Я служила при Августейшей Семье 17 лет в должности няни при Детях. Состояла я при всех Детях. Когда я поступила на службу, Ольге Николаевне было 6 лет, Татьяне Николаевне — 4 года, Марии Николаевне — 2 года и Анастасии Николаевне — несколько месяцев, приблизительно, месяца 4.—
Отрывок из допроса Александры Теглевой
Александра Теглева являлась ученицей Смольного института благородных девиц. Однажды это учебное заведение посетила сама императрица. Воспитанницы увидели молодую женщину в изящном платье черного цвета, вышедшую из кареты, которая направилась к ним. Императрица, идя между рядами девушек, улыбалась и грациозно приветствовала их поднятой рукой. Александра неожиданно ощутила такое сильное притяжение к этой даме, которое напоминало любовь с первого взгляда. Большой зал, в котором проходила церемония, был заполнен воспитанницами. Каждая из них услышав собственное имя, должна была, подойдя к царице, присесть в реверансе и произнести комплимент, который подготовила заранее. При необходимости, также дать ответы на вопросы, которые могла задать государыня. После того как прозвучало «Александра Теглева», смущенная девушка, приложив немалое усилие с трудом подошла к императрице. А потом, не сделав реверанса, рухнула к ее ногам и навзрыд заплакала. Женщина рукой остановила директрису, которая хотела увести воспитанницу, нежно прикоснулась к волосам Александры и стала их поглаживать. Впоследствии Теглева запечатлела этот трогательный эпизод в своих воспоминаниях.
Тот день стал судьбоносным для девушки. Александра Федоровна выбрала ее в качестве няни для своих малолетних дочерей. Семнадцать лет Теглева находилась на этой должности, поэтому знала много подробностей из жизни царского семейства в разные периоды жизни Романовых. Александра стала няней для еще маленьких великих княжон в 1901, когда ей было 17 лет. Юной девушке было поручено приглядывать за шестилетней Ольгой, четырехлетней Татьяной, двухлетней Марией и совсем еще малышкой Анастасией, которой было несколько месяцев от роду.
Шурочка, так ласково называли Александру в царской семье, оказалась очень хорошей няней, доброжелательной, душевной, внимательной. Для нее девочки стали по-настоящему родными. И великие княжны отвечали ей взаимностью.
Долгие годы прожила Теглева на втором этаже Александровского дворца, в комнате рядом с апартаментами царских дочерей. Целыми днями Шурочка находилась рядом с ними. На ней было кормление, купание девочек. А еще они очень любили, когда молодая няня рассказывала им сказки. Теглева завоевала доверие и любовь своих воспитанниц, о чем говорит даже то, как они называли свою нянюшку. Для Ольги она была Теглюшка, а для малышки Анастасии – исключительно Шурочка.
Великие княжны целиком доверяли Александре. Об этом свидетельствуют их письма, которые они писали, когда няня отправлялась в гости к своей больной маме. В сопровождении воспитательницы августейшие дети плавали на яхте «Штандарт». Александру одаривали подарками, как дети, так и взрослые. Девочки часто присылали ей книги. В конце 1904 Государыней был вручен рождественский подарок: часы фирмы «Павел Буре» с дарственной надписью. В честь трехсотлетия дома Романовых в 1913 году Александра получила дорогую рубиновую брошь. Были и иные ценные подарки, бережно сохраненные Теглевой.
После того как последний русский император отрекся от престола, девушка находилась вместе с семьей государя в Царском Селе. В то время многие из приближенных ко двору, в том числе граф Апраксин, генерал Нарышкин, начальник конвоя Граббе, изменили царю. По словам Теглевой, у нее даже мысли не было, чтобы оставить семью в столь тяжелый момент. В то время дети болели корью с температурой больше 40 градусов. А Мария и Анастасия подхватили еще и пневмонию. Девочки так ослабли, что находились на грани жизни и смерти.
По воспоминаниям Теглевой, Маша с мертвенно бледным лицом находилась в бреду. Александра Федоровна часами сидела возле нее. Присутствующие тяготились дурными мыслями, прогоняя их. По прошествии трех наиболее тяжелых суток Мария пришла в себя и стала выздоравливать. Спустя несколько дней уже все члены семьи, сидя за столом, вместе обедали. Александра помогала княжнам состригать волосы, сильно выпавшие после тяжелой болезни. Она вспоминала, что девочек ничуть не огорчил их новый смешливый вид. Они даже решили сфотографироваться.
Теглева в добровольном порядке отправилась вместе с царским семейством в Тобольскую ссылку. Она всячески поддерживала девочек в их новой трудной жизни. В то время, когда шла подготовка к отбытию в Екатеринбург, девушке пришло послание от Анны Демидовой, бывшей горничной государыни. В нем та просила хорошенько уложить «аптеку», посоветовавшись с Жильяром и Татищевым. Александре по условным словам стало понятно, что это не что иное, как просьба Александры Федоровны сохранить драгоценности. Няня и преподаватель французского Пьер Жильяр выполнили это указание. Драгоценные камни были спрятаны в подкладки одежд девочек. Для Татьяны и Анастасии были сшиты специальные лифчики из толстого полотна с ватой внутри, куда положили императорские сокровища. Жемчужные ожерелья надели под блузки. Между бархатом и подкладкой девичьих шляпок спрятали изумруды, аметисты. Также Пьером Жильяром было предложено поменять пуговицы на бриллианты, обернув их ватой и обшив шелковой тканью, что и было сделано. Такие подробности были рассказаны Теглевой в 1919 году во время ее допроса.
Для людей, служивших при императорском семействе, сохранялось неизменное правило: не иметь собственной семьи. Однако, несмотря на это правило, Александра Теглева и Пьер Жильяр завели романтические отношения друг с другом и продолжали их в течение нескольких лет. Конечно же, свои чувства они старались не афишировать, но в царском окружении многие, если не знали, то догадывались об этом.
Когда революционные власти выслали царское семейство из столицы, вместе с ними в дорогу отправились и все люди, при них служившие. Теглева надеялась, что в ссылке ей позволят находиться при императорских детях, к которым Александра за более чем полтора десятка лет сильно привязалась. Какое-то время так и было, но когда семейство Романовых доставили в Екатеринбург, большую часть сопровождавших от них отсекли.
Романовых, с некоторой частью прислуги, отправили в Ипатьевский дом, а остальным, сказав, что они теперь свободны, указали на все четыре стороны. Там, на Екатеринбургском железнодорожном вокзале, Теглева последний раз видела своих подопечных. Александра даже не подозревала, что то, что она осталась в вагоне, спасло ей жизнь. Правда, судьба готовила ей трудности и опасности.
Новым властям, у которых был переизбыток собственных проблем, не было никакого дела до бывшей царской свиты. Их, правда, из вагона не выгнали, но в продолжение десяти дней всем этим людям пришлось жить на вокзале, переполненном тысячами беженцев, многие из которых были больны. Они болели и умирали в грязи вокзала и привокзальной площади, попутно заражая соседей.
Потом каким-то чудом их вагон прицепили к составу, направлявшемуся в Тюмень. В былые времена этот путь занял бы сутки, но в революционной неразберихе поезд тянулся туда две недели. Людям приходилось очень трудно. Кроме антисанитарных условий, им приходилось питаться лишь тем, что можно было приобрести на стоянках. Добравшись, наконец, до Тюмени, свита бывшего царя развеялась, направившись, куда глаза глядят.
На вокзале в ставшем почти родным вагоне остались только Теглева, Пьер Жильяр, царский преподаватель английского языка Сидней Гиббсон да баронесса Софья Буксгевден. Не афишируя, кто они такие, бывшие члены царской свиты наряду с другими людьми проживали в крайней бедности. Спасло их только то, что 25 июля 1918 года в Тюмень вошли войска адмирала Колчака. Вместе с ними членам царской свиты стали приходить известия о печальной судьбе их бывшего работодателя.
Гибель императорской семьи со всей оставшейся при них прислугой стала потрясением для Теглевой. Женщина, прожившая всю жизнь в привилегированном положении и не знавшая бедности, одномоментно провалившаяся на самое дно общества и за последние месяцы перенесшая немало угроз и оскорблений, не вынесла нового потрясения. Она слегла с нервной болезнью. Несколько дней просто лежала: не вставала, не разговаривала, не ела.
В общем-то, это объяснимо. Александре Александровне царские дети заменили собственных. Трагедию, случившуюся с семьей Романовых, она переживала, как свою личную. Пьер Жильяр неустанно заботился о возлюбленной, и когда она немного оправилась, договорился с местными крестьянами, чтобы они временно взяли Теглеву на свое попечение. Сам же мужчина в это время давал показания группе следователей, изучавших обстоятельства расстрела царской семьи.
Когда Теглева смогла давать показания, то и ее отправили к следователю Соколову. На допросах она не могла ничего сказать о последних днях жизни императорской фамилии, ведь ее в Ипатьевском доме не было, зато дала подробнейшую характеристику всему семейству. В частности, Николай II, по ее мнению, был очень простой и добрый человек. Царь сильно любил Россию и не захотел из нее уезжать, хотя Керенский предлагал ему это сделать. Не менее доброй, с ее точки зрения, была и императрица Александра Федоровна.
Как близко знавшую царское семейство, Теглеву привлекли к опознанию вещей и фрагментов одежды, найденных следователями в Ганиной Яме. Женщина подтвердила, что все показанное ей было деталями одежды императрицы и великих княжон. И это стало последним «прикосновением» Александры Александровны к царской семье. Дальше началась ее собственная нелегкая жизнь.
В 1919 году армия Колчака начала терпеть поражения. Ее части стали стремительно отступать на восток, и к лету того же года Красная армия стояла уже у стен Тюмени. Теглева со своими спутниками выехала в Омск, потом направилась дальше в Иркутск. Последней остановкой на территории России стал подконтрольный японцам Верхнеудинск. И без того ослабленный организм женщины вновь дал сбой – Александра Александровна подхватила воспаление легких.
Жильяр поручил заботу о ней Софье Эмильевне Дитерихс, в годы гражданской войны содержавшей детский приют «Очаг». Там жизнь Теглевой растянулась на полгода. Это, правда, не означало, что она все время болела. Просто Жильяр в этот период служил при главе французской военной миссии военном деятеле Морисе Жанене в Сибири личным секретарем. А Александра, чтобы не мешать ему, помогала Софье Эмильевне в содержании приюта.
Хрупкое равновесие в положении Теглевой разрушил крах правительства А. В. Колчака. Сам адмирал был расстрелян, французская миссия эвакуировалась, а Жильяр, оставшись без работы, возвратился в Верхнеудинск. Здесь он вновь встретился со своей возлюбленной. Перед парой вновь замаячили неясные перспективы. Большевики рано или поздно могли войти в город, и судьба бывших царских работников оказалась бы самой печальной.
Баронесса Буксгевден предложила Теглевой выехать в Европу. Та поначалу категорически отказалась, но, видя сомнительную перспективу быть расстрелянной, как дворянка и царская прислужница, дала согласие. Правда, при этом поставила условие: возвратиться назад, едва представится такая возможность. Женщина еще не могла осознать, что новая власть пришла надолго. Она была уверена, что дни большевиков сочтены, несмотря на все их победы на фронтах.
Пьер Жильяр решил ехать в родную Швейцарию. Только вот путь до нее растянулся на добрых полтора года. Это хотя и не походило на дорогу до Екатеринбурга и Тюмени, но тянулось слишком долго. Какое-то время им пришлось пробыть в лагере для беженцев, потом плыть на военном корабле, совершенно не предназначенном для перевозки пассажиров. Попав на территорию Европы, где границы государств к тому времени сильно поменялись, пара ютилась у чешских крестьян.
Кошмар переездов закончился лишь тогда, когда Александра и Пьер пересекли границу Швейцарии. Жильяр устроился в Лозаннский университет, и только, когда начал получать стабильные гонорары, сделал предложение Теглевой. Женщина согласилась стать его женой. Пять лет революционного ада в России помогли ей понять, что этот человек искренне любит ее. 22 сентября 1922 года пара официально расписалась, а следом закрепила официальные бумаги венчанием в Женевском православном русском храме.
Совместная жизнь у них сложилась вполне счастливо, только вот своих детей так и не появилось. Всю нерастраченную материнскую любовь женщина отдала племяннице супруга Мари-Клод Жильяр Кнехт. Девушка жила в их семье в продолжение восьми лет. В разговорах она многое узнала о судьбе Александры Александровны. До конца жизни Теглева надеялась возвратиться в Россию. Кроме того, она сохранила верность царскому семейству. В доме, где жила Александра Александровна, в одной из комнат она создала маленький музей, стены которого были увешаны фотографиями членов царской семьи. Там же находились сохранившиеся вещи царских дочерей, которые их бывшая нянюшка бережно хранила.
Жизненные перипетии не могли не сказаться на здоровье Теглевой. Она скончалась от рака в 1955 году, когда ей было 70 лет. В 2013 ее крестница Мари-Клод Жильяр Кнехт, сама уже будучи в преклонном возрасте, передала музею-заповеднику «Царское Село» часть вещей, ранее принадлежавших Александре Александровне: рубиновую брошь, подаренную лично императрицей, часы «Павел Буре» с надписью на корпусе и собственноручно вышитое гладью полотенце с изображением Спасской башни Московского Кремля.