«Ничего не оставлять на волю случая, всё подвергая расчёту… Никогда не упускать предоставленную возможность… Отвечая на поставленный вопрос, стараться не прибегать ко лжи, но и не высказывать опасную правду».
Арман дю Плесси, кардинал Ришелье, 1610 год.
О кардинале Ришелье нам известно немногое - в основном, образ из знаменитого романа А.Дюма, ну и, конечно, из любимого фильма советских подростков "Три мушкетера" (в нем мне нравился как раз не выскочка Д'Артаньян, а харизматичный кардинал) рисовал нам портрет эдакого злого гения и коварного интригана, который не гнушался кровавыми методами расправы со своими врагами и держал в узде самого короля Франции. Нам же интересна не только истинная природа личности великого кардинала, но и его методы управления людьми, которые могут быть полезны и нам, простым гасконцам эйчарам.
Великий кардинал. Герцог, кардинал, первый государственный министр короля, дипломат, военный стратег, теолог, поэт, драматург, памфлетист, основатель Французской Академии, национальной газеты и контрразведки, католик и союзник протестантизма, покровитель наук и прагматичный палач - кем он только не был для современников и потомков. Ему не давали покоя ни при жизни, ни после смерти - его могилу оскверняли спустя 250 лет, а в мае 1968 года разбушевавшиеся студенты в клочья изорвали его знаменитый портрет в ректорате Сорбонны. Между тем у современников личность и деятельность кардинала Ришелье вызывала подлинное восхищение. По словам историка Франсуа Минье, как государственный деятель Ришелье имел «замыслы всего того, что он сделал». Он был автором большой политики, которую называли «политикой Ришелье», потому что никто ее не проводил до него, он придумал теорию «естественных границ» и обосновал «абсолютную монархию» во Франции, способствующую централизации королевства.
И ты, гасконец! Арман-Жан дю Плесси, будущий кардинал и герцог Ришелье родился в 1586 году в Гаскони (да-да, он тоже гасконец!) в семье обедневшего дворянина. Он рос довольно болезненным ребенком (и впоследствии приступы болезни мучили его всю жизнь), и остается только удивляться, каким могучим характером обладал этот человек, умудрявшийся всю жизнь бороться с немощью и душевными недугами, находя еще силы управлять государством и строить европейскую политику. В девять лет он был отдан в знаменитый Наваррский коллеж, известный строгостью системы обучения, где впервые обнаружилось его сильное стремление к лидерству, всегда и во всем.
Современники писали, что уже тогда "от пронизывающего взгляда его серых глаз становилось не по себе даже пожилым мэтрам коллежа". Все те, кто имели с ним дело, остаются под влиянием неизгладимого впечатления, которое на них производит то, что они называют «его живостью ума». Преподаватели коллежа были удивлены этой разумностью, и они говорили между собой: «Как, вы уверяете, будто это ребенок?..» Постоянная работа ума, гибкость, тонкость, мгновенность понимания, живое воображение, проницательность, - такими были качества, которые констатировали у него, находя, что это исключительный случай. К этой живости ума добавлялось особенно твердое и правильное суждение.
«Где тот первый человек, который, раз увидев, не полюбил бы его?»
Будучи уже Великим кардиналом, Ришелье в отношениях со своим окружением и сотрудниками проявлял себя совершенно не тем персонажем, которым его описывает Александр Дюма. Несмотря на свой внушительный вид, гордую осанку, свое «высокомерие большого вельможи», он принимает людей с простотой, улыбкой и милостью, которые очаровывают всех, кто пользуется подобным приемом. Один из его врагов признает, что он умеет проявить себя «мягким, приветливым, человечным», во всем оставаясь «благородным» и без фамильярности.
Секретарь Гастона Орлеанского, посланный с поручением к ужасному министру, так описывает прием Ришелье: «Я вышел от него, - говорит он, - совсем задушенный его добротой, и влюбленный в его достоинства». Один из его сотрудников, Ги де Шастеле, написал: «Где тот первый человек, который, раз увидев, не полюбил бы его?», другой подтверждает это словами: «Очарование его голоса и его доброжелательность одинаково не позволяли глядеть на него без обожания». Таким образом, он умел установить вокруг себя атмосферу легкости и очаровательной дружбы.
«Каждый не удостоен почестей иначе, чем он того заслуживает». Для Ришелье «четкость и открытость – наилучшие способы, которыми можно пользоваться». Однажды он выразит протест в письме к кардиналу Ла Валетту, движимый своей скрупулезной заботой о порядочности: «Вы меня знаете слишком хорошо, чтобы полагать, что я человек, дающий заверения и внушающий надежды, втайне противоположные тому, к чему я обязан. То немногое благородство, которым наделил меня Господь, не позволяет мне такого образа действий, даже если бы дело шло о моей жизни!» И в другом месте он скажет: «Я держу за правило откровенно говорить то, чего я хочу не без основания. Бесполезные околичности не слишком хороши для человека моего возраста, который прямо идет к своим целям».
Читайте в следующем выпуске о методах и принципах управления людьми кардинала Ришелье.