Дождь барабанил по карнизу, и капли стекали по стеклу, искажая вечерний город за окном. Анна сидела в кресле, обхватив колени руками, и смотрела, как Дима мечется по комнате, собирая вещи в командировку.
— Я уже заказал такси на семь утра, — говорил он, складывая рубашки в чемодан. — Встреча в десять, потом обед с партнёрами. Вернусь в пятницу, максимум в субботу. Ты же справишься тут без меня?
Анна молчала, наблюдая за его суетливыми движениями. За последние полгода это была уже четвёртая командировка. Каждый раз одно и то же: срочные встречи, важные контракты, перспективные проекты. А она оставалась здесь, в их общей квартире, среди недоговорённостей и несбывшихся планов.
— Ты опять молчишь, — Дима остановился посреди комнаты, держа в руках галстук. — Что не так?
— А ты хоть раз спросил меня, чего я хочу? — её голос дрогнул. — Мир не вращается вокруг тебя, Димочка!
Он замер, словно впервые по-настоящему увидев её. В тишине было слышно только шуршание дождя за окном и тиканье часов на стене.
— Я хотела поехать к морю этим летом, помнишь? — продолжала Анна. — Ты обещал, что возьмёшь отпуск. Мы говорили о том, чтобы завести собаку. Обсуждали ремонт в спальне. Но каждый раз находится что-то важнее. Важнее меня. Важнее нас.
Дима медленно опустил галстук на кровать и сел рядом с ней.
— Я думал, ты понимаешь, — тихо сказал он. — Всё это ради нашего будущего. Ради нас.
— Нет, Дима, — покачала головой Анна. — Это ради твоего будущего. Твоей карьеры. Твоих амбиций. А я просто оказалась на второстепенных ролях в твоей жизни.
За окном молния разрезала небо, и через несколько секунд раскат грома заставил их обоих вздрогнуть.
— Знаешь, — после долгой паузы произнесла Анна, — когда ты вернёшься, нам нужно серьёзно поговорить. О нас. О том, чего хочу я. И о том, готов ли ты это услышать.
Дима смотрел на неё, и впервые за долгое время в его глазах читался не только рабочий график и планы на будущее, но и осознание того, что он мог потерять нечто гораздо более важное, чем все контракты мира.
А дождь всё стучал по карнизу, словно отсчитывая секунды до момента, когда им придётся сделать выбор: научиться слышать друг друга или позволить своим мирам разойтись навсегда.
Пять дней пролетели как в тумане. Анна намеренно не писала и не звонила Диме, впервые за все его командировки. Обычно она засыпала с телефоном в руках, отправив последнее "спокойной ночи". Теперь же экран оставался тёмным, а их общий чат – безмолвным.
Дима вернулся в пятницу вечером, как и обещал. Анна услышала, как ключ поворачивается в замке, и замерла на кухне, где готовила себе чай. Их встреча была неизбежна, как и разговор, которого они оба ждали и боялись.
— Привет, — он остановился в дверном проёме, всё ещё в костюме, только галстук был ослаблен. — Я скучал.
Анна посмотрела на него поверх чашки: — Правда? А я думала, ты был слишком занят, чтобы скучать.
Дима медленно опустил свой портфель на пол: — Я много думал эти дни. О том, что ты сказала. И о том, чего не говорила, но я должен был услышать давно.
— И что же ты услышал? — Анна поставила чашку на стол, скрестив руки на груди.
— Что я превратился именно в того человека, которым всегда боялся стать, — он прошёл на кухню и сел напротив неё. — Помнишь, я рассказывал тебе про своего отца? Как он всегда ставил работу превыше семьи, как мы с мамой постоянно были на втором плане?
Анна кивнула. Эту историю она знала наизусть.
— Я поклялся себе, что никогда не стану таким, — продолжил Дима, глядя куда-то мимо неё. — И вот я здесь, делаю в точности то же самое.
— Осознание проблемы – это первый шаг, — тихо произнесла Анна. — Но его недостаточно, Дима.
— Я знаю, — он наконец посмотрел ей в глаза. — Поэтому я принял решение. Я отказался от должности регионального директора.
Анна удивлённо моргнула: — Но ты же...
— Да, я работал ради неё последние полгода. Все эти командировки, встречи, переработки – всё было ради этого повышения. Мне предложили его позавчера, — он невесело усмехнулся. — И знаешь, первой мыслью было не позвонить тебе с радостной новостью, а подсчитать, сколько времени я буду проводить в других городах.
— И что теперь?
— Теперь я хочу услышать, чего хочешь ты, Аня. Не о том, что я должен сделать, а о том, чего хочешь именно ты. О твоих мечтах, планах, желаниях. Обо всём, что я пропускал мимо ушей, считая менее важным, чем очередной контракт.
Анна почувствовала, как к глазам подступают слёзы: — А если мои желания не совпадут с твоими планами?
— Тогда мы будем искать компромисс. Вместе. Как пара, а не как генеральный директор и его молчаливая жена, — Дима протянул руку через стол. — Если ты ещё готова попробовать.
Анна смотрела на его протянутую руку, чувствуя, как внутри борются обида и надежда. Пять дней молчания дали ей понять, что она не готова отпустить их отношения. Но и вернуться к прежней жизни она тоже не могла.
— Я хочу, чтобы мы начали ходить к семейному психологу, — наконец сказала она. — Нам нужно научиться слышать друг друга. По-настоящему слышать.
Дима кивнул: — Хорошо. Что ещё?
— И я всё ещё хочу на море. И собаку, — она слабо улыбнулась. — И чтобы ты был рядом не только физически, но и душой.
— Я постараюсь, — он сжал её пальцы. — Обещаю, что постараюсь.
За окном снова начинался дождь, но теперь его стук по карнизу казался не угрожающим набатом, а скорее колыбельной для их новых начинаний.
Через месяц их квартира наполнилась новыми звуками. Цоканье когтей по паркету, радостный лай и шуршание игрушек – всё это привнёс в их жизнь золотистый ретривер по кличке Марти. Они выбрали его вместе в приюте, и теперь щенок стал тем самым мостиком, который помогал им заново учиться быть семьёй.
— Знаешь, — сказала как-то Анна, наблюдая, как Дима играет с Марти после работы, — я ведь тоже была неправа.
— В чём? — он поднял голову, почёсывая пса за ухом.
— Я молчала слишком долго. Копила обиды, вместо того чтобы говорить о них. Думала, ты должен сам догадаться, — она присела рядом с ними на ковёр. — На сеансах у психолога я поняла, что тоже не умела говорить о своих желаниях.
Дима придвинулся ближе, и Марти тут же устроился между ними, положив голову Анне на колени.
— Мы оба учимся, — сказал он, глядя на жену. — И знаешь, что я заметил? Когда я стал проводить меньше времени на работе, проекты от этого не развалились. Наоборот, я стал эффективнее. Теперь я действительно работаю в офисе, а не просто провожу там время, думая о наших проблемах.
Анна улыбнулась, вспоминая их первый визит к психологу. Как они сидели на разных концах дивана, не зная, с чего начать. Как учились заново разговаривать друг с другом, не обвиняя и не защищаясь. Это было непросто, но каждый маленький шаг навстречу друг другу приносил свои плоды.
— Кстати, — Дима достал из кармана конверт, — я тут купил кое-что.
Анна развернула листок, и её глаза расширились:
— Путёвки на море? В Грецию?
— На две недели в следующем месяце, — кивнул он. — И да, я уже оформил отпуск. Настоящий отпуск, без ноутбука и рабочей почты. Марти поживёт у моей сестры, она давно просила "взять племянника на каникулы".
— Дима... — Анна прижала конверт к груди. — Спасибо. Не за путёвки, а за... за всё это. За то, что услышал. За то, что нашёл в себе силы меняться.
— Нет, — он покачал головой, — это тебе спасибо. За то, что не ушла тогда. За то, что дала нам шанс.
Марти завозился между ними, требуя внимания, и они рассмеялись. Этот смех был настоящим – не таким, каким они пытались заполнить неловкие паузы раньше, а искренним, общим, родным.
В их жизни всё ещё случались сложные моменты. Иногда Дима возвращался домой позже обещанного, иногда Анна слишком остро реагировала на его задержки. Но теперь у них было главное – желание слышать друг друга и смелость говорить о своих чувствах. А ещё у них был Марти, который каждый день напоминал им, что любовь измеряется не в карьерных достижениях, а в маленьких моментах счастья, разделённых на двоих.
Греческое солнце золотило кожу, а морской бриз играл с распущенными волосами Анны. Она сидела на пляже, наблюдая, как Дима пытается освоить сёрфинг. Каждое его падение в воду сопровождалось её смехом и подбадривающими возгласами.
— Никогда бы не подумала, что ты решишься на такое, — сказала она, когда муж наконец выбрался на берег и рухнул рядом на полотенце.
— Я и сам не думал, — отозвался он, отфыркиваясь от солёной воды. — Но знаешь, когда перестаёшь бояться выглядеть нелепо, оказывается, что жизнь намного интереснее.
Анна повернулась к нему:
— Это ты сейчас про сёрфинг или про нас?
— И про то, и про другое, — он приподнялся на локте. — Помнишь, как я боялся идти к психологу? Думал, что это признак слабости. А теперь понимаю – признавать свои ошибки и работать над ними намного сложнее, чем делать вид, что всё в порядке.
Вечером они гуляли по узким улочкам приморского городка. Держались за руки, как подростки, пробовали местное вино в маленьких тавернах, строили планы – не на пятилетку вперёд, а на завтра, на следующую неделю, на ближайший месяц.
— А давай останемся? — вдруг предложила Анна, когда они стояли на набережной, глядя на закат.
— В смысле? — не понял Дима.
— Ну, не насовсем, конечно. Но я могу работать удалённо, а ты говорил, что в вашей компании есть филиал в Европе...
Дима задумчиво посмотрел на неё:
— Знаешь, раньше я бы сразу начал объяснять, почему это невозможно. Сказал бы, что мы не сможем перевезти Марти. Составил бы список всех "против". А сейчас... — он улыбнулся. — А сейчас я думаю: почему бы и нет? Можно всё обсудить, прикинуть варианты. В конце концов, иногда нужно делать то, что хочется, а не только то, что правильно.
— Кто ты и что сделал с моим мужем? — рассмеялась Анна, прижимаясь к его плечу.
— Просто твой муж наконец понял, что жизнь – это не только квартальные отчёты и показатели эффективности, — он поцеловал её в макушку. — И что иногда нужно просто спросить: "Чего ты хочешь?" и набраться смелости услышать ответ.
Они вернулись домой через две недели – загорелые, отдохнувшие и будто помолодевшие лет на десять. Марти встретил их таким радостным лаем, что соседи точно проснулись, несмотря на поздний час. А на следующее утро Дима открыл ноутбук и начал изучать вакансии в европейском филиале компании.
Их жизнь больше не вращалась только вокруг его работы или только вокруг её желаний. Она стала похожа на тот самый греческий закат – яркий, тёплый и принадлежащий им обоим в равной степени. И каждый вечер, укладываясь спать, они благодарили тот дождливый день, когда набрались смелости быть честными друг с другом.