Успел. Вытащил её из петли, хотя она уже была на грани, отчаянно сучила ножками, высунула язык и пучила глазки. На небесах уже были выстроены планы на её счёт, но нет! Он верёвку чик и отрезал перочинным ножичком, точно отрезал её от настоящей жизни, как пуповину от материнской утробы. Она уже должна была взлететь, словно воздушный шар, но вместо этого шмякнулась об пол, больно и обидно. А ведь это она от него в петлю полезла, а не жизнь её к этому подтолкнула.
«Ты же этого хотел, не так ли?» — прошептала она.
Он посмотрел на её иссиня-чёрные губы, на которые когда-то слетались поцелуи, на тонкую шею с алым кровоподтёком, и из его глаз брызнули слёзы. То, что произошло, стало закономерным итогом их супружеской жизни.
Он стоял, не в силах оторвать взгляд от её хрупкой почти полупрозрачной в ранних вечерних сумерках фигурки и в его сердце закрались смятение и стыд, а воспоминания, о счастливых днях, когда они смеялись и строили планы на будущее, словно бурлящая волна накрыла с головой и лишила кислорода. Нежность и любовь, для него почти угасшие чувства - смешались с тяжёлой реальностью, которую он сам же помог создать. «Как всё могло зайти так далеко?» — пронеслось в распаленной его голове и нестерпимой мукой легло на встревоженную душу. Он, словно искал ответ среди хаоса их совместной жизни. Каждый момент, каждая ссора, каждое недопонимание вели к этому трагическому событию.
«Ты же этого хотел, не так ли?» — её крик разорвал ночь на мелкие кусочки, словно злая собака старую фуфайку и отозвался дикой болью в сердце. Он вдруг вспомнил, как когда-то обещал защитить её от всех бед, а теперь стал причиной её страданий. Очень давно она была ему не только женой, она была его музой, его светом. И вот теперь этот свет угасал на его глазах. Он споткнулся на собственных чувствах, стараясь собрать разрозненные мысли и чувства, найти выход из этого страшного лабиринта.
Извинения, которые он собирался произнести, застряли в горле. Каждый звук в тишине комнаты отдавался болью в висках. Он понимал, что вернуть всё назад невозможно. Задвинув на тёмный задний план свои эмоции, он медленно приблизился к ней, склонил голову в знак покаяния. Это было не просто раскаяние, это была последняя попытка её спасти, вернуть когда-то любимую женщину к жизни.
Её взгляд раненого животного на мгновение парализовал его. Но пересилив себя, он подошёл ближе, обнял. В этот миг в воздухе, точно из параллельной вселенной, раздался звон колокола. Они замерли, не зная, чего ожидать — беды или спасения.
Возможно, именно в этом объятии у него зародилась надежда на то, что однажды они смогут вырваться из своих оков, подобно птицам, покидающим клетку, обрести свободу.
Она ощутила, как тепло его рук проникает в самое сердце, словно стремясь растопить ледяные оковы, сковывающие их. В ответ на нечаянную нежность она подняла голову, и их взгляды встретились. Однако боль и гнев, читавшиеся в его глазах, погасили вспыхнувшую искру душевного тепла и былой любви.
Наступили страшные, мучительные дни и ночи без любви. В ответ она начала изводить его ещё сильнее, чем раньше. Он же, все больше стал выпивать, но это лишь усугубило ситуацию.
Она придиралась ко всему, начиная с куска хлеба и заканчивая сквозняками. Он же молча, терпел всё, словно это было испытание, ниспосланное ему свыше.
Каждый день она словно вколачивала в его душу гвозди, а он не издавал ни звука. Примеряя на себя роль Христа, как галстук, который нравится, но не по карману, да и не нужен в современной жизни.
Она почернела от ненависти, но ничего в их маленьком аду не менялось. Всё чаще стала развлекать себя, придумывая новые способы самоубийства, но мысли о дикой боли останавливали и дальше фантазий не шли.
Однажды она весь день улыбалась и не трогала его. Он даже испугался, не заболела ли она и, решив не будить лихо, ушел в гараж.
Она приготовила ужин, зажгла свечи, рассыпала лепестки роз по квартире. Он вернулся поздно, злой и мрачный, с синяком под глазом и порванной рубашкой. Лёг на кровать и заплакал от бессилия.
Она все поняла, потушила свечи, всыпала яд в бокалы алого, словно кровь вина, закрыла окна, включила газ на кухне и легла рядом с ним, нежно обняв его и шепча слова утешения. Он боялся пошевелиться, боялся спугнуть это хрупкое равновесие. Бушующий ураган эмоций, стих, оставив после себя лишь тихую мучительную усталость.
Оставалось лишь дождаться, когда он пригубит вино и пойдет на кухню курить…
Так они и уснули, каждый в своем грехе. Она обнимала его, а в воздухе звенел колокол, возвещая о грядущем наказании или спасении.