— Сто двадцать тысяч, Игорь. Просто объясни мне, куда ушли эти деньги?
Анна сидела за кухонным столом, разглядывая выписку с банковской карты. Её пальцы, все ещё красивые и ухоженные, слегка подрагивали. Тридцать лет брака научили её чувствовать ложь мужа.
— Господи, ну что ты начинаешь? — Игорь раздражённо поправил воротник рубашки. — Я же сказал — разберусь.
— Конечно, разберёшься. Как и с той командировкой в прошлом месяце? — Анна подняла глаза от бумаг. — Которой, как выяснилось, не было.
Игорь замер у холодильника. Его спина напряглась, как у кота перед прыжком. Тайное влечение к молодой сотруднице, которое он так старательно скрывал, вдруг стало похоже на кипящий чайник — вот-вот сорвёт крышку.
— Знаешь, — он медленно повернулся, — в пятьдесят три можно было бы научиться не устраивать допросы.
— А в пятьдесят пять можно было бы научиться не врать жене.
Анна встала из-за стола. Она помнила, как познакомилась с Мариной на прошлогоднем корпоративе — молодая, яркая, уверенная в себе. Такой была когда-то и она сама. До того, как променяла свои мечты о ювелирной мастерской на "стабильность" и "правильную семью".
— Я видела её кольцо, — тихо произнесла Анна. — В контакте. Забавно, что оно точь-в-точь как то, что я показывала тебе в витрине на нашу годовщину.
Игорь дёрнулся, словно от пощёчины. В кухне повисла тяжёлая тишина, нарушаемая только тиканьем часов — старых, купленных ещё на первую зарплату.
— Аня...
— Не надо, — она подняла руку. — Просто скажи — это правда?
Он мог бы соврать. Снова. Как врал все эти месяцы про встречи с партнёрами и внеурочную работу. Но что-то в глазах жены — спокойных, почти отрешённых — остановило его.
— Да.
Анна кивнула, словно услышала именно то, что ожидала. Она аккуратно сложила бумаги, взяла свою чашку с недопитым чаем и направилась к выходу из кухни.
— Знаешь, что самое обидное? — она остановилась в дверях. — Не то, что ты выбрал другую. А то, что я позволила себе забыть, кто я такая на самом деле.
***
Анна стояла у витрины своей старой ювелирной мастерской. Двадцать пять лет назад здесь был её маленький рай — верстак, инструменты, эскизы. Теперь за стеклом красовалась вывеска "Продуктовый магазин".
— Анна Сергеевна? — раздалось за спиной.
Она обернулась. Марина. В светлом пальто, с уложенными волосами и тем самым кольцом на пальце. Женская самооценка — странная штука: глядя на соперницу, Анна вдруг поняла, что не чувствует ни ревности, ни злости. Только усталость.
— Давно хотела с вами поговорить, — Марина нервно теребила ремешок сумки. — Может, кофе?
Маленькая кофейня напротив была почти пустой. Они сели у окна, и Анна невольно усмехнулась: как в зеркале отражались они друг в друге — две женщины, старая и новая версии одной истории.
— Игорь не знает, что я здесь, — начала Марина. — Он вообще... сложный человек.
— Неужели? — Анна отпила кофе. — А я думала, что это я сложная. Слишком взрослая, слишком правильная, слишком...
— Вы не понимаете! — перебила Марина. — Он говорит о вас постоянно. Даже это кольцо... — она покрутила украшение на пальце. — Он сказал, что вы такое хотели.
— А ты никогда не задумывалась, почему он не купил его мне?
Марина замолчала. За окном проезжали машины, спешили куда-то люди. Обычный день, в который рушилась чья-то иллюзия.
— Знаешь, что я поняла за эти дни? — Анна достала из сумки блокнот с эскизами. — Что жизнь вне брака не заканчивается. Она только начинается.
Она раскрыла блокнот. На страницах — ювелирные украшения: кольца, подвески, браслеты. Новые работы, созданные бессонными ночами после того разговора на кухне.
— Красиво, — прошептала Марина, разглядывая рисунки. — Вы... вы сами это придумали?
— Когда-то я была ювелиром. До Игоря. До всего этого, — Анна провела пальцем по эскизу кольца, удивительно похожего на то, что сейчас красовалось на руке Марины. — Знаешь, что самое смешное? Я могла бы сделать такое сама. И даже лучше.
Марина вдруг сняла кольцо и положила его на стол.
— Я не хотела... — начала она.
— Нет, — перебила Анна, вставая. — Хотела. Мы все чего-то хотим. Просто я наконец-то поняла, чего хочу я сама. А кольцо заберу на время...
***
В подвальной мастерской пахло металлом и воском. Анна включила старую настольную лампу — подарок отца на восемнадцатилетие. Круг света выхватил из темноты верстак, инструменты, разложенные в идеальном порядке.
— Ты что, серьёзно решила вернуться к этому? — в голосе сестры звучало беспокойство. — После стольких лет?
— А почему нет? — Анна надела фартук. — Руки помнят.
Нина присела на табурет, наблюдая, как сестра разбирает старые коробки с материалами.
— Звонил Игорь, — как бы между прочим сказала она. — Спрашивал, где ты пропадаешь.
Анна усмехнулась, доставая паяльную лампу:
— Забавно. Тридцать лет не интересовался моими увлечениями, а теперь вдруг забеспокоился.
— Он говорит, что хочет всё исправить.
— А я хочу исправить себя, — Анна достала эскиз кольца. — Знаешь, что я поняла? Все эти годы я боялась быть собой. Растворилась в его жизни, в его успехе. А сейчас... — она провела пальцем по наброску. — Сейчас я чувствую себя живой.
Нина подошла ближе, разглядывая рисунок:
— Красивое. Для себя делаешь?
— Для одной женщины, которую почти забыла, — Анна улыбнулась. — Для той девчонки, которая мечтала создавать красоту, а не быть чьим-то отражением.
Она начала работать. Металл плавился под её руками, принимая новую форму. Каждое движение — уверенное, точное, словно и не было этих потерянных лет.
— Тебе не кажется, — Нина помолчала, подбирая слова, — что ты слишком спокойно ко всему этому относишься? К его... увлечению вне брака?
Анна подняла глаза от работы:
— Знаешь, что самое странное? Когда я начала вспоминать себя настоящую, его измена перестала иметь значение. Она просто... открыла мне глаза.
В этот момент зазвонил телефон. На экране высветилось имя Игоря. Анна посмотрела на дисплей, потом на начатую работу.
— Не ответишь? — спросила Нина.
— Нет, — Анна выключила телефон. — У меня есть дела поважнее.
***
— Вы удивительная женщина, — сказал седой ювелир, рассматривая кольцо через лупу. — Такая работа... Где вы прятались все эти годы?
В его маленьком магазинчике на Таганке пахло кофе и металлической пылью. Анна нервно теребила ремешок сумки:
— В чужой жизни, Михаил Яковлевич. Но теперь я вернулась.
— И правильно сделали, — он положил кольцо на бархатную подушечку. — Беру всю коллекцию. И место в мастерской вам найдётся.
Анна не могла поверить своим ушам. Три недели работы, бессонные ночи, сомнения — и вот результат.
Звякнул колокольчик над дверью.
— Папа, ты... — в магазин вошла молодая женщина и замерла. — Марина?
— Лена? — растерялась Анна. — Вы знакомы?
— Учились вместе, — Лена перевела взгляд с Анны на отца. — А вы?
— Это наш новый мастер, — улыбнулся Михаил Яковлевич. — Анна Сергеевна.
Лена побледнела:
— Анна... Сергеевна? Жена Игоря Павловича?
В магазине повисла тишина. Было слышно, как тикают старинные часы на стене.
— Бывшая, — твёрдо сказала Анна. — Документы на развод уже поданы.
Лена нервно сцепила пальцы:
— Марина... она моя подруга. Была. Пока не начала весь этот роман с вашим мужем. Простите, я должна была сказать раньше...
— Не извиняйтесь, — Анна подошла к витрине, где лежали её работы. — Знаете, иногда нужно потерять что-то ценное, чтобы найти бесценное.
— Философ, — хмыкнул Михаил Яковлевич. — Но талантливое. Леночка, глянь, что она делает!
Лена склонилась над витриной:
— Потрясающе... А это? — она указала на незаконченное кольцо. — Оно какое-то особенное.
— Это мой выпускной экзамен, — улыбнулась Анна. — Самой себе.
Вечером, возвращаясь домой, она думала о странности судьбы. О том, как причудливо переплетаются нити жизней. И о том, что настоящая любовь начинается с любви к себе.
***
— Сто двадцать тысяч, — Анна положила конверт на стол. — Ровно столько, сколько стоило то кольцо.
Игорь сидел в их — теперь уже его — кухне, растерянно глядя на конверт. За окном падал первый снег, превращая Москву в нечёткую акварель.
— Зачем? — он поднял глаза. — Я не возьму.
— Возьмёшь, — она сняла перчатки. — Потому что я так решила. Круг должен замкнуться.
На её пальце блеснуло новое кольцо — тонкая вязь серебра с едва заметным гранатом. Её собственная работа. Её новая жизнь.
— Красивое, — кивнул он на кольцо. — Сама сделала?
— Да. Оказывается, я многое могу сама.
Игорь встал, прошёлся по кухне. Остановился у окна:
— Знаешь, а ведь Марина ушла. Вернула кольцо и просто... ушла.
— И ты думал, я начну прыгать от радости? — Анна покачала головой. — Господи, Игорь, неужели ты до сих пор не понял? Дело не в Марине. Не в кольце. Дело во мне. В том, что я наконец-то очнулась.
Она подошла к холодильнику — там всё ещё висела их старая фотография. Сняла её, положила рядом с конвертом.
— Помнишь, ты говорил, что в пятьдесят три пора перестать устраивать допросы? — она улыбнулась. — А я поняла, что в пятьдесят три самое время начать жить для себя.
— И как? Получается?
— Более чем. Михаил Яковлевич — помнишь его мастерскую на Таганке? — предложил мне партнёрство. Говорит, таких рук давно не видел.
Игорь дёрнулся, словно от удара:
— Ты же бросила всё это. Ради меня.
— Вот именно, — Анна застегнула пальто. — Знаешь, что я поняла за эти месяцы? Нельзя строить счастье на отказе от себя. Это как дом на песке — рано или поздно рухнет.
Она направилась к выходу. У двери обернулась:
— Я благодарна тебе, Игорь. Правда. Если бы не твоё предательство, я бы никогда не нашла в себе силы измениться.
— А как же... мы? — его голос дрогнул.
— А нас больше нет, — она открыла дверь. — Есть я. И есть ты. И каждому придётся научиться жить заново.
Спускаясь по лестнице, Анна чувствовала удивительную лёгкость. Внизу ждало такси — до мастерской, где она работала допоздна над новой коллекцией. Её коллекцией. Её жизнью.
Круг замкнулся. Но это был уже совсем другой круг.
***
История Анны — это история каждой из нас. У вас тоже есть своя нераскрытая история преодоления? Поделитесь в комментариях!
Подпишитесь на канал, если вы тоже верите, что в любом возрасте можно начать жить заново.
***