Прежде чем начать говорить о таком жанре, как якудза эйга — то есть японское криминальное кино, — следует сказать, что якудза в кинофильмах — это не что иное, как воплощение поп-культурного штампа, равно как те же утрированно-верные самураи. Реальные и экранные якудза, конечно, отличаются друг от друга. Однако первые являются поклонниками вторых, частенько напуская на себя киношный образ. Представители японской организованной преступности всегда позиционировали себя защитниками простого народа. Они называли себя гокудо — тот, кто проходит весь путь до конца. Но государство и полиция именуют их борёкудан — организованная преступная группировка. Свой путь японские криминальные структуры начали еще в эпоху сёгуната Токугава, в послевоенное время, и в основной массе своей состояли из безработных самураев. Сбиваясь в шайки (хатамото-якко), они грабили и вымогали деньги.
ИСТОРИЯ РЕАЛЬНЫХ ЯКУДЗА
В городах действовали группировки мати-якко, защищавшие горожан от налетчиков. Хотя и они тоже имели преступную склонность рубить и грабить, их все равно считают благородными защитниками, и современные якудза утверждают, что они — потомки выходцев из среды мати-якко. Главное их отличие от хатамото-якко в том, что туда входили представители низших сословий, то есть народные дружины. Поэтому и симпатия к ним у простых людей вполне очевидная.
Но, по сути, предками современных якудза являются преступные структуры 18 века — тэкия и бакуто. Первые — это бродячие торговцы, которые постепенно перешли к рэкету торговых точек, затем — целых торговых сетей, а впоследствии даже стали специальным органом, регулирующим торговлю. Бакуто вышли из игорной среды. Азартные игры время от времени запрещались в Японии, и бывшие игроки становились лидерами подпольных игорных домов, притонов и борделей.
Само слово «якудза» имеет игорное происхождение и обозначает очень плохую комбинацию карт на руках. «Я» в переводе с японского означало «восемь», «ку» — «девять», «дза» — видоизмененное «сан», то есть «три»; в сумме — двадцать, или самое плохое число в этой японской карточной игре (еще эта комбинация известна как «свинья»). Сначала слово «якудза» стало обозначать бесполезную вещь, затем — бесполезного человека, и постепенно бакуто стали ассоциировать себя с проигрышной комбинацией в картах.
После 1868 года, когда Япония стала открытой страной и с феодализмом было покончено, якудза, бывшие прежде вольными стрелками, объединились в кланы с очень крепкой внутренней поддержкой: рядовые члены называют друг друга братьями. Все зиждется на уважении к старшим, строгой иерархии и верности банде. Оябун кабун — звание высокого 9 ранга в криминальных структурах. Выше только Кумитё — босс 10 ранга.
ЯКУДЗА В КИНО
В фильме 1958 года «Ржавый нож» действует криминальная группировка, лидер которой предельно известен как полиции, так и обществу. О нем пишут в газетах, шепчутся в подворотнях и беседуют в прокуратуре. Но, как выясняется по ходу фильма, босс Камацута является лишь свадебным генералом преступности: настоящий главарь надежно скрыт за сетью шпионов и боевиков якудза. Теневым боссом оказывается вполне легальная и уважаемая в обществе персона — председатель городского совета. В фильме «Волки» таковым теневым боссом является Асакура Гэнрю, которого в знак уважения все называют Сенсей. Он стравливает два вражеских клана между собой, устраняет их боссов, сажает на их место своих ручных марионеток и пробивается в большую политику, становясь управляющим грандиозного международного строительства.
Как только кино в Японии развилось настолько, чтобы показывать бои на мечах и погони, якудза начали снимать фильмы о себе. Якудза эйга — традиционный жанр японского массового кино, появившийся еще в немую эпоху. Существовали два типа таких фильмов: с историческим подтекстом, где главным героем становится Дзиротё из Симидзу, первый главарь первого крупного клана, действовавшего между Киото и Токио, и приключенческие ленты о похождениях одинокого якудза, эдакого хитреца и прохвоста («Путешествие длиной в тысячу и одну ночь», 1936). Но жанр сделал серьезный перерыв с середины 30-х по середину 50-х. Связано это с тем, что 30-е годы прошли под знаком военной цензуры, которую сменила цензура оккупационного американского режима. И тот, и другой режимы по разным причинам неодобрительно относились к воспеванию традиционной японской орг. преступности на экране. Все изменилось в конце 50-х – начале 60-х, когда произошел бум японского кино и набрали популярность множество как новых, так и подзабытых жанров, от самурайского кино до кайдана (фильмы о традиционных мстительных японских призраках) и кайдзю эйги.
НУАР И НИНКЁ
В 1958 году выходят два знаковых жанровых фильма: упомянутый «Ржавый нож» Тосио Масуды и «Якудза из Асамы» Тосикадзу Коно. Первый из них принято считать нуаром или даже Никкацу-нуаром (по названию студии), по характерным для данной стилистики ракурсам съемок и специфическому использованию света и тени. Киновед Чак Стэфенс склонен видеть в чувствах главного героя судьбу Японии последних лет: оккупация Японии — изнасилование возлюбленной и последующее пятилетнее тюремное заключение. А сцена, где герой в исполнении Акиры Кобаяси и его подруга едут на мотороллере, очень важна. Оживленное движение, опасности повсюду, накренившиеся дома — несмотря на все это, пара выживает, сохраняет равновесие и двигается дальше, чем олицетворяет новую Японию — молодую, влюбленную и полную жизни. С «Ржавого ножа» начинается всплеск мукокусэки акусён (буквально — «безграничный/беспредельный экшн»).
Второй фильм интересен тем, что является типичным представителем другого поджанра якудза-эйга — нинкё. Это истории о справедливых и уважаемых рыцарях-якудза, которые «сторонятся почти всего дурного и защищают слабых и обиженных». Якудза изображались в виде благородных повстанцев, защитников простого народа. Этим кино угождало как правым (упор на традиционализм), так и левым (народное происхождение героев фильмов). Вышедший в 1958 году фильм рассказывает историю из той эпохи, когда якудза пользовались еще мечами, а не огнестрельным оружием. Главный герой Итаро изображается благородным воином, ищущим себя и пытающимся стоять на принципах чести и справедливости. Он раздает деньги беднякам, защищает униженных и слабых, но при этом готов служить жестокому оябуну, который выручил его. Итаро является странником, подобно ронину, и в этом одна из особенностей фильма. Западному (а также российскому) зрителю разница между якудза и самураями в исторических фильмах тех лет будет не сразу понятна. Время действия — 18–19 века, оружие — катана; привычки, поведение и кодекс соответствуют самурайским. В этом суть жанра нинкё — сблизить ненавистных якудза с благородными, но уже исчезнувшими самураями. Местами фильм кажется нелепым и несколько смешным. Особенно заметен контраст в словах Итаро: он переживает из-за того, что не может вернуться в отчий дом (по причине того, что якудза), и хочет исправить ситуацию (чтобы увидеть и обнять мать), и одновременно с этим спокойно идет на убийство малознакомого человека лишь по причине того, что этим может отдать долг оябуну — боссу клана Торугара. У героя есть своя музыкальная тема, сопровождающая его во время странствий. Вообще, песнь является важной составляющей жанра — герой-одиночка путешествует налегке, без собеседника, и с ним летит только песня. Помимо принадлежности к нинкё, можно сказать, что «Якудза из Асамы» есть и образец жанра тямбара, что тоже сближает его с самурайским кино. Герой рубит врагов пачками, и, наблюдая за его схватками в соотношении 1:30, понимаешь, чем вдохновлялся Тарантино на съемках «Убить Билла». Правда, Итаро, в отличие от Черной мамбы, уничтожает своих противников анти-кровавым способом. Крови мы не видим, если только не считать кровь случайно раненного старика, которому Итаро перевязывает рану.
РАСЦВЕТ ЯПОНСКОГО КРИМИНАЛЬНОГО КИНО
Подлинный бум якудза-эйга произошел в 1963 году, когда вышел фильм о войне кланов якудза «Молодость зверя» с его ребячливой жестокостью. Его режиссер Сэйдзюн Судзуки — король японского поп-арта, в 1960-х он оказался настолько любезен студенческой молодежи, что они были готовы набиваться в залы и подряд смотреть его цветастые фильмы ночи напролет. Центральный герой, как и молодые зрители, приехавшие из провинции и заполнившие собой кинозалы, транслировал экзистенциальное одиночество юноши в большом городе и в начале фильма был беден, но становился частью дружного сообщества и обретал благополучие.
Неизменный атрибут якудза — татуировки. Они называются ирэдзуми. Изначально они наносились в качестве наказания: количество черных колец на плече соответствовало количеству преступлений, что помогало полиции идентифицировать того или иного преступника. Но затем якудза стали гордиться своими преступлениями и набивали тату уже специально. В фильме Сэйдзюна Судзуки «Татуированная жизнь» вступительные титры представляют собой галерею обнаженных якудза, тела которых сплошь покрыты татуировками. Самые разнообразные рисунки мы видим, как вертикальные, так и горизонтальные. Ближе к финалу главный герой, Тэцу по прозвищу Белый лис, признается влюбленной в него девушке Мидори, что он — скрывающийся якудза, распахивает перед ней свою татуированную грудь и кричит:
«Мы не можем быть вместе! Моя плоть запятнана!».
После финальной битвы, в которой раненый Тэцу побеждает всех врагов, с него сползает одежда, и глазу зрителя открывается перерубленный напополам белый лис, что символизирует окончание его криминальной карьеры.
О РАБОТАХ СЭЙДЗЮНА СУДЗУКИ
Сэйдзюн Судзуки — один из основоположников жанра. В картине «Наша кровь не простит» рассказывается о двух братьях — сыновьях некогда убитого босса. Умирая, он наказал жене воспитывать сыновей в отрыве от традиций якудза. Они вырастают, и выясняется, что старший тайно уже входит в клан Нанивада (босс которого и заказал когда-то их отца), а младший — просто весельчак и балагур, который мнит себя крутым парнем, что доказывают стены его комнаты, сплошь увешанные фотографиями киношных гангстеров, Ли Марвина и Аль Капоне. Фильм регулярно обращается к проблеме кровной вражды, и вообще тема крови как традиционного кодекса чести и наследования преступного образа жизни звучит здесь основным мотивом. Конфликтующие друг с другом братья, один из которых пытается защитить другого и привить ему иные ценности, в финале выходят на общую тропу войны. Старший брат — якудза самостоятельно расправляется с вражеским кланом, не дав младшему пролить кровь, и перед смертью символически сбрасывает гадкую и плохую кожу якудза — оставляет свой окровавленный пиджак висеть на шесте. Младший подбирает его и уходит по тропе неизвестно куда.
«Токийский скиталец» и «Рожденный убивать» — нестандартные и культовые якудза-фильмы Судзуки, после которых его уволила студия Никкацу и между ними началась многолетняя судебная тяжба. «Скиталец» — это любимый фильм Николаса Виндинга Рёфна. Девизом можно считать фразу
«Когда верность превыше любви».
Фильм не ограничивается жанровыми рамками якудза эйга, он полон элементов поп-арта, голливудских мюзиклов 1950-х годов, абсурдистских комедий. Наполнен сценами на грани фарса и сюрреализма. Кроме того, присутствуют многочисленные аллюзии на американские вестерны: перестрелка на железнодорожной ветке, драка в салуне, насвистывание героем главной музыкальной темы как свидетельство того, что он по-прежнему жив. Работа Судзуки на грани абсурда всегда вызывала недовольство руководства студии Никкацу, в результате чего для производства следующего фильма ему была выделена только черно-белая пленка и значительно урезан бюджет.
«Рожденный убивать» был абсолютно не понят и не принят студией и зрителями. Еще одна картина, которую принято считать японским нуаром: наличие роковой женщины, психологический облик героя и действие в темных тонах намекают на это. Стебный фильм об абсолютно японском убийце, испытывающем вожделение при запахе варящегося риса и занимающем в иерархии профессиональных киллеров третье место, высмеивает некоторые жанровые клише и саму студию Никкацу, которая несколько лет подряд пыталась диктовать условия режиссеру. Судзуки играет на переплетении жанров, создавая на почве ревности, боли и жара фантасмагорический мир иллюзий и бредовую мифологию героя, стирая грань между реальностью и фантазией.
В последующем он создал еще много жанровых картин, а благодаря появлению таких режиссеров, как Киндзи Фукасаку, Такаси Миике, Сион Соно и особенно Такеши Китано, якудза эйга упрочил свое положение в японском кинематографе.
Любите ли вы японское криминальное кино? Что думаете о фильмах Сэйдзюна Судзуки? Поделитесь в комментариях 🎬
🖇️ Материал подготовлен лектором Vita Nuova, Виктором Венгерским
