— Оль, ты же понимаешь, моя семья — это святое. Ты ведь на время съедешь к подруге?
Ольга застыла. Чашка с горячим чаем обожгла пальцы, но это было ничто по сравнению с тем, как обжёг её этот «невинный» вопрос Алексея.
— Оль, ты же понимаешь, моя семья — это святое. Ты ведь на время съедешь к подруге?
Ольга застыла. Чашка с горячим чаем обожгла пальцы, но это было ничто по сравнению с тем, как обжёг её этот «невинный» вопрос Алексея.
Она отставила чашку на стол и медленно подняла взгляд. Алексей выглядел абсолютно спокойным, как будто говорил о чём-то само собой разумеющемся. Его лицо светилось той привычной уверенностью, что всё в его жизни всегда идёт по плану. Но этот план явно не включал её чувства.
— Ты это серьёзно? — осторожно уточнила Ольга, всё ещё надеясь, что ослышалась.
— Конечно, серьёзно, — ответил он с лёгкой улыбкой, как будто удивляясь её реакции. — Моя мама с братом приедут завтра. Ты же знаешь, что в нашей семье не принято отказывать близким.
Ольга почувствовала, как в груди начала подниматься волна паники.
— Лёш, подожди. Я вообще не знала, что они собираются приехать. Почему ты ничего не сказал?
Алексей пожал плечами, как будто это не имело никакого значения:
— Да я сам недавно узнал. Мамина квартира сейчас на ремонте, там некуда их поселить. Они же не будут спать в гостиной, это неудобно.
— А как же я? — Ольга едва удерживала голос от дрожи. — Ты считаешь нормальным просто выставить меня из нашего дома ради своих родственников?
Он вздохнул, будто это она не понимала очевидных вещей.
— Оля, ну это же ненадолго! Всего на пару дней. Ты можешь пожить у Ани или ещё где-то.
Она молча смотрела на него, не веря своим ушам. Ещё вчера они планировали готовить праздничный ужин, ставить ёлку, встречать Новый год вдвоём. Всё казалось таким тёплым, уютным, своим. А теперь он предлагал ей просто уйти.
— А что, если я скажу, что не хочу уходить? — спросила она наконец.
Алексей нахмурился, как будто она задала какой-то глупый вопрос:
— Почему ты так остро реагируешь? Это же моя семья. Родственники всегда важнее. Ты что, не понимаешь?
Эти слова ударили по ней, словно молот. Родственники важнее. И где в этой картине её место? Разве она не должна быть для него главной, если он собирался с ней строить семью?
— Лёш, мы собираемся жениться, — напомнила она, стараясь сохранить спокойствие. — Я должна быть частью твоей семьи, а не чужой, которую можно выгнать из дома.
— Ну ты же понимаешь, что это не одно и то же, — возразил он, начав нервно наматывать на пальцы провод от гирлянды. — Ты же пока ещё не жена.
Ольга почувствовала, как внутри что-то оборвалось.
— Значит, пока я не жена, я для тебя никто?
Алексей закатил глаза:
— Да брось ты. Я просто прошу пойти мне навстречу. Что тут такого?
Ольга больше не могла сдерживать себя. Она вскочила, стукнув ладонью по столу.
— Ты даже не спросил, что я думаю! Ты просто решил за меня!
Алексей хмуро смотрел на неё, словно не узнавал.
— Оля, ты ведёшь себя как эгоистка. Ты всегда была понимающей, а тут вдруг упёрлась. Мне неприятно это видеть.
Она хотела что-то ответить, но слова застряли в горле. Её взгляд метался по комнате — гирлянда, которую они вместе вешали, свечи, купленные специально для праздника. Всё это теперь казалось чужим.
— Знаешь, Лёша, — тихо сказала она, — ты прав. Я была слишком понимающей. Настолько, что ты перестал это ценить.
Она развернулась и ушла в спальню, оставив его одного.
Той ночью Ольга не сомкнула глаз. Она думала о том, как с детства её учили уступать, молчать, быть хорошей для других. Но что это ей дало? Теперь даже её жених считал нормальным выбросить её из дома ради удобства своей семьи.
И впервые за долгие годы она почувствовала глухую, но нарастающую решимость что-то изменить.
Ольга помнила, как в детстве мать говорила: «Главное — будь хорошей девочкой. Уступи, если нужно». Эти слова всегда были для неё правилом. Она уступала место в транспорте, прощала обиды одноклассниц, а позже закрывала глаза на заносчивые замечания коллег. Алексей был для неё исключением. Она полюбила его за надёжность: спокойного, уверенного в себе человека, с которым можно построить будущее. Но в этот момент весь её мир пошатнулся.
— Лёша, я правильно поняла? Ты хочешь, чтобы я ушла из собственной квартиры? — её голос дрогнул.
— Она не только твоя, — спокойно ответил он. — Мы же всё делим пополам.
Ольга старалась не сорваться:
— А ты не думаешь, что делить — это касается и обязанностей, и решений? Почему я узнаю об этом за день до их приезда?
Алексей фыркнул:
— Потому что ты бы начала спорить. Это ведь всего пару дней. Ты такая эгоистка, Оля. Моей маме будет неудобно спать в гостиной.
Её злость росла, но она попыталась быть спокойной:
— Ты же понимаешь, что это унизительно для меня? Я не вещь, чтобы меня куда-то перекладывать.
Алексей развёл руками:
— Это семья, Оля. Семья важнее всего.
Её дыхание перехватило. Родственники, семья, их желания… Она осознала, что для него она не была частью этой семьи.
На следующий день она стояла у порога подруги Ани с небольшим чемоданом. Аня открыла дверь с тревогой в глазах:
— Что случилось?
Ольга, бросив взгляд на чемодан, выдохнула:
— Всё. Больше я так не могу.
Алексей нервно шагал по комнате, когда Ольга вошла. Она села за стол, поставив перед собой чашку кофе. Внешне она выглядела спокойной, но внутри всё ещё кипела от вчерашнего разговора.
— Я думал, ты успокоишься, — начал он, стараясь говорить мягче. — Я, может, погорячился. Прости, если обидел.
Она посмотрела на него пристально.
— Если? Ты не понимаешь, что проблема глубже?
Он сел напротив, скрестив руки на груди.
— Ну что ты хочешь услышать? Я сказал, что всё уладим.
— Уладим? — переспросила она. — Ты понимаешь, в чём суть?
Он начал терять терпение.
— Да в том, что ты устроила драму из-за пустяка! Я тебя попросил уехать ненадолго. Что тут такого?
Её губы дрогнули, но голос оставался твёрдым:
— Ты не попросил, Лёша. Ты решил за меня. Твоя семья для тебя важнее, чем я.
Алексей бросил на неё раздражённый взгляд.
— Ты себя слышишь? Родственники — это святое! Да, они важнее, потому что это мама и брат!
Эти слова прозвучали окончательно. Теперь она понимала, что всё, что она говорила до этого, просто не доходило до него.
— А я? — спросила она тихо, но в её голосе звенела сталь. — Я должна быть не важнее, а хотя бы наравне?
Он рассмеялся, горько и с какой-то злостью:
— Ну ты и накрутила. Оль, ты эгоистка. Честное слово, я тебя не узнаю. Раньше ты была нормальной.
Её глаза наполнились слезами, но она не отвела взгляда.
— А я и не хочу быть «нормальной», Лёша. Если для тебя «нормальная» — это та, кто молчит, когда её выгоняют из дома, то извини. Я больше так не могу.
Он раздражённо поднялся.
— Ну и что ты хочешь теперь? Чтобы я извинился? Хорошо. Прости. Всё, мы закончили?
Ольга встала следом.
— Нет. Я хочу понять, можем ли мы вообще быть вместе.
Его лицо дернулось, он нахмурился.
— Ты что, из-за этого хочешь всё разрушить? Мы столько планировали!
Она выдержала его взгляд.
— Ты рушишь, Лёша. Ты рушишь всё, когда показываешь, что я для тебя никто.
Он махнул рукой, развернулся к окну. Несколько минут тишины повисли в комнате. Наконец, он обернулся:
— Хорошо. Пусть так. Что ты предлагаешь?
Она знала, что этот момент решит всё. Сердце билось глухо, словно предупреждая о последствиях.
— Я предлагаю уважение. Если мы остаёмся вместе, то принимаем решения вдвоём. Если я часть твоей жизни, то моё мнение должно значить хотя бы что-то.
Он покачал головой, недоверчиво улыбаясь.
— Оля, это просто смешно. Я не могу каждый раз спрашивать у тебя разрешения, когда дело касается моей семьи.
Она ощутила, как её сердце разбивается окончательно.
— Тогда я не твоя семья, Лёша. — Её голос звучал спокойно, но в нём была окончательность.
Он подался вперёд, пытаясь перехватить её руку:
— Ты серьёзно сейчас? Ради чего? Из-за каких-то мелочей?
Она медленно убрала руку.
— Это не мелочи. Это моя жизнь.
Его лицо исказилось гневом.
— Ладно, Оля. Если ты так решила, то всё.
Его слова эхом отдавались в её голове. Всё. Она кивнула, чувствуя, как горячие слёзы жгут глаза. Но вместе с болью пришло облегчение — она наконец-то освободилась.
Ольга развернулась и ушла, оставив Алексея одного.
Ольга возвращалась к Ане с тяжёлым сердцем. Чемодан в руке казался легче, чем груз обиды и разочарования, который она несла в себе. Но теперь, шагая по заснеженному тротуару, она осознавала, что её боль уже не давила так сильно. Вместо неё медленно, но верно приходило чувство освобождения.
Аня встретила её с порога, обняла и потянула в тёплую квартиру. На кухне пахло корицей и свежими булочками, гирлянда мягко освещала маленький столик, уже накрытый к чаю.
— Ну, рассказывай, — мягко сказала подруга, садясь напротив.
Ольга посмотрела в чашку, медленно обвела пальцем её край.
— Всё. Это конец, Ань. Я больше не хочу бороться за то, чего не существует.
— Ты уверена? — осторожно спросила Аня.
Ольга подняла взгляд. В нём больше не было сомнений.
— Да. Знаешь, я наконец поняла: отношения должны приносить радость, а не ощущение, что тебя используют. Алексей никогда не видел во мне партнёра. Для него я была удобной, пока не стала требовать уважения.
Аня молча слушала, понимая, что подруге нужно выговориться.
— Я устала, Ань. Устала чувствовать себя лишней в собственных отношениях. Сегодня он выгнал меня из квартиры ради своей семьи. А завтра? Что дальше? Он будет решать, когда и как мне жить?
Аня подалась вперёд, обхватив её руку.
— Ты сделала правильно, Оль. Я горжусь тобой. Знаю, это тяжело, но ты справишься.
Тёплые слова подруги согревали больше, чем горячий чай.
Вечером, когда часы начали отбивать полночь, Ольга и Аня зажгли бенгальские огни. Снег за окном искрился в свете гирлянд, и город наполнялся гулом салютов.
— За новый год, Оль! — Аня подняла бокал. — За твою новую жизнь!
Ольга улыбнулась. Она чувствовала, что впервые за долгое время обрела себя.
— За свободу быть собой, — тихо добавила она, чокаясь с подругой.
Позже, лёжа на диване в гостиной, она достала телефон. Несколько пропущенных сообщений от Алексея. «Я всё равно считаю, что ты не права.» или «Ты перебарщиваешь. Подумай ещё раз.»
Ольга смотрела на экран и чувствовала странное равнодушие. Эти слова больше не задевали её, не заставляли переживать или оправдываться.
Она удалила сообщения и положила телефон на стол.
Теперь в её жизни не было места для тех, кто не уважает её границы.
Её будущее начиналось здесь, в уютной комнате, с бокалом шампанского и подругой, которая верила в неё. И впервые за долгое время Ольга чувствовала, что всё будет хорошо.