Существует песня в которой Братья Уокер напоминают Мертвеца, равно как существует песня, в которой Мертвец напоминает Братьев Уокер.
И это не цитата из Талмуда, а мнение давнего поклонника обеих групп, поверхностное сходство меж коими минимально - те и те американцы, но саунд Уокерам делали англичане. И, пожалуй не было саунда, более противоположного фриско-саунду, чем саунд Братьев Уокер.
Допустим. А что за песня-то?
Понятно. Это Мертвец. А какая у Братьев?
Тоже ясно. Авторы Док Помус и Морт Шюман. Такие имена запоминаются крепче слов и мелодий. Шуман и Помус написали её для вокалиста The Drifters по имени Ben E. King, и он записал её в 61-м.
Док Помус и Литтл Тони
А кавер Walker Brothers (у них три четверти программы нафталин) появился, когда уже вовсю гремела Here Come The Night группы Them, в которой так же присутствовал какой-то неуловимый "изврат" или выверт, хотя по форме это был такой же поп-середнячок. В случае с Помусом и Шюманом это (в оркестровке Уокеров они сохранены, но приглажены) вскрикивания труб а ля Стравинский и удары в литавру как в All Tomorrow Parties - монотонные и громкие, словно семплированный удар сердца в гранитной груди истукана.
Она самая в ритме болеро. С ударением на среднем слоге.
И в чем же сходство?
В запеве. Джерри Гарсиа звучит уверенно как Леннон, цитируя Лекуону в начале Tomorrow Never Knows. Попробуйте сами. Три-четыре: relax your mind and float downstream... и т.д.
Фарфоровый кот по кличке Подсолнух - сколько бытовой психоделии в этом образе! И заниматься расшифровкой совсем не хочется. Дама из соседнего подъезда опекает кота по прозвищу Облачко.
Girasoli accesi intorno a me - подсолнухи обступают влюбленного Мино Рейтано, словно триффиды в научно-фантастическом хорроре.
В сумеречной зоне психоделия шагает бок о бок с эстрадой, причем той, что знакома каждому, той, что на ладони. Как спорт и труд.
"Жил один чудак, парижанин Жак - смешной француз...
Это слова русской версии с хеппи эндом. В оригинале несколько иначе.
И - Let me take you down, 'cause I'm goin' to...
Герой песенки Адамо в конце концов опаздывает на свидание с реальной девушкой.
Леннон широким жестом умелого мага распахивает люк в потустороннее.
Позвольте мне проводит вас на террасу, - говорит сэр Ганнибал Моррис в "Призраке замка Моррисвиль".
Let me take you down...
Je n'ai pas d'auto, Je n'ai pas de vélo...
Время и место действия совпадают с отклонением на год или два - в сумеречной зоне шестидесятых порой сложно отличить предшественников от последователей и vice versa. Дождитесь полной остановки карусели, гласит инструкция.
Легкая юмореска Адамо и властный зов Леннона, увлекающий слушателя в омут подсознания не могли не консонировать на том же подсознательном уровне в голове современника обеих песен.
Кстати, обратите внимание на чисто битловские прихлопы в аранжировке Адамо.
Мы не занимаемся пошлой охотой на плагиаторов, которой легко соблазниться в море информации.
Мы её скорее пародируем, иронизируя над обличителями и собой.
Dead и Velvet. Труп и бархат. Никто из нас при этом не присутствовал, но Лу Рид определенно был внимательным слушателем The Byrds, что, впрочем, не мешало ему надменно хулить "другие группы", не уточняя, чем именно они его раздражают.
Забавно, что, условные антиподы, Лу Рид, и Джерри Гарсиа почти синхронно и невозмутимо посетили сферу диско, в равной мере неприятно озадачив и твердолобых адептов хиппизма и панк-декаданса (блажен, кто верует, что те и другие существовали). Неангажированные энтузиасты были на седьмом небе от этого демарша.
Монструозность Here Comes The Night, на которую позарились Them (и, кажется, Лулу тоже) , в последствии будет раскрыта Боуи на первой стороне, где она объединяет "Розалин" и "Эмили", образуя одну из самых эффектных триад в формате альбомного рока (моя любимая - Immigrant Song, Friends и Celebration Day).
Это как знакомство Битлз с "Фрик Аутом" Матерей и Стоунз с Blonde on Blonde Боба Дилана. В музыке этих монументов творческой дерзости нет ни слова того, что и кошке приятно. Большая часть материала на пластинках внушает антипатию. Тем не менее, они подталкивают слушателя к попытке создать либо нечто еще более эпатажное по "безобразию", либо диаметрально противоположное по "красоте", как Pet Sounds.
Dead и Velvet объединяет почти вопиющее (пассивный потребитель врубается в это не сразу, но момент истины неминуем) несоответствие дизайна обложек и репутации обеих групп с музыкой на пластинках. За многообещающей витриной всё лаконично, обыденно и скупо, как в одесском анекдоте про часовую мастерскую, где на самом деле делают обрезание.
White Light/White Heat - воспроизведеный по памяти Somethin' Else Эдди Кокрана, только (он хирургически удален одесскими часовщиками) без четкой отбивки между куплетами, без риффа, укрепив которым Rebel Rouser, до судорог зомбировали своих советских поклонников The Sweet. Потому что имя "Эдди Кокран" было для них пустым звуком. Потребитель подновленных шлягеров в ритме рок-н-ролла и твиста видел в оригиналах бледное подобие раскрашенной картинки - пионерские барабаны, соло на резинке от трусов...