Полновластие, паранойя, публичность: коллекция живописи Нортона Саймона

Гений, миллиардер, предприниматель и благотворитель

Нортон Уинфред Саймон. Гений, миллиардер, предприниматель и благотворитель. Создатель непревзойденной коллекции работ старых живописцев. Человек острейшего ума и обладатель нечеловеческой интуиции. Гроза всех без исключения арт-галерей и торговых домов США, Западной Европы и Юго-Восточной Азии. Визионер, опередивший свою эпоху. Тот, кто заставил мир изобразительного искусства середины-конца двадцатого века переосмыслить самоё себя...

Дирик Бутс, «Воскрешение», около 1455, негрунтованный холст, темпера, 89,9 x 74,3 см, Музей Саймона, Пасадена

Он хотел запомниться миру именно таким. И мы без дураков готовы подписаться под каждым лестным эпитетом, что говорили и по сей день говорят в его адрес уважаемые коллеги. Ибо всё это — правда.

Три «Пи» Нортона Саймона

Однако правда заключается ещё и в том, что Нортон Саймон ничегошеньки не смыслил в искусстве. Он его даже не любил. Не увлекался им в детстве, не изучал в юности, не специализировался на нём, создавая свою бизнес-империю. Просто однажды — в возрасте 47 лет — он попросил дизайнера сменить картины, которыми тот украшал его новенький особняк. Именно тогда, в ходе разговора со страстно увлечённым работами импрессионистов оформителем, мистеру Саймону и пришла в голову мысль о том, что Гоген и Ренуар — не только громкие фамилии, но ещё и «раскрученные» бренды. К тому моменту герой нашей истории два десятилетия кряду покупал и продавал заводы и фабрики по производству соков, чистящих средств, автомобильных запчастей и тому подобного. И необычайно в этом преуспевал. Секретом деловых побед Нортона Саймона было (по его же собственным словам) сочетание трёх «Пи»: «полновластие, паранойя и публичность»*. И впрямь: современники в один голос утверждали, что господин Саймон никогда не доверял маркетологам, биржевым аналитикам и иже с ними. С момента начала сбора информации о контрагенте и вплоть до разработки окончательной версии контракта — держал все нити компетенций, все юридические, логистические и бухгалтерские тонкости исключительно в собственных руках. Держал, что называется, железной хваткой, доводя бизнес-партнёров до исступления нескончаемыми проверками, перепроверками и пере-перепроверками всего и вся, что вызывало вопросы и сомнения. А возбудить сомнения максималиста-перфекциониста Саймона могла любая мелочь... Когда же дело — наконец! — доходило до определения окончательной цены товара/услуги, все предыдущие этапы переговоров казались его визави лёгкой прогулкой. Ибо торговался господин Саймон изо всех сил и до последнего цента. А затем — ещё немного. Невзирая на любые временные и репутационные потери...

Пьер Огюст Ренуар, «В доме Ренуара, улица Сен-Жорж (бывшая мастерская художника, улица Сен-Жорж)», 1876, холст, масло, Художественный фонд Нортона Саймона. На портрете Ренуара запечатлены друзья и коллеги художника в его доме на Монмартре. Центральная фигура, держащая книгу в мягкой обложке — Жорж Ривьер, художественный критик и первый биограф Ренуара. Лысый бородатый мужчина, частично скрытый справа, — это Камиль Писсарро. Имена трёх других фигур менее известны: художник, композитор, философ

Пьер Огюст Ренуар, «Мост искусств, Париж», 1867-1868, холст, масло, 60,9 x 100,3 см, Фонд Нортона Саймона

Мания контроля

С самого раннего детства Нортон Уинфред Саймон был одержим идеей контроля. Над информацией, над окружающими, над всем миром! При этом наш герой рано усвоил всю прелесть переноса спорных бизнес-аспектов в публичную плоскость. Репутация дотошного всезнайки и сверхнеуступчивого дельца работала на него вернее и эффективнее самых лояльных подчинённых. И вот, когда на пороге своего полувекового юбилея Нортон Саймон ворвался на просторы арт-рынка, принявшись (по первости) скупать Ренуара, Гогена, и Дега, никому из вменяемых арт-дилеров и в голову не приходило пытаться его облапошить.

Пьер Огюст Ренуар, «Молодая женщина в черном», около 1875-1877, холст, масло, 33,3 x 25,4 см, Художественный фонд Нортона Саймона. Личность этой женщины остаётся неизвестной, но она воплощает в себе идеал парижанки Пьера Ренуара — молодой, красивой и элегантно одетой: «модница с маргариткой и очаровательной маленькой головкой». В середине 1870-х годов, работая над своей знаменитой многофигурной композицией «Бал в Мулен де ла Галетт» (сегодня находится в Музее Орсе), Ренуар создал десятки подобных небольших этюдов. Он часто дарил их своим друзьям

Эдгар Дега, «Актриса в своей гримерке», ок. 1875-1880 и ок. 1895-1905, холст, масло, 85,4 x 75,6 см, Фонд Нортона Саймона. Эта сцена с актрисой в её гримёрке рассказывает нам о том, что художника привлекали всевозможные закулисные тонкости. Одетая в костюм для исторической драмы XVII века, актриса в последний раз оценивает себя в зеркале. Тесное пространство и тусклый газовый свет превращают её отражение в маску из грима

Стратегия, которой не было

В свою очередь, торговля и коллекционирование предметов искусства оказались истинным призванием мистера Саймона. Он мечтал обессмертить своё имя — и наконец-то получил эту возможность, вписав его подле имён гениальных творцов, чьи работы так и спешили ему в руки. Принято считать, что в распоряжении Саймона имелась некая гениальная стратегия, благодаря которой его коллекция пополнялась исключительно перспективными, не теряющими актуальности работами. На самом деле главным «козырем» Саймона была старая-добрая скрупулёзность в сочетании с деловой «всеядностью». Бизнес есть бизнес, и информация, полученная от домашней прислуги распродававшего фамильные ценности буржуа, играла ничуть не меньшую роль в деле установления подлинности полотна, нежели заверения маститых экспертов.

Сандро (Алессандро Филиппи) Боттичелли, «Мадонна с младенцем и обожающим ангелом», около 1468, дерево,темпера, 88,9 x 68 см, Художественный фонд Нортона Саймона

Якопо Бассано, «Бегство в Египет», около 1544-1545, холст, масло, 123,2 х 196,2 см, Художественный фонд Нортона Саймона. Процессия оживлена сильным диагональным движением, развевающимися драпировками и энергично жестикулирующим ангелом. Он ведёт их в неопределённом направлении. Его правая рука указывает на прорастающее дерево — символ воскресения Христа. И только Мадонна с младенцем, физическая и духовная вершина композиции, выглядят спокойной константой.

Лукас Кранах Старший, «Адам», около 1530, дерево, масло, 190,5 x 69,9 см, Художественный фонд Нортона Саймона

Именно Саймон стал первопроходцем в деле «блекмейлинга» (шантажа) и «потребительского террора», направленного против больших аукционных домов, буквально «топя» их юристов и счетоводов в потоках процессуальных претензий, вечно меняющихся условий и формальных жалоб. И выигрывая таким образом даже безнадёжно проигранные ранее лоты.

Рафаэль Санти, «Мадонна с младенцем с книгой», около 1502-1503, дерево, масло, 55,2 x 40 см, Художественный фонд Нортона Саймона. Рафаэль изобразил не просто прекрасный образ Мадонны с Младенцем — он создал медитативное произведение. Глубокая духовность, которой достиг Рафаэль, объясняет, почему его Мадонны считаются шедеврами Ренессанса

Рембрандт ван Рейн, «Портрет мальчика», 1655-1660, холст, масло, 64,8 x 55,9 см, Фонд Нортона Саймона. В своём незаконченном виде эта картина даёт бесценное представление о методе работы Рембрандта. На насыщенном тёмном фоне тело и костюм обозначены лишь несколькими широкими уверенными мазками. Воротник, волосы и голова проработаны более детально, с помощью лессировок и глазурей, в то время как лицо, особенно глаза, полностью вылеплено и тщательно прописано. Лицо ребёнка, освещённое ровным фронтальным светом, излучает бархатистую темноту фона.

Тициан, «Богородица с Младенцем и Святым Иоанном», 16 век, холст, масло,97,2 x 81,9 см, Фонд Нортона Саймона

«...музей — банкрот, я выкупаю его коллекцию подчистую!»

Ему же, великому и ужасному Нортону Саймону, удался первый в своём роде рейдерский захват целого музея! Содержание Галереи изящных искусств города Пасадена стало не по карману властям штата? О'кей, мистер Саймон тут как тут, чтобы спасти потенциально безработных деятелей искусства Калифорнии. В каком это смысле: «Это наши внутренние финансовые неурядицы, мы просто торговались?» Ну уж нет, господа и дамы, раз уж вы публично заявили о том, что музей — банкрот, я выкупаю его коллекцию подчистую! За номинал. Который вы же сами и заявили её действительной текущей стоимостью. Ах да, и теперь это заведение будет называться Музеем изящных искусств Саймона. Впредь прошу не путать. 😁

«Индра», 13 век, позолота, 41 х 31 x 15,2 см, Фонд Нортона Саймона

Пикантные приобретения

А эта дивная история со статуэткой Повелителя танцев из Индии, ставшей подарком Саймона молодой жене! Шедевр обошёлся нашему герою почти что в миллион долларов, но вот незадача: оказался похищенным из храма в Шивапураме. Надо ли расписывать ярость индийских властей, задержавших яхту Саймона в своих территориальных водах? Не станем спекулировать на тему осведомлённости мистера Саймона касательно происхождения статуэтки. Будем придерживаться официальной версии, согласно которой вечно настороженный и крайне щепетильный герой нашей истории вдруг проявил небывалую неразборчивость и легкомыслие в делах... Самая пикантная часть того инцидента — та, о которой почти не писали в прессе. Мистер Саймон (и его новая супруга) не только избежал всяческой ответственности за скупку краденого, но даже ухитрился выторговать разрешение увезти эту самую статуэтку в США! Более того: экспонировать её в собственном музее в течение нескольких лет! Как Вам такой поворот сюжета, дорогой читатель?

Эдгар Дега, «Женщины, гладящие белье», начато в 1875-1876, окончено в 1882-1886, холст, масло, 81,9 x 75,5 см, Художественный фонд Нортона Саймона. эта картина, написанная в 1870-х годах и переработанная примерно десять лет спустя, отражает жестокое воздействие тяжёлого труда. Женщины горбятся, зевают и пьют над стопкой накрахмаленных рубашек, но особая деликатность манеры Дега — подражающей в телесных тонах его собственным пастельным работам — напоминает нам о молодости и женственности прачек

Франсиско де Сурбаран, «Натюрморт с лимонами, апельсинами и розой», 1633, холст, масло, 62,2 x 109,5 см, Фонд Нортона Саймона

Питер Пауль Рубенс, «Мелеагр и Аталанта и охота на калидонского вепря», около 1618-1619, дерево, масло, 47,6 x 74 см,

Питер Пауль Рубенс, «Анна Австрийская, королева Франции», около 1622-1625, холст, масло, Фонд Нортона Саймона

Масштаб и эклектика коллекции

С годами коллекция картин нашего героя становилась всё более разнообразной. Масштабной. Эклектичной. Но истинной её жемчужиной оставались шедевры старых мастеров. Картины Сурбарана, Кронаха Старшего, Рубенса и Боутса, купленные в совершенно разных условиях, при разных обстоятельствах и из разных коллекций, «по всем законам жанра» не должны были сложиться в нечто внятное и единое. Но сложились, и всё тут! С их появлением экспозиция зазвучала хоралом во славу старинной эстетики и одновременно — провозвестием богатства стилей, течений и направлений, что пришли на смену идеям Возрождения. Коллекция Нортона Саймона превратилась в метафору путешествия во времени, дающего глубокое и всестороннее представление о ходе развития западной живописи.

Поль Синьяк, «Сена в Ле-Андели», 1886, холст, масло, 45,7 x 64,8 см, Художественный фонд Нортона Саймона

Джованни Болдини, «Портрет денди (ранее Портрет Тулуз -Лотрека)», 1880-1890, бумага, пастель, 62,9 x 41 см, Художественный фонд Нортона Саймона. Скрупулёзное внимание художника к деталям костюма, таким как накрахмаленный воротник и манжеты, мягкая кожа лайковых перчаток и изящное пенсне, через которое натурщик властно отводит взгляд. Долгая дружба Болдини с Эдгаром Дега, возможно, вдохновила его на использование пастели для изображения этого типичного денди, в котором видели художника Анри де Тулуз-Лотрека

Альфред Сислей, «Лувесьен в снегу», 1872, холст, масло, 50,8 x 73,0 см, Художественный фонд Нортона Саймона

Собрание картин как последнее «прости» великих мастеров

«Пусть мне никто не верит, но у меня нет конечной цели. Я просто выбираю тот путь (*развития коллекции — прим. автора*), который считаю наилучшим» — так говорил о своём уникальном собрании сам Нортон Уинфред Саймон. И тут у нас нет оснований ему не верить. Тысячи часов консультаций с лучшими экспертами Нового и Старого Света, острый ум, невероятные работоспособность, фанатичная методичность, блистательная прозорливость прирождённого бизнесмена — несомненные достоинства Нортона Саймона. Сегодня, с высоты «послезнания», становится очевидно: собрание картин его имени стало последним «прости» эпохи великих мастеров. Последним лучиком чистого света в сгустившихся сумерках эры постмодерна, где более нет места большим частным коллекциям, открытым всему миру...

Камиль Писсарро, «Вид на Берневаль, 1900, холст, масло, 73,0 x 92,1 см, Художественный фонд Нортона Саймона

Борис Дмитриевич Григорьев, «Портрет сидящей женщины», начало 20 века, дерево, масло, 89,9 x 99,1 см, Художественный фонд Нортона Саймона

Жан-Батист Камиль Коро, «Коттедж с соломенной крышей в Нормандии», около 1872, холст, масло, 45,1 x 61,2 см, Художественный фонд Нортона Саймона

Антигерой и Личность

Так кем же был великий и ужасный Нортон Уинфред Саймон? Гением, спасавшим шедевры из объятий забвения? Или карикатурным злодеем, охочим до громких авантюр и места в истории?

А что, если отрешиться от готовых шаблонов, предлагаемых прессой девяностых, и не следовать современным нарративам, прославляющим любой коммерческий успех как абсолютную добродетель? Говоря языком классической литературы, господин Саймон был типичным антигероем. С одной стороны — самым заметным действующим лицом американского (да и в целом западного) мира искусства, в котором воплотились едва ли не все худшие стороны характера и образа мысли современников. С другой (благодаря выдающемуся уму, железной самодисциплине и изрядной доле везения) — личностью, сумевшей занять центральное место в сложном и путаном сюжете истории искусства конца XX столетия. Её живым, ярким и наглядным метакомментарием. Точкой над её заглавной «И»...

Густав Курбе, «Крестьянка с платком на шее», около 1849, холст, масло, 60 x 73 см, Художественный фонд Нортона Саймона. 22 декабря 1989 года Нортон Саймон завершил свою выдающуюся карьеру коллекционера произведений искусства, купив эту поэтичную картину, и передал свою бесценную коллекцию всем, кто посещает его музей

Как говорил один занятный антигерой одного американского блокбастера: «Я словно собака, которая гонится за машиной. Понятия не имею, что буду делать, если она остановится». 😊

* По-английски это звучало как: powerful, paranoid, publicity.

Автор: Лёля Городная