Московский фестиваль впервые со времен войны приподнял «железный занавес» между Советским Союзом и Западом. Межнациональный праздник дал возможность узнать о других ценностях и традициях, подружил тысячи людей со всего мира и стал символом эпохи.
Иностранцам продемонстрировали советский образ жизни, разрушив стереотипы холодной войны. Граждане СССР свободно общались с зарубежными гостями, и в будущем это имело кое-какие последствия. Что навсегда изменилось в Москве после нескольких дней фестивальной феерии?
Яркое фестивальное лето
28 июля 1957 года, под лозунгом «Мир и дружба!» в Москве открылся VI Всемирный фестиваль молодежи и студентов, став одним из наиболее ярких событий в послевоенной истории Советского Союза. Инициированный Хрущевым праздник произвел настоящий фурор в закрытом от внешнего мира обществе. Москва встретила 34 тысячи делегатов из 131 государства – такого количества иностранцев столица СССР еще не видела.
Несмотря на неизбежную идеологическую составляющую гости страны смогли убедиться, что в СССР живут не дикари, а любознательные и открытые люди. А советские граждане, в свою очередь, удостоверились, что иностранец – не обязательно враг и шпион.
Фестиваль порадовал и удивил посетителей насыщенностью и разнообразием спортивных, эстрадных и других мероприятий. Отдельным праздником был кинофестиваль из 125 иностранных фильмов, звучал даже джаз, считавшийся символом планетарного зла.
Активно общались гости столицы и наши граждане и вне программных мероприятий. Центр столицы не пустел даже глубокой ночью. Участниками фестиваля была молодежь, так что градус этих встреч можно себе только представить. Как признавались участники тех событий, это лето забыть невозможно.
А был ли в Москве «цветной бэби-бум»
Есть такая популярная байка, будто спустя время после закрытия фестиваля в столице произошел скачок рождаемости, причем младенцы обладали нетипичными для советского человека расовыми признаками.
Фактически же эти утверждения сложно назвать достоверными. Конечно, отдельные случаи появления на свет плодов фестивальной любви имели место, но слухи о «цветном бэби-буме» сильно преувеличены – в Москве в тот период зарегистрировали всего 531-го ребенка-мулата. В масштабах 5-миллионной на тот момент Москвы это ничтожно мало. Так что тесная «дружба» русских девушек с чернокожими участниками фестиваля вряд ли носила массовый характер.
«Дети фестиваля»: как жилось в СССР темнокожим «полукровкам»
Судьба таких необычных для советского общества детей складывалась нелегко, – им пришлось расти без отцов, а цвет кожи вызывал негатив. Темнокожим детям приходилось несладко – и в детском саду, и в школе они чувствовали на себе повышенное внимание, особенно от сверстников. На мулатов показывали пальцем, перешептывались за спиной.
Мулаты и метисы продолжали рождаться в России и спустя годы – в ВУЗах Советского Союза было немало студентов из «братских» стран. Особенно много иностранцев училось в МГИМО, РУДН имени Патриса Лумумбы. Для обозначения малышей, рождавшихся в результате любовных связей с чернокожими, даже возникло обидное выражение – «дети Лумумбы», а для появившихся после Олимпийских игр в 1980-м, также проходившей в Москве – «дети Олимпиады».
После перестройки отношение к «цветным» стало более терпимым. Сегодня появление русскоязычных мулатов никого не удивляет. Более того, экзотическая внешность помогает делать карьеру в моде и шоу-бизнесе.
Например, среди родившихся в СССР от смешанных браков между русскими женщинами и представителями негроидных рас, есть творческие личности:
- певицы Виктория Пьер-Мари и Корнелия Манго;
- хореограф и продюсер Мигель (Сергей Шестоперов);
- телеведущий Антон Зайцев.
Почему советских девушек привлекали иностранцы
Девушки, воспитанные в пуританском и консервативном СССР, с откровенным любопытством засматривались на экзотических выходцев из африканских стран, а те с удовольствием узнавали девушек-комсомолок поближе. Любопытство вызывало все – мировоззрение, мода, физиология.
Советских девушек привлекала, прежде всего, экзотика и умение ухаживать. Свою роль играли и активно пропагандируемые в СССР дружба и равенство между народами, сочувствие к «угнетенным» людям из развивающихся стран. Неудивительно, что молоденькие девушки практически осаждали гостиницы и общежития, где проживали гости фестиваля, страстно желая познакомиться.
Внутрь зорко охраняемых милицией зданий было не попасть, но иностранцы, конечно, свободно выходили на улицу. Короткие «романы» между представителями «дружественных наций» вспыхивали за считанные минуты. Проблема коммуникации снималась взаимным притяжением и невербальным языком страсти. Не последнюю роль в развитии взаимного интереса сыграли и теплые летние ночи.
Гасить порывы страсти в темных парках и скверах приходилось бдительным общественникам, считавшим своим долгом следить за нравственным обликом советских граждан, и милиционерам.
Отношение к женщинам с ребенком от «негра»
Головокружительная атмосфера раскрепощения и случайных романтических встреч имела последствия – и наступили они через девять месяцев. «Дети фестиваля» стали появляться на свет весной 1958 года. Скрыть «грех» было невозможно: «легкомысленных» матерей разоблачал цвет кожи младенцев.
Женщин, как правило, осуждали, считали особами легкого поведения. В СССР сам факт рождения внебрачного ребенка считался позором, а уж если малыш еще и внешне был «не таким, как все», «нагулявшая» подвергалась осуждению со всех сторон – косо смотрели и соседи, и коллеги по работе, и чиновники.
В то время ходили слухи, что матерей с «цветными» младенцами вывозили из Москвы в Вологодскую область, или отправляли детей в Ивановский интернациональный детский дом, а матерей – ссылали за пресловутый «101-й километр». Но эти факты официально не подтверждены.
Вывод
Московский фестиваль-1957 стал символом оттепели, интернациональной дружбы и гостеприимства, ярким примером открытия миру советского общества. Но межнациональный праздник оставил и «побочные» последствия – активизацию не всегда позитивного западного влияния, распространение фарцовки и множество слухов о «цветном бэби-буме».
Истории о том, что советские девушки массово вступали в беспорядочные связи с выходцами из угнетаемых колонизаторами африканских стран и другими иностранцами, можно считать просто байками – это подтверждает простая статистика. Вряд ли чуть более пятисот темнокожих младенцев можно считать сверхъестественным демографическим показателем.
Смотрите также: