У вас бывает такое, что книга захватывает вас в плен по-настоящему, как в детстве? Чтоб с фонариком под одеялом, с зубной щёткой во рту, в лифте и на автобусной остановке? И чтоб ночью, во сне, продолжать исследовать эти волнующие миры?
Такая любовь во взрослом возрасте встречается все реже. Последние два раза я так залипала на новеллах Мосян Тунсю, а потом уныло серфила интернет в поисках чего-то стоящего. Удивительное открытие - в 40 с лишним лет наиболее подходящим вариантом чтения является подростковая литература. Об этом интересном явление я ещё напишу. А сейчас - моя новая книжная любовь, которая на самом деле довольно старая.
Это трилогия советского писателя Владислава Крапивина "Голубятня на жёлтой поляне". И почему я прошла мимо неё в 12 лет?
Роман был написан в начале 80-х годов прошлого века, сперва публиковался в журнале "Уральский следопыт". Если не вдаваться в спойлеры (хотя, я уверена, многие его неоднократно читали в детстве), то сюжет книги строится вокруг параллельных пространств, которые причудливо пересекаются в неких точках вроде стрелки на путях. Миры похожи между собой, из-за чего герои предполагают, что когда-то произошел некий разлом, вследствие которого каждый из фантастических городков стал развиваться по своему сценарию. Логика (если вообще можно использовать этот термин применительно к "Голубятне") развивается по принципу долгого сновидения: вот-вот ты привык к детализованной реальности изображаемого мира, как вдруг он начинается стремительно действовать по законам сна. Здесь можно вспомнить, например, "Алису в стране чудес".
Темы романа понятны и взрослому, и ребенку. Это и одиночество, и взросление. И дружба, и любовь. Добро и зло. Жизнь и победа над смертью. Чем не "Гарри Поттер"? Кстати, в интернете встречаются недовольные отзывы современных читателей - мол, прослеживается в "Голубятне" табуированный интерес взрослого персонажа к мальчикам. Однако это не более чем испорченное видение человека из 21 века: все отношения героев чисты и невинны, любовь - отеческая, причем такая, где только искаженная оптика может рассмотреть нечто порочное.
Позволю себе предположить еще одну вещь. Главный мотив "Голубятни" - богооставленность. И поиск Бога, которого нет ни в одной части трилогии. Отец ищет сына - того самого, потерянного, которого никогда у него не было, в итоге "усыновляет" ребенка и теряет его. Сын ищет отца - того самого, потерянного, которого никогда у него не было, в итоге отправляется в иные миры на поиски родителя, о котором даже мать молчала.
Мир "Голубятни" - это обезбоженная сюрреалистическая бессмысленность параллельных пространств, где основным аккордом выступает тема одиночества, адамов плач о потерянном рае человеческого детства, где Бог и Отец были на расстоянии вытянутой руки.
Неслучайно во всех частях сквозит тема монастырей, монашества, молитвы, разрушенных церквей, где прячутся важные артефакты для взлома кода параллельных пространств и создания новых галактик. Мистическое число "пять" - это почти как "двое или трое собраны во имя Мое", ведь "три" было бы слишком очевидно, слишком "в лоб", особенно для советской фантастики. Кстати, Владислав Крапивин - сын священника.
"Из-под купола на меня смотрели большие глаза. Живые. Я чуть не вскрикнул! Но это были не страшные глаза. Ничуть. Просто печальные. Разглядел я и лицо. Оно было темным, но в трепещущем свете лунного отражения можно было различить и его. Худое и грустное лицо. Это была женщина в платке, который плотно охватывал голову. Женщина прижимала к себе ребенка. Головы ребенка я не увидел, облупилась штукатурка, но хорошо видны были маленькие руки. Ребенок обнимал женщину, он положил свои ладони ей на плечи у самой шеи. Ласково так обнимал. А она смотрела, будто тревожилась за малыша, что его отберут. Я глядел и просто не мог оторваться от этих глаз и ребячьих ладоше. Почему-то грустно сделалось, но это была хорошая грусть".
Это лишь одна из теорий, тем "Голубятни". Трилогия раскрывается каждому читателю по-своему. И перечитывать можно неоднократно, в разном возрасте. И обязательно найдешь то, что отзовется именно тебе. А еще я вспомнила знаменитый отрывок из "Соляриса". Он тоже звучит в "Голубятне", возможно, громче всех других мотивов: человеку нужен человек.