Романенко Юрий, доцент кафедры информационных технологий и цифровой экономики Ивановского Государственного химико-технологического университета занимается физической химией, изучает катализ, в свободное время играет в настольные игры и увлекается фехтованием. Убежден, что с ученым дружить можно, но иногда сложно.
Интервью создано #при_поддержке_минобрнауки
СЛОН: Юрий, расскажите о своей работе.
ЮРИЙ РОМАНЕНКО: Здесь кроется нюанс. Я хоть и занимаюсь физической химией, но моя специальность — это кинетическое моделирование, то есть моя диссертация кандидата химических наук состоит из математики процентов на 80. При желании я мог бы и на кандидата физико-математических наук пойти, но цели такой не было. Волею судьбы меня занесло на кафедру информационных технологий, так я стал преподавать информатику, информационные технологии и основы программирования.
СЛОН: То есть получается это было предрешено свыше, что вы будете преподавать информационные технологии, я так понимаю. Юрий Евгеньевич? Расскажите о своей диссертации?
ЮРИЙ РОМАНЕНКО: Есть такой процесс, как катализ, когда реакция ускоряется с помощью чего-то, что в этой реакции не расходуется. Но, тем не менее, сама реакция за счет появления этого вещества идет или быстрее, или просто идет, потому что без него она в принципе не запустится. И мы изучаем гидрирование. Основными металлами-катализаторами там являются никель, платина, палладий. Мы работаем с никелем как с наиболее дешевым. И одним из приложений вот этого гидрирования является получение из нитрозамещенных бензолов других промежуточных соединений, в том числе нитрозо-, азо-, азоксибензолы. Задача состоит в том, чтобы сохранить какие-то дополнительные группы, которые висят на этом бензоле, так, чтобы они не гидрировались. То есть селективно прогидрировать нитрогруппу, но, соответственно, оставить, например, хлор. Но, к сожалению, над этой задачей трудятся очень многие. Пока ни у кого не удалось. Хлор все равно будет отщепляться. Это я в магистерской работе изучал, а в кандидатской ясмоделировал всю реакцию, изучал отдельно гидрирование фенилгидроксиламина до анилина, гидрирование нитрозобензола, азобензола, азоксибензола, нитробензола. Так я, постепенно, изучая каждую из этих реакций по отдельности, собирал, как из кирпичиков, полную кинетическую модель этой реакции.
СЛОН: А практический выход какой-то вот этого всего есть? Сможете для простых смертных объяснить зачем это надо, зачем вы этим занимаетесь?
ЮРИЙ РОМАНЕНКО: Гидрирование составляет порядка трети от всех каталитических процессов. Позволяет получить полупродукты для дальнейшего тонкого органического синтеза, например, лекарственных средств или красителей. Если издалека, то присоединить аминогруппу к бензолу достаточно сложно, а вот присоединить к нему нитрогруппу весьма легко. И вот из этой нитрогруппы мы можем получить аминосоединение, ну или что-нибудь другое. Соответственно, на выходе мы получаем сложные ароматические соединения, полупродукты дальнейшего синтеза. В случае с промышленностью это надо делать эффективнее, дешевле и быстрее. Необходимо подобрать такой катализатор, который был бы дешевый, устойчивый, не окислялся, не блокировался долго, а также улучшить его физико-механические параметры вроде прочности. В лаборатории мы сейчас разрабатываем новые катализаторы, которые будут эффективнее существующих по тем или иным параметрам.
СЛОН: Если подытожить, то вы улучшаете технологические процессы, помогаете сделать их дешевле, проще, доступнее и быстрее.
ЮРИЙ РОМАНЕНКО: Или получить аналоги катализаторов, которые есть в Европе. В настоящее время приходится их создавать на нашей базе. Сотрудничаем с несколькими катализаторными заводами, помогаем им, пытаемся вместе с ними освоить технологии, которые были утрачены.
СЛОН: Спасибо, Юрий Евгеньевич, доступно объяснили. Дальнейшие планы продолжать то же самое или есть другие варианты?
ЮРИЙ РОМАНЕНКО: У нас нет такого, что мы занимаемся одной и той же темой годы, поскольку это быстро наскучивает. Сейчас коллеги предложили интересную тему, с которой можно поработать. Есть такие соединения как краун-эфир и замещённые порфирины, весьма-весьма большие соединение. Коллеги синтезировали комплексы, где никель в качестве центрального атома, и предложили проверить их каталитическую активность при гидрировании. Мы над этим экспериментом посмеялись, поскольку никель всегда был катализатором в металлической форме, а тут он в виде иона в комплексе. Как он будет восстанавливать двойную связь? И у нас реакция пошла. А давайте-ка мы попробуем нанести его на силикагель или на оксид алюминия. Реакция пошла еще быстрее. Необычный и неожиданный результат получился. Конечно до металлического никеля активность недостаточная, но тем не менее уже реакция пошла, значит что-то там происходит на этой поверхности. Будем за этим следить. Также идёт работа по синтезу новых носителей катализаторов. Есть такие носители как оксид кремния (силикагель), оксид алюминия, а есть еще такой носитель, как оксид титана. Но проблема оксида титана в том, что он очень инертный, соответственно, с ним практически сложно что-то сделать и обратная сторона этой же медали в том, что его сложно получить при этом. То есть нужна какая-то технология, с помощью которой мы получаем его много с нужной поверхностью. Нужна достаточно развитая поверхность, чтобы туда можно было больше активных центров металла нанести. И необходимо, чтобы поры были достаточно большими, чтобы органика проходила внутрь и взаимодействовала с металлом. Это достаточно интересная задача, так, мы попробовали получить оксид титана пятнадцатью разными способами, начиная от вибромельницы, заканчивая сначала растворением титана с помощью соляной кислоты, плавиковой кислоты, азотной кислоты, с последующим осаждением этой соли с помощью выпаривания или с помощью осаждения аммиаком. И получилось так, что мельница нам результата не дала, а вот осаждение аммиаком дало огромную поверхность, то есть в 10 с лишним раз больше, чем изначально.
СЛОН: Главное публиковать или рассказать кому-то. Вот уже рассказали. Можно сказать, что кто-то об этом узнает. Юрий, а если переместиться в вашу юность, то Вы сразу поняли, что будете ученым-химиком, или это случилось как-то вот само собой?
ЮРИЙ РОМАНЕНКО: Так, тут нужна небольшая предыстория. У меня прадед был профессором, создал, основал кафедру процессов аппаратов в хим-университете. В принципе, я с детства рос среди вот этих вот учебников. Пошел в школу и до восьмого класса ничем не отличался от сверстников, но когда началась химия, меня затянуло. А еще в это время меня посадили с девочкой, у которой были проблемы со зрением, и я диктовал ей, что было написано на доске. Объяснял материал, понял, что мне это нравится. Отсюда и первые шаги в педагогику.
СЛОН: Увлекательная история о пути в науку и педагогику. Расскажите, были ли какие-то сложности на пути становления ученого? Не возникало ли мысли бросить все?
ЮРИЙ РОМАНЕНКО: Регулярно возникает такое желание, когда получаю квиток по зарплате. Приходится брать что-то дополнительно. Иногда с заводов пишут, просят посчитать, как пойдет процесс. Недавно был интересный запрос с одного завода. Инженер спрашивает, вот у нас есть фильтр, но он начал пропускать смолу. Спрашиваю, что за смола? Они мне объясняют, что хотят разделить смолу, убеждая меня, что она твердая. Как может быть смола твердая при такой температуре? Я понимаю, что они пытаются разделить две жидкости с помощью сита. Но жидкости фильтрованием на сите разделить практически невозможно. Порекомендовал им знакомого, который предложил, как изменить процесс, чтобы лишняя смола не образовывалась.
СЛОН: У вас есть какие-то увлечения, может быть, хобби, не связанные с научной деятельностью? Чем занимаетесь?
ЮРИЙ РОМАНЕНКО: Конечно. В первую очередь, это настольно-ролевые игры: «Подземелья и драконы», «Вампиры: Маскарад», «Warhammer». В этом году начал осваивать фехтование.
СЛОН: Сложно ли с вами дружить, Юрий Евгеньевич, как с ученым?
ЮРИЙ РОМАНЕНКО: Ну, во-первых, есть такое свойство у ученых и у педагогов – душнить. Если что-то спросили, то надо популярно объяснить. В этом кроется проблема. Еще одна проблема преподавателя – перебивать. Если студент очень медленно говорит, то часто задаем наводящие вопросы, чтобы он побыстрее это делал. Потом это качество переносится в жизнь.
СЛОН: Я, конечно, всегда знал, что ученые – душнилы. Юрий Евгеньевич, давайте дадим несколько советов, можно душных, тем ребятам, которые только начинают свой путь в науке.
ЮРИЙ РОМАНЕНКО: На мой взгляд, ориентироваться нужно не на научное направление, в котором ты хочешь развиваться, а на страсть к исследованию вообще. Для начала надо попасть в хороший коллектив, чтобы была поддержка, помощь и понимание. Ходите по лабораториям, пробуйте, считывайте атмосферу внутри коллектива, задавайте вопросы. И там, где ответы вам нравятся, там, где атмосфера вам нравится, туда и идите. Как я, например, выбрал физхимию? Мы ходили по разным лабораториям, а когда дошли до лаборатории физической химии, то я уже понял – мое. Ну не могут плохие люди слушать Линкин Парк и Апокалиптику. Казалось бы, вообще не влияющий ни на что показатель, но, тем не менее, так я выбрал свою научную специальность на всю оставшуюся жизнь.
СЛОН: Спасибо, Юрий Евгеньевич. У меня закончились вопросы, но осталось чувство уверенности, что у вас все сложится замечательным образом.