С Дамиром мы так и не виделись больше после той ссоры в комнате в общежитии, не считая момента, когда он меня нес к машине скорой помощи. Я тогда была в каком-то бреду. Вроде и слышала многое, но осознать все происходящее и глаза открыть так и не смогла. Но и Костя, и Аврора говорили, что он практически не покидал стен больницы все дни, что я провела там. За это я ему, на самом деле, очень благодарна. У меня бы просто не хватило сил на разговор с ним. Да и сейчас вряд ли хватит. Слишком… Для меня все это слишком.
Аврора заканчивает рассказывать ту версию событий, что ей поведал Дамир. И, вроде, все складно и логично, но…
А что “но”? Я не знаю.
— Слушай, — беру подругу за руку, потому что пока она так эмоционально говорила, ее начало трясти. Конечно, она ведь тоже сильно перенервничала. — Спасибо тебе.
— За что? — удивляется подруга.
— За все, Ро! Если бы не ты, то…
— Нет, не думай об этом! — решительно прерывает она. — Главное, что все закончилось хорошо.
— Да, — киваю и улыбаюсь. — Хорошо. Я очень благодарна тебе за то, что ты сейчас рассказала. И ты права, мне есть над чем подумать.
— Поговори с ним.
— Нет, — отрицательно качаю головой, — пока я не готова к этому разговору. Если все было так, как он тебе сказал, то это, конечно, меняет дело и нам, действительно, стоит поговорить. Но не сейчас, — на мгновение прикрываю веки, переживая приступ дичайшей тоски по любимому мужчине. Себя-то можно не обманывать — я по-прежнему до дрожи люблю Дамира и бесконечно скучаю по нему, но так просто отойти от этой ситуации, словно ничего и не было, я не смогу. — Не сейчас, Ро. Мне нужен тайм-аут. Все эти эмоциональные качели меня вымотали и новые встряски мне ни к чему. Моя главная задача — это беречь его, — поглаживаю свой плоский живот. В груди разливается невероятное тепло от ощущения, что мой малыш со мной.
— Ладно. Может, ты и права. Но пообещай, что хорошенько все обдумаешь, прежде чем рубить сгоряча?
— Хорошо.
Мы обнимаемся, украдкой утирая слезы. Этот разговор вымотал нас, выжал все силы и нам необходима передышка. Именно в таком положении, обнимающихся и в слезах, нас и застает Кот.
— Не понял! Что опять за сырость, девчонки? — стоит в дверном проеме и улыбается улыбкой голливудской модели.
— Все нормально, это… просто… — Аврора подскакивает со стула, отворачивается и спешно принимается поправлять макияж “на ощупь”, так сказать. — Я… я, наверное, пойду.
— Что? Нет! — возмущаюсь, — А как же ужин? Мы же собирались поесть суши. Ты мне обещала.
— И правда, — подключается брат, — останься, — голос Кота как-то просаживается и становится каким-то хриплым, что ли. Интересно, что это у нас тут за реакция? Я чего-то не знаю? Что произошло между этими двумя, пока я валялась в больнице? — Пожалуйста, Аврора, останься.
Что??? Мой брат сказал “пожалуйста”? Вот так дела…
— Пожалуй, — Ро смотрит брату в глаза, — я могу задержаться ненадолго.
— Супер! — радостно заявляет Кот и выходит с кухни.
— Я одна ни черта не понимаю что тут происходит? — отвлекаю подругу от молчаливого созерцания дверного проема, в котором скрылся Костя.
— А? Что? — теряется Ро.
— То! Что у вас?
— Ничего, ты что! Ничего нет! — она в момент заливается краской.
— А ты бы хотела?
— Чего?
— Ну, чтобы “было”? — спрашиваю и, затаив дыхание, жду ответа. Я ведь сразу подумала, что было бы круто, если бы Костя и Аврора сошлись. Они очень подходят друг другу.
— Не знаю…
— Знаешь ты все, — легонько толкаю подругу в плечо, разряжая тем самым напряженную обстановку.
— Знаю, — кивает, — хочу…
— Загадай желание на Новый год и оно обязательно сбудется! Тем более, что объект твоего желания будет ну очень близко к тебе! — подмигиваю Авроре. — Кот отменил все свои дела и поездки и будет встречать Новый год с нами.
После ужина, проводив Аврору и приняв душ, закрываюсь в своей комнате, ложусь в кровать. Время уже позднее, но сон не идет. В голове крутится столько мыслей, одна цепляется за другую, вторая — за третью и в итоге в голове такой хаос, что она начинает кружиться. Но среди всего этого хаоса отчетливо пульсирует одна: Дамир не виноват. Да, спор был, но вынужденный. Я, наверное, даже благодарна должна быть, что он вступился за меня, когда мы еще были не знакомы. Но ему, все же, нужно было мне обо всем рассказать. Так было бы правильнее. У меня не было бы чувства, что меня использовали.
Я скучаю по Дамиру. Скучаю по его объятиям, по его хриплому шепоту по утрам, когда он, находясь еще в дреме, прижимал меня к себе и начинал целовать. Я скучаю по нашим совместным обедам и ужинам, а особенно по нашим завтракам. Ведь каждый завтрак был знаком того, что и ночь мы провели вместе. Мне нравилось засыпать с Дамиром в обнимку, нравилось проваливаться в сон под мерный стук его сердца, нравилось быть окутанной его аурой, запахом. Боже, так хочется услышать его голос.
Смотрю на часы — пятнадцать минут первого. Ночь на дворе, а я беру телефон и открываю наш чат. Сейчас он пустой. Я удалила всю нашу переписку тогда… Потом очень об этом жалела, ведь там было столько всего… “нашего”…
Пишу сообщение, особо не надеясь на ответ, ведь Дамир наверняка спит.
Зеленоглазка: “Привет. Спишь?”
Но, к моему удивлению, спустя мгновение телефон сигнализирует о пришедшем сообщении:
Дамир: “Нет. Поговорим?”
Дамир: “Я скучаю, Ник. Подыхаю без тебя. Если позвоню, ответишь?”
Буквально через секунду телефон в руке оживает и на всю комнату начинает играть музыка. Я смотрю на экран, вижу имя абонента, моего родного и любимого абонента, и не знаю что делать. Телефон звонит минуту, затем звонок обрывается, комната вновь погружается в тишину. Вокруг ни звука, мир будто замирает и затихает. Слышен лишь звук моего колотящегося сердца. Первые звуки мелодии нового звонка просто взрывают эту гнетущую тишину.
Ответить? Готова ли я? А, будь что будет!
— Алло…
***
Дамир
— Алло…
Родной голос, который слышен из динамика трубки, запускает все процессы в организме с новой силой. Словно жизнь до этого стояла на паузе, а тут долгожданный рестарт. Руки потряхивает, сердце долбит со страшной силой, но я все же собираюсь с мыслями и наконец отвечаю:
— Ника… — хрипло выдыхаю, — я боялся, что не ответишь.
— Я боялась ответить, — также тихо, почти шепотом говорит.
— Почему?
— Не знаю, что сказать. Хотя, нет, все же знаю. Я хотела тебе сказать спасибо за то, что помог тогда…
— Подожди, стоп! — перебиваю, — какое еще спасибо? Ты о чем?! Разве за такое благодарят? Малыш, черт… — от переживаний сбиваюсь с мысли. — Я так много хотел тебе сказать, а сейчас в башке полный вакуум, как будто на ринге отметелили. Ника… Родная… — голос просел до минимума, но я его не контролирую. — С нашим… — хриплю, — с нашим…
— С малышом все хорошо, — договаривает за меня Ника. — Правда, Дамир, все хорошо. Меня выписали лишь после того, как убедились, что угрозы для нас никакой нет.
Ника, вроде, и старается бодриться, но заметно, что вся эта тема ее еще не отпустила. Голосок дрожит, она часто дышит. Бедная моя девочка, сколько же ей всего пришлось пережить.
— Ты бы сказала мне? О том, что беременна, сказала бы?
— Конечно! — взволнованно выкрикивает в трубку Ника, — конечно, сказала бы. Может, чуть попозже, когда успокоилась бы… Но я не стала бы от тебя скрывать.
Не стала бы скрывать… Это хорошо. Я не сомневаюсь в том, что Ника при любом раскладе оставила бы ребенка. Я слышал ее крики и слезы тогда… Я был у дверей палаты, когда она пришла в себя и у нее случилась истерика, ведь она думала, что потеряла ребенка. Одному Богу известно, сколько усилий мне стоило сдержаться и не ворваться в палату, а так хотелось. Хотелось прижать к себе, успокоить, сказать, что с нашим малым все в порядке, что он с нами. Но тогда было не время. Мое появление только усугубило бы ситуацию. Да и брат о ней позаботился. Он, к слову, оказался нормальным таким мужиком. Несмотря на то, что съездил мне по роже и потом мы подрались, мы с ним, вроде как, нашли общий язык. Я рассказал ему все, что узнал о той суке, что сделала это с Никой.Там с этой Олей все оказалось до банального просто. Но это “просто” чуть не закончилось трагедией. С Олей мы знакомы давненько, не помню, как она прибилась к нашей компании. Но ее интерес ко мне был явным и все это замечали. Да и не скрывала она этого. Я ее игнорировал всегда. Ну, не в моем вкусе девчонка. Даже на раз не катит. Потому и держал дистанцию. А потом, на одной из вечеринок, как-то было особенно на все и всех похрен, ну и договорились мы с ней уединиться в комнате, чтобы по-быстрому перепихнуться. Но тогда все сорвалось, так и не начавшись, потому что Серый снова в передрягу с очередным “рогатым” муженьком попал. Вот и поехал я его задницу прикрывать. Оля же подумала, что наши хмельные разговоры на той вечеринке были реальными, все мои подкаты приняла за чистую монету, поверив в то, что между нами есть чувства. Короче, накрутила себя девка по полной программе. Пришлось в достаточно жесткой форме объяснять, что это не так. Она, конечно, посмеялась, мол и сама ни на что не рассчитывала, так… развлечься, типа, хотела, думала, что это я “поплыл” и на благотворительных началах хотела “дать” мне, чтобы я не расстраивался, что не добился ее, такую всю из себя потрясающую. Бабы… Короче, после этого она как-то прижилась в нашей компании, вела себя развязно, пацанам нравилось. Когда она заметила мой интерес к незнакомой девчонке, которой оказалась Ника, замутила тот гребаный спор. Пришлось согласится в надежде, что ей хватит ума потом свалить из университета и города. Время шло, Оля по-прежнему тусила в нашей компании, но ко мне не лезла. За исключением той ночи в клубе, когда к Нике пристал тот мудак. Я тогда достаточно грубо сбросил ее с себя, потому что она уже почти на колени ко мне забралась, а я и не замечал особо — палил обстановку вокруг Ники и всех мужиков, что пускали слюни на нее в том блядском наряде. Именно в ту ночь мы с Никой и сошлись и начался мой персональный рай.
Суке этой, видимо не понравилось, что у нас с Никой все так гладко складывается. Оля несколько раз пыталась меня шантажировать тем, что все расскажет Нике, но у меня находились слова, чтобы ее угомонить. Тварь оказалась жадной до денег. Я “покупал” ее молчание, но так и не смог “купить” отмену спора. Тут Оля была принципиальной. С ее слов, пока я был на сборах, она поймала удачный момент, чтобы испортить наши с Никой отношения, ведь через меня у нее действовать не получилось бы ни при каком раскладе. Эта дура верила, что если спор будет выигран ею, то я исполню свою часть уговора и трахну ее на глазах у Ники. Долбанутая на всю голову тварь! Она долго следила за Никой, сначала устроила весь тот цирк в женском туалете, когда во всеуслышание рассказала исковерканную историю о споре, зная, что Ника находилась в одной из кабинок. Потом даже пошла за ней в женскую консультацию, где и подслушала разговор с Авророй о том, что Ника беременна от меня. Тогда в ее голове и созрел план. Она только поджидала момент, когда сможет “угостить” Нику той отравой, что спровоцирует выкидыш. Роковое стечение обстоятельств, когда Нике стало плохо и ей нужна была вода. Оля дала ей ту отраву. И получилось то, что получилось. Слава Богу, что все обошлось.
Пока я слушал рассказ той мрази, что чуть не угробила мою девочку и моего ребенка, мечтал ее убить собственными руками. Отец и Серый меня буквально держали чтобы я не сорвался, пока безопасники отца вместе с полицейскими допрашивали ее. Сейчас она под стражей, ей грозит реальный срок. Отец обещал посодействовать, чтобе ей впаяли по максимуму. Зря она не воспользовалась шансом уехать, когда ее посадили на поезд и отправили домой к родителям…
— Дамир? — тихий голосок выдергивает меня из воспоминаний. — Ты тут?
— Тут, малышка, я тут. Прости меня, — слова срываются сами по себе. Да, я готов извиняться, но хотел сделать это при встрече. Ника очень эмоциональная, мне важно видеть ее реакцию, чтобы понимать где надавить, а где чуть сбавить обороты. Но мой мозг решил действовать по своему собственному плану. — Прости, родная, я так виноват перед тобой. Но я должен был тебя защитить. Этот спор…
— Я знаю, Дамир.
— Знаешь? — удивляюсь. — Откуда?
— Мне Аврора все рассказала сегодня. Точнее, прокричала, — Ника тихо смеется, а я чувствую, как мое сердце освобождается от жестких тисков страха. Страха за то, что не простит, что не подпустит ни к себе, ни к ребенку. — Знаешь, оказалось, что в моей команде слишком много твоих союзников.
— Это все моя невероятная харизма и истинно мужское обаяние, — прикалываюсь.
— Хм, а это интересно… Ладно Ро, но чтобы Кот повелся на твое “истинно мужское обаяние” — это прямо-таки странно… — Ника наигранно задумывается, выдерживает паузу, а потом я слышу ее смех. Смелый, искренний, звонкий хохот. — Ой, кажется, я Костю разбудила.
— Я скучаю, Ник, — выдаю на выдохе. Понимаю, что разговор вот-вот закончится, чувствую это нутром. Потому и стараюсь успеть сказать главное. — Очень скучаю по тебе. Хочу быть рядом. Всегда. Ты и наш ребенок — это самое дорогое, что есть в моей жизни. И я хочу быть с вами. Малышка, я так тебя люблю.
— Послезавтра я улетаю в Прагу, — словно выстрел в голову звучат ее слова.
— Не надо, — хриплю, — не уезжай. Ты ведь понимаешь, что я не отпущу? Ника?
— Признаюсь, я хотела переехать туда насовсем. Но Костя уговорил меня не принимать скоропалительных решений. Говорю же, он на твоей стороне.
— Надо будет сказать ему спасибо, — говорю вполне серьезно.
— Да, он сказал, что прятаться от тебя — не выход.
— И тут он прав. Я вас везде найду.
— Звучит, как угроза.
— Только не для тебя и не для нашего мальца.
— В общем, я решила, что побуду в Праге некоторое время, успокоюсь, а потом решу, что буду делать дальше.
— Ник?
— М?
— В твоем будущем есть место для меня? — спрашиваю то, что меня интересует больше всего. Я понимаю, что она сейчас в полном раздрае, но я должен знать, мы пройдем с ней по легкому пути или придется снова ее завоевывать силой. Мне нетрудно, нет. Просто хотелось бы меньше подвергать Нику потрясениям в ее положении.
— Я не знаю, Дамир, — спустя бесконечно длинную минуту шепчет в трубку Ника.
— Зеленоглазка, ответь честно. Ты меня любишь?
— Так хочешь выиграть спор? — с едва скрываемой злостью спрашивает Ника.
— Блядь, да похуй мне на этот спор! — взрываюсь, — нет его уже, спора этого! Я, блядь, просто люблю тебя и хочу знать любишь ли меня ты! Все, никаких тайных смыслов и умыслов!
— Мне пора, — резко сворачивает наш разговор. Дурак, нахрена спросил? Нахрена сорвался? — Спокойной ночи, Дамир.
— Ника!
В ответ слышу лишь короткие гудки. Набираю повторно: абонент не абонент. Блядь! Да что за пиздец! Ну, нормально же разговаривали. На кой черт я начал вопросы про любовь задавать? Знаю же, что любит. Ее любовь ко мне в каждом взгляде, в каждом жесте, в каждом прикосновении и в каждом звуке ее голоса, когда она говорит со мной. Нахрена я сейчас спросил?! Ведь это прямое напоминание о споре. Черт! Дебил!
Набираю снова. Тот же механический голос сообщает, что абонент недоступен.
Послезавтра у Ники рейс в Прагу. Как она там сказала? В ее команде слишко много моих союзников. Что ж, самое время этим союзникам подсуетиться…
***
Ника
После того ночного разговора с Дамиром, мы больше не общались. Точнее, на утро Дамир прислал мне сообщение, в котором говорил, что он понимает мое состояние и то, что я сейчас на взводе и большую часть его слов воспринимаю в штыки. Что дает мне время прийти в себя и немного успокоиться. При этом, как обычно, бескомпромиссно заявляя, что мы с малышом Его и никуда от него не денемся. Я тогда поймала себя на том, что улыбалась, читая сообщение.
Сегодня, проходя регистрацию, я все время ждала, что он появится. Не так, как в сопливых мелодрамах, где герой бежит через весь зал регистрации с криками о любви и просьбами остаться. Нет. Это было бы смешно. Но все же думала, что придет и хотя бы проводит нас. На самом деле я просто по нему сильно соскучилась и дико хочу его увидеть, а потому и перебираю в голове варианты нашей “случайной” встречи, к которой я не имела бы никакого отношения. Типа так звезды сошлись… Потому что делать первый шаг самой мне страшно. Снова боюсь обжечься, боюсь предательства и разочарования. И хоть душой и сердцем я уже простила Дамира, разум все же ставит барьер и не позволяет полностью снять свою броню. Уж очень живы все неприятные воспоминания.
Продолжение следует…
Контент взят из интернета
Автор книги Северова Ася