Мой товарищ Андрей Рудалёв пишет:
«Сейчас превалирует абсолютно ложный стереотип, влияющий, в частности, на литературу, ее предназначение и восприятие, как что-то локальное.
Дескать, широким людским массам она не нужна, люди по большей части ленивы и нелюбопытны. Кому нужны стихи? Ну сотне-второй гурманов. На это и ориентировались как сами поэты, так и издатели. Но вдруг оказались нужны, люди чутки к живому слову.
Да, и в остальной литературе существует ярко выраженная сегрегация: для особенно прошаренных единиц – высокий штиль, для масс – пипл хавает. Якобы всегда так было и все неизменно. В 19 веке певцы и выходцы из дворянских и прочих гнезд писали друг для друга и соответствующей аудитории, в советской стране будто бы попытались насадить просвещенность, но люди это отринули и обменяли на жвачку и издание "Спид-инфо". Поэтому и с простыми людьми надо говорить попроще, если не как с кретинами, то с детьми малыми и малоразумными.
Свою книгу "Сказ о Беломорье" Ксения Петровна Гемп завершает разговором о Пушкине, о восприятии его поморами. И убедительно оппонирует предрассудку, что круг его читателей ограничен, что народ его произведений не знает и они ему непонятны. Напоминает о тысяче писем, пришедших со всей страны в 1899 году на призыв газеты "Сельский вестник" рассказать о любимом произведении поэта. Говорит о "поразительной известности" поэта среди поморского населения, в том числе и благодаря копеечным книжкам. О глубоком их понимании, не подсказанном, а исходящем из сердца. Причем это было характерно как для людей дореволюционной России, так и после. Говорили, что за народ стоял.
Гемп рассказывает о простой крестьянке Александре и отмечает, что "стихия поэзии Пушкина владела ее разумом и сердцем". Она уже в старости ходила в Одессу на могилу Елизаветы Воронцовой. Или вот сюжет: пыталась в церкви подать записку "за упокой души поэта Божия Александра", когда священник попытался отредактировать записку на просто "раба Божия Александра", то забрала ее и ушла.
Кстати, Ксении Петровне сегодня было бы 130 лет. Один из ярчайших и неувядающих цветов Русского Севера».
В целом – согласен с Андреем.
Ещё 33 года назад Пушкина и о Пушкине, Лермонтова и о Лермонтове, Есенина и о Есенине, Маяковского и о Маяковском читали даже не миллионы, а десятки миллионов людей.
Миллионы ходили на выставки живописи.
Миллионы слушали по радио и по телевидению классическую музыку, оперы, сложную и глубокую советскую песню, Свиридова, Хренникова, Шостаковича.
Миллионы ходили в кино на Шукшина и Тарковского – даже с учетом того, что у обоих случались «провалы».
«Массовой литературой» были не только братья Стругацкие и Юлиан Семёнов, но и Юрий Бондарев!
Народ оглупляют осмысленно, подло, нагло.
Народ умнее.
Помню, как я опубликовал стихотворение фронтового поэта Юрия Волка (он был жив ещё) – и за день оно набрало 1 млн прочтений и десятки тысяч 👍 одобрений и тысячи комментариев.
Мы ещё в силах вернуться к уровню 1961 года. Мы не совсем ещё одичали.
Хотя работают, работают. Они стараются.