Оксана Останина
Самым любимым праздником Лёвы, не считая Дня рождения, был Новый год. Что может быть лучше снежков, ёлочных шаров и мандаринов? Едва первый снег окутывал город, Лёва мечтал о ёлке. Представлял, как папа заносит в дом зелёное дерево под самый потолок, а комнату наполняет аромат смолы и мороза. Стоило в городе появиться новогодним базарам, мальчик начинал канючить:
— Мама, папа, купите ёлку. Вон их сколько. Хоть маленькую, хоть веточку.
— У нас есть искусственная, — отвечала мама. – Живые ёлки в лесу должны стоять, а не в квартире.
— Ты лучше посмотри, какая прелестница наша Елена, — так папа называл искусственную ёлку.
Брал стремянку, поднимался к потолку, где на антресоли хранилось много интересных вещей, а после добавлял:
— Твоя ровесница. Десять лет скоро, а как вчера из магазина.
Папа спускался с большой коробкой, из которой торчала мишура. Дул на крышку, а мама бегала вокруг с полотенцем, пытаясь поймать разлетавшуюся пыль.
Лева смотрел на пушистые пластмассовые ветки, хрупкие стеклянные игрушки, перебирал мишуру и вздыхал:
— Искусственная совсем не пахнет. Давайте хоть веточек нарвём.
— Если каждый по веточке сорвёт, у нас в парке ёлок не останется, — не сдавалась мама, — одни палки.
Тогда Лёва решил сам нарвать веток и спрятать их под кровать. Представлял, как тайком будет доставать зелёные колкие лапы, пока никого нет дома, и наслаждаться хвойным ароматом. Вот только стоит задержаться после школы, мама сразу заметит, начнёт звонить, задавать вопросы. Надо было выбрать день, разработать план и добиться поставленной цели. Вот уже декабрь подошёл к середине, а Лёве так и не удалось выбраться в парк. Он даже просил сходить с ним Мишку, одноклассника и лучшего друга, но тот боялся ослушаться маму, не хотел её расстраивать.
— Хватятся, а нас нет. Да и зачем тебе в парк?
— Веток нарвать хочу, — признался Лёва.
— Нина Васильевна на «Окружающем мире» говорила, что нельзя деревья ломать. Или ты не слышал.
- Слышал, — вздыхал Лёва и думал: «Нет, Мишка в таком деле не помощник, слишком природу любит. Тысячу книг прочитал, каждое деревце и грибочек знает».
- Давай лучше горку построим. Ребят позовём, я у папы лопаты попрошу.
Вечерами Лёва смотрел в окна соседних многоэтажек и видел, как люди наряжают праздничные деревья. Казалось, именно у них стоит самая настоящая, из леса. Домашняя Елена, распустившая ветви после долгого заточения под потолком, мальчика совсем не радовала.
В пятницу, к радости Лёвы, было всего четыре урока. Англичанка заболела, и всех отпустили домой. Надевая в гардеробе тёплую куртку и меховую шапку, Лёва продумывал план: «Добегу до городского парка, сверну с главной аллеи, туда, где совсем никого, сорву три ветки, спрячу в рюкзак и домой. Мама даже не заметит».
День выдался солнечным и снежным. На белом кружеве, украшавшем деревья, искрились хрупкие снежинки, напоминая о приближении самого чудесного праздника. В городском парке уже построили ледовый городок и нарядили ёлку, растущую на площади. Лёва поборол искушение скатиться со сверкающей горки, засмотрелся на причудливые ледяные фигуры, напоминающие сверкающие леденцы, и свернул к узкой тропинке, которая обросла сугробами. Пробираясь сквозь снег, мальчик оборачивался по сторонам. Убедившись, что редкие прохожие его не видят, спрятался за молодую крепкую ёлочку.
«Никто и не узнает», — подумал Лёва и потянулся к пушистой ветке, поскользнулся, ойкнул и провалился в сугроб. Снег превратился в облачко. Засвистел ветер, поднимая уши зимней шапки. Лева почувствовал, что летит, и закрыл от страха глаза.
«Падает! Прячься!» – услышал Лёва крик и приземлился на что-то мягкое. Открыл глаза – сено. Видел такое в контактном зоопарке, сам козочек кормил.
«Что это, как это?» — выглянул Лёва из стога и осмотрелся. Вместо зимнего парка — большое поле с жухлой травой. Солнце высоко. Небо чистое. Жара. Мальчик расстегнул куртку, достал из рюкзака бутылку с водой, сделал глоток и ещё раз посмотрел по сторонам.
«Во дела, это я что в лето попал? Расскажу, никто не поверит. Да я и сам не верю. Неужели, у нас в парке дыра насквозь до самой Австралии», — рассуждал Лёва и крутил головой, пока не ударился лбом о пушистый комок, из которого торчали два глаза и клюв. Маленькая голова на длинной шее переходила в большее тело с торчащими перьями и заканчивалось крепкими ногами.
— Страус! – закричал Лёва и скатился с копны сена.
— Мальчик! – заголосила птица тоненьким голоском и дала дёру.
— Говорящий! – прибавил скорости Лёва, обогнул стог и опять столкнулся со страусом.
— Ты беги налево, я направо, — скомандовал мальчик и развернулся.
Столкнувшись в очередной раз, страус замотал головой и плюхнулся хвостом на траву. Лева сел рядом, вытер мокрый лоб. Непросто бегать по жаре в зимней одежде.
— Что же вы, молодой человек, над птичкой издеваетесь. У страуса голова маленькая, глупенькая, а вы его гоняете.
— Это не я, я не это, — принялся оглядываться Лёва в поисках строго голоса, начисто растеряв слова.
Около него выхаживала другая птица, важно переставляя стройные ноги. Вытянутую шею венчала голова с длинными перьями на макушке.
— Как же не вы, у меня всё записано. Я Птица-секретарь, не желтобрюхая синица. Меня не проведёшь. Предлагал страусу бегать направо. Как вас зовут?
— Лев, Лев Викторович, — представился Лёва, а сам никак не мог поверить, что понимает язык животных. Вот Мишка бы обзавидовался.
— Лев, смехотищ-щ -ща! — раздался писк откуда-то снизу.
Лева посмотрел на траву и увидел катающуюся по земле серую ящерицу.
— Вы видели! — хохотала она. – Мех-х-хом голову обмотал и львом притворяется. Ты льва-то видел?
— Видел, — насупился Лёва. – В зоопарк с мамой ходил и по телевизору фильмы про природу смотрел. Картинки в энциклопедии разглядывал. И не притворяюсь я. Это шапка. У нас в Томске знаешь как холодно?
Лева вспомнил о родителях. Надо им позвонить, сказать, что оказался в Австралии. Представил, как за ним отправили вертолёт или даже огромный самолёт спасателей. Вот одноклассники удивятся, начнут расспрашивать, как это Лёва на другой материк попал, кого видел, что ел. Мальчик достал из рюкзака телефон и обомлел. Рядом со значком полнёхонькой батареи горела надпись «Нет сети». Слёзы поползли по красным щекам.
— Из Томска? И где ж-ж-же это? – ящерица взобралась повыше и прищурилась.
— В Сибири, — зашмыгал носом Лёва.
— Молодой человек, вы с луны свалились? Нет в Сибири никаких Томсков. У меня всё записано, — возмутилась Птица-секретарь.
— Он свалился, я видел, — пропищал пугливый страус.
— На аборигенов непохож, — оббежала мальчика ящерица.
— Как нет? — полез в рюкзак за атласом Лёва. — Вот же Сибирь и Томск. Ясное дело, не всё в Австралии про Томск знают.
— Австралия есть, Сибирь есть, а Томска нет, уже нет! Сто лет, как нет! Вот в этом самом месте был и нет. Никаких городов нет. Только пустыни. И львов почти не осталось. Неделю назад здесь было зелёное поле, а сейчас посмотрите. Всё высохло. Мы стараемся догнать облака, но их постоянно уносит на север, туда, где ещё сохранились растения. У меня всё записано, — строго сказала Птица-секретарь.
— Так это я что, в будущее попал? – захлопал ресницами Лёва.
— Этого у меня не записано. Бежим! Аборигены! – закричала Птица-секретарь, вытянув и без того длинную шею.
Птицы заметались по полю. Ящерица зарылась в сено, а Лёва так и остался стоять около стога, к которому приближались улюлюкающие мальчишки в коротких шортах и с босыми ногами. Мальчик обрадовался, замах руками и хотел было попросить о помощи, как услышал:
— Мех! Лови его! – закричал один.
— Мех! – подхватили другие и побежали ещё быстрее.
— Спасайся! — крикнул пробегающий мимо страус, и Лёва рванул за птицей.
Над ухом засвистела верёвка. «Неужели, птицы правы. Незнакомые мальчишки решили меня поймать!» — подумал Лёва и тоже побежал что есть мочи.
Гогот аборигенов остался позади. Недаром у Лёвы по физкультуре пятёрка. Мальчик обернулся, посмотреть на преследователей, запнулся о корень и кубарем полетел вниз. Не заметил оврага. Приземлившись около колючего кустарника, Лёва стянул с головы шапку, намереваясь спрятать её в рюкзак.
— Правильно сделал, — пропищало над ухом.
Лева повернул голову и увидел сидевшую на плече ящерицу:
— Аборигены за мех-х-хом охотятся, собирают для Чёрного лесоруба. Скоро наступит его праздник, как раз в ночь с тридцать первого декабря на первое января.
— Ерунда какая-то, — говорил с придыханием Лёва. — В ночь с тридцать первого декабря на первое января наступит Новый год, мой самый любимый праздник: подарки, мандарины, ёлка. Как я люблю ёлку! Прошу маму купить, а она ни в какую. Хотел сам в парке несколько еловых веток сорвать, поскользнулся, полетел вниз и вот-те здрасьте – в будущее попал.
Ящерица закашляла, поменяла серый цвет на зелёный и зашептала Лёве на ухо:
— Тих-х-хо! Нельзя говорить запретные слова.
— Какие? – зашептал в ответ Лёва.
— Й-й-й, — никак не могла произнести ящерица.
— Йолка! — закричали над головой, и Лёва вскочил.
Рядом с кустами стоял страус.
— Нельзя произносить йолка! — повторил страус.
Ящерица окрасилась в фиолетовый, затряслась и упала с плеча на землю, высунув язык.
— Молодой человек, — услышал Лёва с другой стороны. — Вы опять животных обижаете. Ящерицу до приступа довели. Я всё записываю, — щебетала Птица-секретарь.
— Я, я, я про ёлку рассказал, а ящерица принялась цвет менять.
Птица-секретарь втянула голову и грозно посмотрела на Лёву:
— Тихо, навлечёшь гнев Чёрного лесоруба, — пригнулась она к земле.
— Кто это? — вновь спрятался за кусты Лёва.
— Слушай, мальчик, я всё тебе расскажу, — подняла голову Птица-секретарь, у меня всё записано. Давно это было. Сто лет уж прошло. Проник в сердца людей Чёрный лесоруб, подговорил все ёлки вырубить и дома ими украсить. Польстились многие на красивые слова и уничтожили стражей Нового года. В них сила Деда Мороза была.
Вышел на бой старец, но не смог Чёрного лесоруба победить, отступил. Снег тут же растаял, наступило лето. Люди ещё больше обрадовались, не знали, что Чёрный лесоруб время вспять обращает, леса в пустыни превращает, моря сушит, озёра душит.
— Не может быть! — прошептал Лёва.
— Мож-ж-жет, — подтвердила ящерица, приоткрыв один глаз.
— И ничего нельзя исправить?
— Снегурочка пытается, но одной ей не справиться, — ответила Птица-секретарь.
— Эх, говорили мне мама и папа, что нельзя ёлки ломать, а я не послушал, — зарыдал мальчик.
— Так-так-так, — важно зашагала птица-секретарь. – Где же это. Я же записывала. А вот же. Если вновь вырастить ёлки, то Дед Мороз вернёт свою силу, но семена только у Снегурочки, а до неё не так просто добраться.
— Где найти Снегурочку? — прошептал Лёва.
— Далеко она, на севере. Туда Чёрный лесоруб ещё не добрался.
— Я готов, — встал Лёва во весь рост. — Куда идти?
— Никто никуда не пойдёт, — зашипело рядом, и ящерица опять прикинулась мёртвой.
Лева обернулся и увидел королевскую кобру. Змея раскрыла свой капюшон, собираясь напасть:
— Никто не победит Чёрного лесоруба. Никто не превратит это поле в лес. Не бывать зиме в моём царстве.
— Бегите, — крикнула Птица-секретарь, — Я задержу кобру.
Лёва схватил рюкзак и вновь побежал. Вскоре кустарника стало больше, а трава гуще. Вдали показались тоненькие деревца, а солнце прикрыли былые облака.
— Всё, не могу, — упал Лёва в траву, скинув рюкзак. – Привал нужен.
— Слабак, — выглянула из кармана куртки ящерица. — Я бы ещё пробежала. А страус где?
— Не знаю, впереди был, — не мог отдышаться Лёва.
От тяжёлых ботинок болели ноги, плечи ныли от рюкзака. В животе заурчало. Хотелось есть. Лёва вновь вспомнил про родителей. Удастся ли ему найти Снегурочку, сможет он вернуться домой, где стояла пушистая нарядная Елена?
Ящерица прислушалась:
— Ты и вправду лев. Вон как рычиш-ш-шь.
— Есть хочется. Я бы даже борщ съел и кашу. Вспомнил, у меня же яблоко есть. В столовой после завтрака раздавали. Куда же я его задевал?
Ящерица вывалилась из кармана куртки и юркнула в траву. Бока её округлились, на мордочке застыла довольная улыбка.
— Точно, в кармане. По дороге домой хотел съесть и забыл.
Лева засунул руку в карман и достал половинку фрукта.
— Это не я, — зашипела ящерица и упала на спину, высунув язык.
— Яблоки, — запищал страус и схватил огрызок.
Лева захлюпал носом:
— Томска нет, мамы нет, ёлок нет и даже яблока. Был бы рядом Мишка, он бы помог. Нашёл съедобных ягод или грибов. У него по Окружающему миру пятёрка, а у меня только четыре.
Лёва вгляделся в траву. Надеялся найти хоть что-то полезное и не сразу увидел сороку:
— Мишка? Какой ещё мишка?
Любопытная белобока крутила головой и хвостом, от чего Лёва повеселел:
— Друг мой.
— И где же он?
Лёва не знал, что ответить: в прошлом, на другой стороне Земли? Не хотелось верить в такое будущее.
Не дождавшись ответа, сорока вновь запрыгала вокруг мальчика.
— Странный ты, нездешний. У нас таких нет. Так куда ты идёшь?
— К Снегурочке.
— К Снегурочке!
Сорока подняла крылья и застрекотала так, что у Лёвы заложило уши.
— Узнает Чёрный лесоруб, он тебе задаст, а меня наградит. Покедова!
Сорока попыталась взлететь, но не смогла. Ящерица выждала момент, пока птица отвлеклась и вцепилась ей в ногу. Сорока охнула и принялась прыгать в надежде скинуть ящерку, взлететь с ней она не могла.
— Бесите! – кричала ящерка, не разжимая рта.
— Бесите? – переспросили разом Лёва и страус.
Ящерица изловчилась и схватила лапкой вторую ногу сороки.
— Бегите! Страус, домчи мальчика до густого леса!
Страус пригнулся, но Лёва не решался сесть на спину огромной птицы. Было страшно упасть по дороге. Сорока принялась клевать ящерицу, но та не сдавалась.
— Садись на меня, мигом до снежной девочки домчим, — пропищал страус, и Лёва решился.
Если ящерица не боится сороки, если Птица-секретарь не испугалась змеи, то и ему не стоит бояться трудностей. Мальчик запрыгнул на спину страуса, обнял его за шею, прижался и крикнул:
— Гони!
Страус мчал быстрее ветра. Похолодало. Лева достал шапку, застегнул куртку и покрепче обнял тёплого страуса. Впереди показался лес с высокими деревьями. Солнце исчезло за серыми тучами. Тьма окутала Лёву, но он не сдавался. Сбоку послышался рык, затем ещё один. Поднялся ветер. Затрещали верхушки деревьев. Вышла на небосвод луна.
— Волки! – запищал страус и принялся лягать ощерившихся хищников.
Лёва скатился со спины отважной птицы и побежал в чащу леса. Через порывы ветра доносился вой, но Лёва не сдавался. Надо спасти ёлки, тогда Дед Мороз обретёт силу, поможет друзьям справить с Чёрным лесорубом. В темноте мальчик не заметил торчащий корень, запнулся и поехал на животе вниз к небольшой поляне.
— Поберегись! – закричал Лёва, увидев зелёных ёжиков.
— Прячемся! — зазвенели тоненькие голоса.
Поляна опустела. Лёва влетел в сугроб, выбрался и осмотрелся. На опушке примостился небольшой домик. В свете луны он казался сказочной избушкой.
— Что за шум? – донеслось из домика.
На пороге появилась девушка в голубой шубке, испуганно посмотрела на Лёву и закрыла двери.
— Снегурочка, я помочь хочу! — закричал Лёва.
— Ты? – спросила Снегурочка через окно. — Не верю.
На замершем стекле появился экран, на котором Лёва уговаривает маму купить живую ёлку.
— Так, на базаре ёлки специальные, не лесные.
— Не лесные, — приоткрыла окно Снегурочка, — но живые. Сколько они дома у вас стоят? Неделю? Месяц? Потом на помойку. Многие красавицы с базара сразу на мусорку попадают, а могли расти и глаз радовать. Я по десять лет за одной ёлочкой ухаживаю, холю и лелею. Они силу лечебную имеют. Подышит Дед Мороз хвойным ароматом и окрепнет.
— Десять лет! – повторил Лёва. – Это же как мне сейчас.
— Да-да, — показались из-под снега зелёные ёжики.
— Так, вы не ёжики, а ёлочки! — воскликнул Лёва.
— Да, — улыбнулась Снегурочка. — Но они ещё маленькие, слабенькие. Нескоро я смогу силы дедушке вернуть.
— Я помогу! – встал из сугроба Лёва и подошёл ближе к домику.
— Не обманешь? Тогда держи! — просунула Снегурочка через окошко руку.
Лева протянул свою, поскользнулся и вновь зарылся в пушистый снег.
— Мальчик, с тобой всё хорошо? – услышал Лёва и поднял голову.
Рядом с ним стояла девушка в голубом комбинезоне с лыжными палками в руках. Вокруг шумел город: доносился рёв автомобилей и детский смех.
— Всё хорошо! – ответил Лёва и почувствовал в руке что-то колкое. Испугался, неужели, сорвал ветки. Разжал ладонь, увидел шишку и улыбнулся:
— Я это, ёлку посадить хочу.
— Молодец! — похвалила девушка и побежала на лыжах вглубь парка.
Лёва тоже отправился домой. Первым делом попросил у мамы цветочный горшок и рассказал, что хочет из шишки, вырастить свою ёлку.
Вечером пришёл с работы папа. Он держал в руках большой свёрток. Торжественно вручил его Лёве.
Мальчик развернул плотную серую бумагу и запрыгал от радости. В небольшом горшочке сидела живая ёлка.
— Это твоё деревце, сынок! Если ты так сильно хотел живую, то пусть она останется живой! – сказал папа и протянул Лёве ещё один пакетик. – Здесь маленькие игрушки, под стать ей.
— Будет у нас семейная ёлка, — добавила мама.
Лева заглянул в пакет и улыбнулся. На дне среди мишуры лежала блестящая ящерка, цветастая Птица-секретарь и смешной пенопластовый страус. Нарядив ёлочку, мальчик пообещал пересадить её в парк. Пусть всех радует.