Вечер выдался промозглым. Я торопилась домой, прижимая к груди папку с документами — весь день пришлось разбираться с отчетами в бухгалтерии. Мечтала только об одном: горячий чай и тишина. Но уже в подъезде что-то кольнуло под сердцем — какое-то смутное предчувствие.
Открыла дверь своим ключом, стараясь не шуметь. В прихожей горел свет — Игорь всегда оставляет его включенным, когда я задерживаюсь, такая у него привычка с первых дней брака. На полу — его любимые коричневые ботинки, которые я подарила на прошлый день рождения, небрежно брошенные посреди прихожей. Вечно забывает поставить их на полку, хотя каждое утро обещает исправиться. Из кухни доносился его голос — муж говорил по телефону тем особенным тоном, который появляется у него только в разговорах с матерью. Я замерла, прислушиваясь.
— Да, мам, конечно... Нет, мы еще не купили билеты... — его голос звучал как-то особенно мягко, так он разговаривал только с матерью. — Думаю, Светлогорск — отличный выбор. Ты права, там действительно...
У меня внутри все оборвалось. Светлогорск? Мы же только вчера решили поехать туда на майские! И договорились — никому пока не говорить. Я сама предложила: давай сначала все спланируем, забронируем отель, а потом уже объявим. Игорь согласился. Клятвенно обещал молчать.
— Мам, я подумаю, но, скорее всего, так и сделаем, — донеслось из кухни. — Да, я тебе перезвоню.
Я стояла в коридоре, чувствуя, как внутри поднимается волна раздражения. Сколько раз это уже повторялось? Сначала — наши планы на ремонт, потом — идея купить новую машину, теперь — этот отпуск... Каждый раз одно и то же: стоит нам что-то решить, он тут же бежит советоваться с мамой.
Сбросив туфли, я прошла на кухню. Игорь стоял у окна, задумчиво глядя на темнеющий двор. Услышав мои шаги, обернулся с улыбкой:
— О, ты уже дома! А я тут как раз...
— Ты опять сказал своей маме о наших планах, хотя я просила этого не делать. Почему? — я даже не пыталась скрыть раздражение в голосе.
Его улыбка померкла. В глазах мелькнуло что-то похожее на вину, но тут же сменилось упрямым выражением, которое я так хорошо знала. Сейчас начнет оправдываться...
Я смотрела на мужа и чувствовала, как внутри нарастает обида. Неужели так сложно хотя бы раз сдержать слово? Или для него мнение матери всегда будет важнее наших договоренностей?
Пакет с продуктами для ужина так и остался стоять на столе. Какой тут ужин, когда внутри все кипит от возмущения? А ведь я планировала приготовить его любимые котлеты...
— Оля, ну правда, я не понимаю, почему ты так реагируешь, — Игорь прислонился к кухонному столу, скрестив руки на груди. — Мама просто спросила, как у нас дела, мы разговорились...
— Разговорились? — я почувствовала, как голос предательски дрожит. Перед глазами всплыла картина трехлетней давности: наше новоселье, Татьяна Ивановна придирчиво осматривает квартиру, а потом выносит вердикт: "Дорогие мои, без моей помощи вы тут не справитесь". И ведь действительно — три месяца ремонта превратились в бесконечную череду ее советов, звонков, визитов...
— Мы же договорились! — я с трудом вернулась в настоящее. — Вчера вечером, прямо здесь, на этой самой кухне! "Давай сначала все спланируем сами" — помнишь такие слова? Или для тебя наши договоренности ничего не значат?
Он поморщился, будто от зубной боли:
— Ну что в этом такого страшного? Она же не чужой человек, она волнуется за нас. Хочет помочь с выбором отеля, у нее подруга недавно была в Светлогорске...
— Помочь? — я уже не сдерживала эмоций. — Игорь, очнись! Каждый раз, когда твоя мама "помогает", все заканчивается одинаково. Сначала советы, потом — критика, потом — бесконечные звонки и вопросы! Помнишь, как было с ремонтом? "Оленька, зачем вам эти обои? Вот у Людмилы Петровны..."
— Не преувеличивай, — его голос стал жестче. — Мама действительно разбирается во многих вещах. И вообще, что плохого в том, что она интересуется нашей жизнью?
Я открыла холодильник, достала молоко для ужина, с грохотом поставила его на стол. Руки дрожали.
— Плохо то, что мы не можем принять ни одного решения самостоятельно! Что каждый наш план должен пройти обязательную "экспертизу"! Что ты... — я запнулась, подбирая слова, — что ты не можешь провести четкую границу между нашей семьей и своей мамой.
— А может, это у тебя проблемы с моей мамой? — Игорь оттолкнулся от стола, выпрямился. — Может, это ты не можешь принять, что я советуюсь с ней?
Я почувствовала, как к горлу подступает ком. Вот оно. Снова. Как всегда — стоит заговорить о его маме, и мы оказываемся по разные стороны баррикад.
— Знаешь что? — я швырнула полотенце на стол. — Готовь себе сам. Раз уж ты такой послушный сын, может, попросишь маму приехать и приготовить тебе ужин?
— Оля! — его окрик догнал меня уже в коридоре, но я не остановилась.
Хлопнула дверью спальни так, что задрожали стекла. Упала на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Внутри все кипело от обиды и злости. Но больше всего – от бессилия. Сколько еще это будет продолжаться? Когда он наконец повзрослеет и начнет жить своей жизнью?
За дверью послышались шаги, потом — тихий стук.
— Оля, давай поговорим...
— Иди к мамочке советоваться! — крикнула я сквозь слезы.
Шаги медленно удалились. На кухне загремела посуда — видимо, он все-таки решил заняться ужином. А я лежала, глядя в темнеющее окно, и думала о том, что завтра надо обязательно поговорить с Мариной. Она давно замужем, может, подскажет, как быть. Потому что так больше продолжаться не может...
— Представляешь, даже не извинился! — я размешивала остывший кофе, сидя в любимой кофейне напротив офиса. — Утром молча собрался и ушел. Только буркнул: "Я позвоню".
Марина, моя давняя подруга, внимательно слушала, облокотившись на столик. За двадцать лет дружбы она знала все мои проблемы, видела все взлеты и падения. Сейчас в ее карих глазах читалось искреннее сочувствие, но и что-то еще... Какая-то задумчивость.
— А ты знаешь, — медленно произнесла она, отщипывая кусочек круассана, — мне кажется, дело не только в его маме.
— В смысле? — я удивленно подняла брови. — В ком же еще? Это она постоянно...
— Нет-нет, послушай, — Марина мягко перебила меня. — Помнишь, как у нас с Павлом было? Первые годы я тоже все время злилась на его родителей. Мне казалось, они слишком часто вмешиваются, слишком много советуют...
Я кивнула. Их история была похожа на нашу — властная свекровь, бесконечные советы, обиды...
— И знаешь, что я поняла? — она отпила глоток капучино, оставив на верхней губе молочную пенку. — Проблема была не в них. Вернее, не только в них. Мы с Павлом просто не умели говорить друг с другом о границах. Я копила обиды, взрывалась, обвиняла его... А надо было просто сесть и спокойно объяснить, чего я хочу.
— Но я объясняю! — воскликнула я, вспоминая все свои попытки поговорить со свекровью. — Помнишь, я тебе рассказывала, как пыталась намекнуть ей перед нашей свадьбой? Как просила не вмешиваться в подготовку? А она тогда ответила: "Деточка, у тебя первая свадьба, а я уже троих детей женила-выдала". И ведь настояла на своем — и ресторан сама выбрала, и программу праздника утвердила... А потом было новоселье, потом история с машиной, теперь вот эта поездка. Я пять лет пытаюсь объяснить! Вчера тоже объясняла!
— Правда? — Марина лукаво прищурилась. — А может, ты не объясняла, а обвиняла? "Ты опять", "ты всегда", "ты никогда"... Знакомые фразы?
Я открыла рот, чтобы возразить, но... не смогла. Перед глазами пронеслись картины вчерашнего вечера. "Ты опять сказал своей маме..." "Ты не можешь провести границу..." "Ты такой послушный сын..."
— Вот-вот, — Марина понимающе улыбнулась, заметив мое замешательство. — Знаешь, мужчины ведь как дети. Стоит начать их обвинять — и они сразу в защиту. А если спокойно объяснить свои чувства...
— Легко сказать — спокойно, — пробурчала я, но внутри уже что-то шевельнулось. Какое-то новое понимание.
— А ты попробуй, — она накрыла мою руку своей. — Не "ты все испортил", а "мне важно, чтобы наши планы оставались только нашими". Не "ты маменькин сынок", а "я хочу чувствовать, что мы самостоятельная семья"...
Я задумалась, глядя в окно. За стеклом спешили куда-то прохожие, летел пух с тополей, качались на ветру молодые листья клена. Внезапно в голове всплыли слова Игоря: "Мама просто хочет помочь". А ведь правда — она действительно хочет как лучше. Просто делает это... не так, как нужно мне.
— Знаешь что? — Марина прервала мои размышления. — А может, тебе стоит поговорить с ней самой?
— С Татьяной Ивановной? — я чуть не поперхнулась кофе. — Ты шутишь?
— Почему нет? — она пожала плечами. — Может, она даже не подозревает, как ты себя чувствуешь. Приди к ней, поговори по душам. Без обвинений, без претензий. Просто... как человек с человеком.
Я покачала головой:
— Не знаю... Не уверена, что смогу.
— Сможешь, — она сжала мою руку. — Главное — помни: все хотят как лучше. И твой муж, и его мама. Просто иногда мы по-разному понимаем, что такое "лучше".
Домой я шла, прокручивая в голове этот разговор. Может, Маринка права? Может, дело не только в чрезмерной опеке свекрови, но и в том, как я сама реагирую на это? И, может быть, пора действительно поговорить с Татьяной Ивановной...
Не пропустите продолжение! Узнайте, как Ольга и Игорь справляются с новыми испытаниями, а также чем закончится их история с Татьяной Ивановной.
Понравилось? Подписывайтесь на канал, чтобы не пропустить новые сюжеты о семейных драмах и их решениях.
Алена Мирович| Подписаться на канал
Вторая часть: