История, написанная в 1931 году чешским коммунистом, участником Движения Сопротивления, казненным гестапо в 1942 году, после покушения на гауляйтера Рейнхарда Гейдриха. В СССР она издавалась в 1984 году и из своего детства я запомнила название, зимний антураж и общую забавность. Причем, «забавность» не в смысле «веселость», а «хаотичную кучу-малу».
Так уж получилось, что с 80-х я эту историю не перечитывала и вот зачем-то вспомнила. Так что смахнули с Машкой пыль и ринулись в бой.
Я не знаю, почему в СССР была издана эта книга. Возможно, благодаря биографии автора. Искренне сочувствую Ванчуре и уважаю его выбор, но сказка получилась у него очень специфической.
История межвежатника Кубы Кубикулы (18 лет) и медведя Кубулы, которые бродяжничают там и сям, и между делом силой фантазии (но больше страха) создают чудовище Барбуху. Так что с какого-то момента путешествовать и бродяжничать они станут втроём.
Барбуха питается человеческим страхом, а если страха нет, он чахнет и страдает. И всё бы ничего, но в Горшках-Поварёшках - одном из городишек, они ввязываются в небольшую заварушку, результатом которой становится сломанный мост и заключение под стражу.
И может показаться, что это задорная сказка, но сказка она лишь отчасти. Можно сравнить её с абсурдистскими сказками Пала Бекеша, но Бекеш был позже. Наверное, самым близким будет сравнение этой истории с салтыково-щедринской или гоголевской сатирой, разве что уровень крепко пониже и текст крепко пожиже. И, конечно же, эта сатира, направленная на управленцев и религиозных деятелей, не будет считана детьми. А для взрослых будет неинтересная вся та чертовщина, которая касается сказочных элементов.
Мне было бесконечно тяжело читать. Мелкий читатель мой воспринял нормально (потому что есть очень странное чудовище, странные перемещения, странные словечки и масса грубостей и ругательств - для девятилетки этого иногда достаточно). Но я еле продралась сквозь очень, очень, очень странный текст.
Местами повествование – это поток сознания. Местами – это пролом четвертой стены: приём, который я не люблю. Местами это просто набор предложений очень странным образом соединенных воедино. Плюс все пересыпано историзмами, архаизмами и просто странными словечками: «лататы», «кобенился», «мальчики были медвежеватей», «балясы точить», «канительное занятие» «рыло-морда-балда-олух» - подобного на единицу текста было исключительно много. С одной стороны это здорово обогащает лексикон, да. Для нас великим открытием стало слово, начинающееся на две «й»: Ййчин. С другой стороны, текст норовил расползтись в разные стороны, так что приходилось некоторые предложения перечитывать по нескольку раз, чтобы уловить смысл – такого в литературе, тем более детской, быть не должно. Так что эта книга взяла номинацию «самая тяжело читавшаяся книга года».
Понравилось ли мне? Скорее нет, чем да. Если, закрыв последнюю страницу, единственное слово, которое приходит на ум это «чушь», то овчинка выделки явно не стоит, и лучше бы мы эти три вечера провели с другой историей. Я не буду больше её перечитывать и вряд ли кому присоветую. Лучшее, что было в этой книге – рисунки. Мне даже кажется, что именно их я и помнила из детства, их и разглядывала.
Отдельно меня позабавило послесловие, в котором рассказывалось «Про автора». Так старательно рассказывалось, что имя автора было упомянуто аж один раз и где-то в самом конце. И упомянуто посреди какого-то мутного булькания – невнятного потока сознания. Поскольку писал этот ужас переводчик Д.Горбов, я, грешным делом, подумала, а не благодаря ли именно ему текст приобрел и мутность, и невнятность.