Чайник тихо посвистывал на плите, пока Елена перебирала пакетики с чаем. Ромашковый, мятный, черный с бергамотом... Вика привезла их из последней командировки в Лондон. Елена улыбнулась, вспомнив, как дочь торжественно вручала ей эту квартиру пять лет назад.
- Теперь, мама, у тебя будет свой дом, - сказала тогда Вика, протягивая ключи. - Никаких больше съемных комнат.
Старая кухня давно стала её любимым местом. Здесь всё дышало уютом: потертая клеёнка на столе, горшки с геранью на подоконнике, даже трещинка на кафеле у плиты казалась родной. Елена как раз собиралась налить себе чаю, когда в дверь позвонили.
На пороге стояла Вика – в строгом деловом костюме, с идеальной укладкой и совершенно ледяным выражением лица.
- Мам, нам надо поговорить.
Елена посторонилась, пропуская дочь. Что-то в её голосе заставило сердце сжаться.
- Проходи, милая. Я как раз чай заварила. Твой любимый, который ты привезла.
- Нет, спасибо, - Вика осталась стоять посреди кухни. - Я ненадолго. Мама, ты должна освободить квартиру. До завтра.
Елена замерла с чайником в руках. Показалось, что она ослышалась.
- Что, прости?
- Квартиру нужно освободить. Завтра. Я больше не могу это тянуть.
Горячий чай пролился на руку, но Елена даже не почувствовала боли.
- Вика, я не понимаю... Это же мой дом. Ты сама...
- Это просто квартира, мама, - Вика достала телефон, быстро проверила что-то на экране. - Ты пожила тут, но я не могу больше тебя содержать.
- Содержать? - Елена нервно рассмеялась. - Милая, я же сама плачу за коммуналку, убираюсь...
- Мам, давай без этого, - Вика поморщилась. - Решение принято. Ключи оставь на столе.
Она развернулась к выходу, но Елена схватила её за руку:
- Подожди! Хотя бы объясни – почему? Что случилось?
- Ничего не случилось. Просто бизнес, мама. Квартиру можно сдавать дороже.
Дверь захлопнулась, и Елена осталась одна. В ушах звенело. Она медленно опустилась на табурет, глядя на лужицу пролитого чая. В отражении на её поверхности плясали отблески вечернего солнца.
Как во сне она встала и пошла в комнату. На стене висели фотографии: вот Вика на выпускном, сияющая в белом платье. А здесь они вдвоём на море – дочка строит замок из песка, а Елена смеётся, пытаясь защитить его от набегающих волн. Тогда она только что продала дачу, чтобы оплатить Вике учебу. Но разве это было жертвой? Нет, просто... любовью.
- Доченька, - прошептала Елена, проводя пальцем по фотографии. - Как же так?
Вечер медленно переползал в ночь. Елена механически складывала вещи в старый чемодан, то и дело останавливаясь, чтобы посмотреть на знакомые детали квартиры: облупившуюся краску в углу, которую всё собиралась подкрасить, теплый свет любимой настольной лампы, тень от герани на стене... Каждая мелочь вдруг стала невыносимо дорогой.
Где-то в глубине души теплилась надежда, что утром зазвонит телефон и Вика скажет, что это была ошибка. Глупая шутка. Что угодно. Но телефон молчал, а стрелки часов неумолимо отсчитывали последние часы в месте, которое она считала своим домом.
***
Первая ночь выдалась душной. Елена сидела на скамейке в парке, прижимая к себе потёртый чемодан, и смотрела на звёзды. Где-то там, в тёплых квартирах, люди спали в своих постелях, а она... Господи, как же до такого дошло?
Ключи она оставила на кухонном столе, аккуратно протерев их салфеткой. Почему-то казалось важным, чтобы они блестели. Может быть, Вика заметит и вспомнит, как мама всегда заботилась о мелочах.
- Добрый вечер, - раздался рядом хриплый голос. Елена вздрогнула. Какой-то бородатый мужчина в потрепанной куртке присел на другой конец скамейки. - Не бойтесь, я просто присяду. Тоже ночуете?
Елена машинально прижала чемодан ближе.
- Нет, что вы... я просто... гуляю.
Мужчина хмыкнул:
- В три часа ночи? С чемоданом?
- Да, представьте себе, - Елена попыталась улыбнуться, но губы дрожали. - Люблю... ночные прогулки.
- Ясно, - он достал из кармана яблоко и протянул ей. - Будете? Чистое, только что помыл в фонтане.
Елена покачала головой, но желудок предательски заурчал. Она не ела со вчерашнего утра.
- Меня, кстати, Семён зовут, - мужчина откусил яблоко. - Три месяца уже на улице. Жена выгнала. А вас кто?
- Дочь, - тихо ответила Елена и сама удивилась своей откровенности.
- Хм, - Семён покачал головой. - Дети, они сейчас... Другие какие-то растут. У меня вон сын в Америке, второй год звонка жду.
К утру похолодало. Елена дремала, прислонившись к спинке скамейки. Семён давно ушел, оставив ей второе яблоко и адрес ночлежки. "Там тепло, - сказал он, - и кормят иногда".
Когда рассвело, она поднялась, разминая затёкшие ноги. Куда идти? В ночлежку она не готова, нет... Может быть... Анна? Соседка всегда была приветлива, иногда заходила на чай...
Звонок в знакомую дверь на пятом этаже дался нелегко. Елена несколько раз поднимала и опускала руку, прежде чем решиться.
- Леночка? - Анна появилась на пороге в цветастом халате. - Господи, что случилось? На тебе лица нет!
- Анечка... - голос предательски дрогнул. - Можно у тебя... пару дней пожить?
В маленькой кухне Анны пахло сахарной пудрой. Она пекла булочки – по утрам любила побаловать себя свежей выпечкой.
- Вот ведь... - качала головой Анна, слушая сбивчивый рассказ подруги. - А я всегда говорила – избаловала ты её. Помнишь, как она тебе хамила на дне рождения? А ты всё "доченька, доченька"...
- Не надо, Ань...
- Надо, Лена! - Анна стукнула чашкой по столу. - Сколько можно себя обманывать? Она всегда такой была. Помнишь, как ты ей на свадьбу все сбережения отдала? А она даже спасибо не сказала!
Елена смотрела в окно, где медленно просыпался город. Где-то там спешили на работу люди, у которых был дом, семья, уверенность в завтрашнем дне...
- Ты встанешь с колен, Лен, - Анна положила руку ей на плечо. - Ты всегда справлялась.
Три дня пролетели незаметно. Елена старалась быть полезной – готовила, убирала, даже починила Анне сломанный кран. Но с каждым днем всё острее чувствовала себя обузой.
- Владимир! - вдруг вспомнила она, листая старую записную книжку. Старый друг семьи, когда-то работал с её мужем. Несколько лет назад предлагал помощь...
Набрать его номер было страшно. А вдруг не вспомнит? Или хуже того – вспомнит, но откажет?
- Алло, Володя? Это Лена... Да, Лена Петрова...
Через час она уже сидела в его кабинете – небольшом, заваленном бумагами закутке при городской ночлежке, где Владимир работал заведующим.
- Значит, говоришь, дочка выставила? - он постукивал карандашом по столу. - М-да... Знаешь, у нас как раз повариха в столовой уволилась. Временно, конечно, но всё же... Готовить умеешь?
- Да я всю жизнь... - Елена замялась. - Только жить-то где?
- А тут и жить будешь, - Владимир улыбнулся. - Комната есть служебная, маленькая, правда... Зато своя. Ты сильнее, чем думаешь, Лена. Справишься.
Вечером она впервые переступила порог ночлежки уже как работник. Запах борща смешивался с запахом хлорки. В столовой гудели голоса – здесь собирались разные люди. Интеллигентного вида старик в потертом пиджаке что-то увлеченно рассказывал молодой женщине с ребенком. Семён (надже, какая встреча!) помогал накрывать на столы.
- Елена Сергеевна! - окликнула её женщина средних лет. - Я Тамара, буду вас вводить в курс дела. Не переживайте, все мы через что-то прошли...
В маленькой служебной комнате было чисто и неожиданно уютно. Елена присела на кровать, достала телефон. Палец замер над номером Вики... Нет. Не сейчас.
- Ну что, - сказала она своему отражению в окне, - жизнь продолжается?
***
Три месяца пролетели как один день. Елена втянулась в работу неожиданно легко – оказалось, готовить на большую компанию даже веселее, чем на двоих. А от постоянной занятости меньше времени оставалось на горькие мысли.
- Елена Сергеевна, - Тамара заглянула на кухню, - там новенькая пришла, совсем девчонка. Может, чайку ей сделаете?
- Сейчас, минутку, - Елена вытерла руки и достала с верхней полки припрятанную пачку печенья.
В столовой сидела худенькая девушка лет двадцати, нервно теребившая рукав растянутого свитера.
- Будешь чай? - Елена поставила перед ней чашку. - С бергамотом. Из Лондона.
Девушка подняла заплаканные глаза:
- Спасибо. А вы... вы давно здесь?
- Три месяца, - Елена присела рядом. - Знаешь, я тоже думала – конец света. А оказалось – начало чего-то нового.
Вечерами она стала писать. Сначала просто записывала мысли в старую тетрадь, потом начали складываться стихи. Неумелые, наивные, но такие честные, что Тамара, которой она рискнула показать, прослезилась.
- Пишите, Елена Сергеевна, - сказала она. - У вас душа поёт.
В один из вечеров Елена достала чистый лист бумаги и написала: "Здравствуй, Вика". Письмо получилось длинным. Она рассказала дочери всё: про ночь в парке, про яблоко от бездомного Семёна, про страх и одиночество. И про то, как потом научилась жить заново.
"Ты всегда будешь моей дочерью, - писала она, - но я больше не буду жить только ради тебя. Знаешь, я начала писать стихи. Помнишь, как в детстве читала тебе свои первые пробы? Ты смеялась и говорила, что я совсем как Пушкин. Теперь я пишу для себя. И живу для себя. Надеюсь, однажды ты поймешь – это правильно".
Письмо она не отправила, но стало легче. Будто отпустила что-то, державшее её всё это время.
- Елена Сергеевна! - Тамара влетела в кухню, размахивая какой-то бумажкой. - У меня для вас новость! Помните Марию Степановну, которая к нам на литературные вечера ходит? Она комнату сдаёт, недорого. Говорит, вы ей нравитесь – и готовите хорошо, и стихи пишете...
Через неделю Елена перевозила свои немногочисленные вещи в светлую комнату на втором этаже старого дома. Мария Степановна, худощавая женщина с умными глазами, помогала ей развешивать шторы.
- Знаете, - сказала она, подавая Елене гвозди, - я тоже через такое прошла. Муж выгнал после тридцати лет брака. Думала, не переживу. А потом... потом начала картины писать. Представляете?
Вечером Елена стояла у окна, глядя, как падает первый снег. Пушистые хлопья кружились в свете фонарей, укрывая город белым одеялом. Где-то там, в другой части города, была Вика. Может быть, она тоже смотрит сейчас в окно?
На столе лежала раскрытая тетрадь. "Я не держу обиды", - написала Елена. И впервые за долгое время это была чистая правда. Жизнь действительно продолжалась – и теперь она точно знала, что будет жить. Не ради кого-то, а ради себя.
Напишите, что вы думаете об этой истории! Мне будет приятно!
Если вам понравилось, поставьте лайк и подпишитесь на канал. С вами был Джесси Джеймс.