, оставляя надежду на что-то новое.