Есть такой миф, распространенный в отечественной околофилософской среде, о том, что Реформация — это прорыв индивидуализма Протестантизма, противостоявший коллективизму Католицизма. Но истина, как известно, где-то посередине или вообще совсем не там, в общем, говорить столь упрощëнно, не погружаясь в тему, просто нельзя. Реформация декларировала индивидуализм в общении с Богом, с личной ответственностью перед Всевышним, представляла при этом собой лишь некую трансформацию коллективизма. Единая католическая община Европы, которая в идеале должна была объединять всех христиан, трансформировалась в систему протестантских общин. Именно общин! Именно коллективов! Никакая совокупность индивидов не продержалась бы и полутора года перед лицом армий католических монархов. Реформаторы уж точно никакими индивидуалистами не были.
Тот же Кальвин проповедовал общинную структуру и теократию, где вся жизнь людей была бы максимально завязана на религии и вся суть человеческого существования и отдача от каждого члена общества состояла бы в максимальном служении Богу. Вольтер как-то об этом саркастически высказался: «Жан Кальвин открыл двери монастырей не для того, чтобы выпустить монахов оттуда, а чтобы загнать всех людей в монастырь». Отчасти это даже верно, ведь кальвинистская ветвь реформации основу в себе взяла из идей как раз направления радикального католичества, из тех католиков, которые разочаровались ослаблением роли Римской церкви в жизни общества и владычества над светскими монархами, не терпели роскошь и растраты своих епископов. Эти разочарованные католики стремились к ещë большему влиянию христианства на жизнь каждого человека, вплоть до возврата к законам Моисея с тяжкими наказаниями за преступность и развращëнность. Строгий аскетизм в пуританском коллективе был делом обязательным для всех, и общество строго следило за благочестием соседей, гораздо строже, нежели в любом другом католическом городке.
Индивидуализм же не выражается в разрыве человека с общностью. Индивидуализму способствует возможность выбора между общностями, и здесь действительно есть заслуга Реформации. Индивидуализм — это не жизнь вне семьи, а возможность лично (без давления кого-либо) построить такую семью, которая не уничтожит твою индивидуальность, а, наоборот, поможет ее развитию. Точно так же обстоит дело с церковью, государством, нацией, трудовым и соседским коллективом. Ты выбираешь такую общность, в которой расцветаешь, найдя близких по духу людей, а не гибнешь под давлением стоящего во главе общности непреклонного автократа. Этот тип индивидуализма, сопряжённого с коллективизмом множества протестантских общин, впоследствии будет продемонстрирован грандиозными успехами протестантских США, где коллективизм соседствовал с индивидуальным правом и порывом каждого человека.