Тяжелые шторы цвета топленого молока едва пропускали вечерний свет в кухню. Татьяна стояла у плиты, механически помешивая борщ, но её мысли были далеко от готовки. Краем глаза она наблюдала за мужем, который в очередной раз дернулся, услышав звук входящего сообщения.
Алексей сидел за кухонным столом, склонившись над телефоном. Его пальцы быстро скользили по экрану, а на лице застыло странное, непривычное выражение — смесь тревоги и какой-то затаенной радости. Когда Татьяна сделала шаг в его сторону, он молниеносно выключил экран и сунул телефон в карман домашних брюк.
Это движение — такое резкое, такое виноватое — стало последней каплей.
— Ты поменял пароль на своем телефоне. Почему? — её голос прозвучал тише обычного, но в нём отчетливо слышалась сталь. Татьяна отложила поварёшку и скрестила руки на груди, чтобы скрыть мелкую дрожь в пальцах.
Алексей вздрогнул. Его взгляд заметался по кухне, словно в поисках укрытия, остановился на банке с солью, на календаре с видами Праги (подарок от коллег на прошлый Новый год), на чем угодно, только не на лице жены.
— Просто так... — он попытался улыбнуться, но улыбка вышла кривой. — Работа. Мало ли, если кто-нибудь возьмет...
Татьяна почувствовала, как к горлу подкатывает горячий ком. Двадцать три года вместе. Она знала каждую его интонацию, каждое движение. И сейчас перед ней сидел не её Алёша, а какой-то другой, чужой человек.
— Работа? — она издала короткий, почти истерический смешок. — Ты меня за дурочку держишь?
Его плечи поникли. Он тяжело вздохнул и провел рукой по редеющим волосам — жест, который всегда выдавал его крайнее напряжение.
— Не начинай, Тань. Устал я.
Эти слова, такие обыденные и такие фальшивые, ударили больнее пощечины. В уголках глаз защипало, но Татьяна сдержалась. Только крепче стиснула руки, до белых полукружий от ногтей на предплечьях.
Борщ на плите начал закипать. Красные пузыри лопались один за другим, разбрызгивая капли по белой эмали. Татьяна смотрела на них, не двигаясь с места. Ей казалось, что еще немного — и она тоже закипит и зальет эту безупречно чистую кухню своей болью и яростью.
Но она просто стояла и молчала. А Алексей, пробормотав что-то про душ, торопливо вышел из кухни, оставив после себя шлейф недосказанности и запах предательства.
Стрелки часов давно перевалили за полночь. Татьяна лежала без сна, прислушиваясь к ровному дыханию мужа. В темноте спальни оно казалось особенно громким, почти оскорбительным. Как он может так спокойно спать?
Лунный свет, просачиваясь сквозь неплотно задёрнутые шторы, рисовал причудливые тени на стенах. Татьяна смотрела на них, пока глаза не начали слезиться. В голове крутились обрывки воспоминаний: вот Алёша дарит ей букет на первом свидании, вот они празднуют новоселье, вот она плачет у него на плече после смерти мамы... Двадцать три года - целая жизнь. И что теперь?
Она беззвучно соскользнула с кровати. Ступни утонули в мягком ворсе ковра. Три шага до двери - она помнила каждую скрипучую половицу. В коридоре было прохладно. Татьяна запахнула халат и, стараясь наступать как можно тише, направилась к кабинету мужа.
Его рабочий стол - святая святых. Раньше она никогда не позволяла себе... Татьяна сглотнула комок в горле и решительно потянула верхний ящик. Квитанции, документы на машину, старая записная книжка - всё такое обыденное, такое знакомое. Второй ящик - канцелярские принадлежности, флешки, зарядные устройства...
В третьем ящике, под стопкой старых журналов, что-то блеснуло. Татьяна осторожно вытащила глянцевый прямоугольник фотографии. Сердце гулко ударило в рёбра и замерло.
На снимке молодая женщина - совсем девочка ещё - держала на руках маленькую девочку. Они улыбались в камеру, и в их улыбках было что-то неуловимо знакомое. Что-то от Алёши. У малышки были его глаза - карие, с золотистыми искорками. Татьяна перевернула фотографию дрожащими пальцами. На обратной стороне выцветшими чернилами было написано: "Насте 3 года".
Комната вдруг закружилась перед глазами. Татьяна опустилась прямо на пол, прижимая фотографию к груди. Горло сдавило спазмом, но она не могла позволить себе разрыдаться - только не сейчас, только не здесь.
В голове проносились обрывки фраз, странные совпадения последних недель. Его внезапные задержки на работе. Таинственные звонки. Новый пароль на телефоне... Всё складывалось в страшную, невыносимую картину.
У него есть другая семья. Всё это время у него была другая жизнь, о которой она ничего не знала. Сколько лет этой фотографии? Десять? Пятнадцать? Сколько лет он лгал ей, глядя в глаза?
Где-то в доме скрипнула половица. Татьяна вздрогнула, поспешно вытерла выступившие слёзы. Нужно вернуть фотографию на место. Нужно дойти до спальни. Нужно лечь рядом с человеком, которого она, кажется, совсем не знает. И каким-то образом дожить до утра.
Поднимаясь с пола, она заметила, как лунный свет играет на обручальном кольце. Двадцать три года... Она сняла кольцо и зажала в кулаке - впервые с того дня, как Алёша надел его ей на палец. Металл показался обжигающе холодным.
Кафе "Лагуна" пряталось в тихом переулке центра города. Алексей выбрал его намеренно — подальше от знакомых мест, от привычных маршрутов. Он сидел за дальним столиком, нервно постукивая пальцами по белой фарфоровой чашке. Кофе давно остыл, но он этого даже не замечал.
Когда колокольчик над входной дверью звякнул, он поднял глаза. И сердце пропустило удар.
Анастасия была так похожа на свою мать — те же тонкие черты лица, та же лёгкая походка. Но глаза... глаза были его. Он видел их каждое утро в зеркале — карие, с золотистыми искорками. Раньше ему казалось, что это особенность их семьи — такие глаза были у его отца, у деда. Теперь эта мысль отзывалась глухой болью где-то под рёбрами.
— Здравствуйте, — её голос дрожал, но в нём чувствовалась решимость. — Можно присесть?
Алексей кивнул, не доверяя своему голосу. Анастасия опустилась на стул напротив, положила руки на стол. Пальцы сразу начали теребить чайную ложку — точь-в-точь как он сам минуту назад.
Молчание затягивалось. За соседним столиком молодая пара о чём-то увлечённо спорила, официантка гремела посудой, из колонок играла приглушённая музыка. А они сидели и смотрели друг на друга, не зная, с чего начать.
— Я не виню тебя, — наконец произнесла Анастасия, и её пальцы сжали ложку крепче. — Просто хотела узнать, кто мой отец...
Алексей сцепил ладони в замок. Ему хотелось отвернуться, спрятаться от этого взгляда — своего собственного взгляда в чужом лице.
— Я не знал о тебе, — слова царапали горло. — Если бы знал...
— Я не требую ничего, — перебила она его. Голос стал твёрже. — Просто будь честен с женой. Она имеет право знать.
Он вздрогнул, вспомнив вчерашний разговор с Татьяной. Её подозрительный взгляд, дрожащие руки... Двадцать три года брака покачнулись на краю пропасти из-за его прошлого.
— Лариса... твоя мама, — он запнулся, подбирая слова, — она никогда не говорила мне.
Анастасия кивнула:
— Она рассказала мне всё перед смертью. Три месяца назад.
Новый удар. Лариса умерла. Девушка, с которой он встречался больше двадцати пяти лет назад, которую, казалось, давно забыл... Они были молоды, беспечны. Курортный роман, две недели счастья — и разъехались, не оставив контактов. А теперь...
— Мне жаль, — произнёс он, понимая, насколько бессмысленны эти слова.
— Не надо, — Анастасия наконец отпустила многострадальную ложку. — Я просто хотела увидеть тебя. Понять.
Она достала из сумочки конверт, положила на стол.
— Здесь мои контакты. И результаты теста ДНК — мама сделала его перед смертью. Решай сам.
Алексей смотрел на конверт, не решаясь прикоснуться. В нём была спрятана бомба, способная разрушить его семью. Или... шанс всё исправить?
Подпишитесь на наш канал, чтобы не пропустить продолжение этой истории! В следующей части мы увидим, как герои справятся с испытаниями и удастся ли им построить настоящую семью, несмотря на ошибки прошлого. Продолжение следует!
Алена Мирович| Подписаться на канал
Вторая часть: