В сентябре 1494 года король Франции Карл VIII во главе тридцатитысячной армии перешел Альпы, начав свой знаменитый итальянский поход. Желая получить корону Неаполя, он не подозревал, что принесет в Европу страшный «подарок» — эпидемию «французской болезни».
Карл VIII искал неаполитанскую корону, а нашел «французскую болезнь»
Молодой король Франции начал войну во главе блестящей армии, чтобы через несколько месяцев бесславно бежать из Италии, оставив после себя страшный след — первую в истории Европы масштабную эпидемию «французской болезни», которая на столетия станет проклятием для всего европейского континента.
Прелюдия к войне
Италия конца XV века напоминала роскошную, но хрупкую мозаику из небольших государств, где правители соперничали друг с другом за власть и влияние. В этой сложной политической игре каждый старался использовать внешние силы в своих интересах, не задумываясь о последствиях. Именно в такой момент Карл VIII искал неаполитанскую корону, считая себя законным наследником анжуйской династии.
Молодому французскому королю было всего двадцать четыре года, когда он решился на итальянский поход. Современники описывали его как человека малопривлекательной внешности: маленького роста, с непропорционально большой головой, кривыми ногами и шестью пальцами на ступнях. Однако физические недостатки компенсировались непомерным честолюбием и романтическими мечтами о славе древних завоевателей.
Решающую роль в подготовке похода сыграл правитель Милана Лодовико Сфорца, прозванный Моро. Желая укрепить свою власть и противостоять претензиям неаполитанского королевского дома, он первым пригласил французского короля в Италию. Этот шаг, продиктованный сиюминутными политическими интересами, открыл ящик Пандоры — положил начало эпохе Итальянских войн, растянувшейся на долгие десятилетия.
Король, похожий на чудовище
В палаццо Пити во Флоренции среди других парадных портретов европейских монархов нет изображения Карла VIII — и это неслучайно. Даже придворные художники затруднялись представить французского короля в выгодном свете. Венецианский посол Заккарио Контарини, встретившийся с Карлом в 1492 году, оставил безжалостное описание: «Его величеству королю Франции двадцать два года, он малого роста и плохо сложен, имея уродливое лицо с большими белесыми глазами, крупным носом, а также толстыми губами».
Внешность короля дополняли странные непроизвольные движения рук и замедленная речь. Карл VIII искал признания во всем, что могло компенсировать его физические недостатки. Он увлекался рыцарскими поединками, охотой и игрой в мяч, стремясь доказать свою ловкость и мужество. Особую страсть король питал к женщинам, и его любовные похождения стали притчей во языцех при европейских дворах.
Итальянский историк Марино Санудо, подробно описавший экспедицию 1495 года, отмечал неумеренную страсть короля к противоположному полу: «Согласно французскому обычаю стремиться прежде всего получить удовольствие от женщин, король этот прежде всего поклонялся Венере, потакая своим удовольствиям, как из-за того, что находился в подходящем для этого возрасте, так и потому, что этого требовала его природа».
Доказательством этой страсти служил особый альбом, который по слухам Карл всегда возил с собой. В нем хранились портреты всех его итальянских любовниц — как добровольных, так и тех, кто стал жертвой королевского насилия. Этот альбом, захваченный после битвы при Форново маркизом Франческо II Гонзага, стал свидетельством того, как французский король воспринимал свой итальянский поход — не только как военное, но и как любовное завоевание.
Но была и другая сторона личности Карла VIII. Филипп де Коммин, один из самых проницательных наблюдателей своего времени, писал: «История не знала еще человека столь мелочного и неразумного, но на свете нельзя было и найти натуры приятнее, чем он». Эта противоречивость характера во многом определила и противоречивость всего итальянского похода, начавшегося как триумфальное шествие, а закончившегося катастрофой.
Путь в Италию
В конце августа 1494 года под стенами Лиона собралась самая современная армия своего времени. Войско Карл VIII было оснащено по последнему слову техники. Армия включала 8 тысяч швейцарских наемников и немецких ландскнехтов, славившихся своей беспощадностью в бою. Особую гордость короля составляла артиллерия — 140 новейших орудий, способных разрушить любые крепостные стены.
Переход через Альпы в начале сентября стал первым испытанием для французской армии. По горным тропам тащили тяжелые пушки, обоз с провиантом и военным снаряжением. Однако уже первые дни в Италии показали, что военная мощь французов вызывает у местных правителей больше желания договориться, чем сражаться.
В Асти короля ждал пышный прием, устроенный Лодовико Моро и его супругой Беатриче д'Эсте. Молодая герцогиня привезла с собой восемьдесят самых красивых дам Милана. Однако праздник был омрачен внезапной болезнью короля — придворный врач Амброджо да Розате диагностировал оспу, хотя некоторые историки полагают, что это могли быть первые признаки той самой болезни, которая позже станет бичом его армии.
Продвижение французской армии по Италии напоминало скорее триумфальное шествие, чем военный поход. Города один за другим открывали ворота перед войском Карла VIII. Флорентийский историк Франческо Гвиччардини писал об этом времени с горечью: «Итальянцы впервые увидели войну, где крепости брались не осадой, а под грохот пушечных залпов, где битвы длились часы, а не дни, и где победитель не щадил побежденных».
Особенно показательным стал эпизод с захватом крепости Монте-Сан-Джованни, считавшейся неприступной. Французские пушки превратили её в руины за несколько часов, после чего последовала страшная резня — были убиты все 700 защитников и жители крепости. Этот акт бессмысленной жестокости потряс итальянцев и стал предвестником тех бедствий, которые принесет французское вторжение.
Путь французской армии отмечали не только военные успехи, но и череда пышных празднеств, любовных интриг и скандалов. В каждом городе Карл требовал представить ему местных красавиц, а его солдаты вели себя как завоеватели в покоренной стране. Итальянские хронисты с возмущением отмечали, что французы «ведут себя хуже турок», не щадя ни церквей, ни монастырей, ни честных горожанок.
Карл VIII и папа Александр VI
К концу 1494 года французская армия приблизилась к Риму. Карл VIII искал не только военных побед — ему требовалось благословение папы на завоевание Неаполитанского королевства. Александр VI Борджиа оказался в сложном положении. Выступая против французского вторжения, он был вынужден изменить позицию, когда французские войска вошли в папские владения.
31 декабря 1494 года произошла символическая сцена: в то время как Карл VIII во главе своей армии входил в Рим через ворота Санта-Мария-дель-Пополо, через противоположные ворота Сан-Себастьяно город покидал молодой король Ферранте II Неаполитанский, отказавшийся от предложенного папой охранного письма. Вечный город впервые за долгое время оказался во власти «варваров с севера».
Переговоры между папой и французским королем проходили в напряженной атмосфере. Александр VI, укрывшийся в замке Святого Ангела, пытался выиграть время. Он прибег к неожиданному ходу — арестовал кардиналов Асканио Сфорца и Федерико Сансеверино, близких к французской партии. Этот шаг едва не привел к открытому конфликту.
В результате сложных дипломатических маневров 15 января 1495 года было достигнуто соглашение. Папа разрешал французской армии проход через свои владения, а в качестве гарантий к Карлу VIII отправлялись два заложника — сын папы Чезаре Борджиа и турецкий шехзаде Джем, содержавшийся при папском дворе. Особую пикантность ситуации придавал тот факт, что султан Баязид II платил папе 40 000 дукатов за его содержание под надежной охраной.
Однако триумф французского короля был недолгим. Через несколько дней Чезаре Борджиа, проявив незаурядную хитрость, бежал из французского лагеря, переодевшись конюхом. Этот побег нанес серьезный удар по престижу Карла VIII. А вскоре при загадочных обстоятельствах скончался и принц Джем — по слухам, от яда, который ему дали еще при папском дворе. Эта смерть породила множество слухов и легенд, укрепивших мрачную славу семейства Борджиа.
Пребывание французской армии в Риме сопровождалось грабежами и бесчинствами. Солдаты не щадили даже церкви, срывая с них свинцовые крыши и оскверняя святыни. Современники отмечали, что французы вели себя хуже турок, наполняя папские покои «нечистотами и зловонием». Такое поведение завоевателей усилило антифранцузские настроения среди итальянцев.
Неаполитанский триумф и начало бедствий
22 февраля 1495 года сбылась мечта французского короля — Карл VIII искал и обрел наконец неаполитанскую корону. Его торжественное вступление в Неаполь напоминало триумф античных императоров. Знатные неаполитанцы сами открыли ворота города, а народ приветствовал восторженными криками. Король разместился в древнем Кастель Капуано, бывшей резиденции норманнских правителей.
Однако за внешним блеском скрывались тревожные признаки надвигающейся катастрофы. В армии начала распространяться загадочная болезнь, проявлявшаяся в виде отвратительных язв и нарывов. Современники описывали ее симптомы с ужасом: «Тело покрывалось гнойными нарывами, кости разрушались, а боль была столь мучительной, что несчастные кричали по ночам, проклиная час своего рождения».
Праздная жизнь в Неаполе усугубила ситуацию. Король предавался увеселениям, проводя время в обществе своей новой фаворитки Элеоноры Пикколомини д'Арагона, дочери покойного герцога Амальфи. Его солдаты следовали примеру своего повелителя, погрязнув в разврате. Особенно опасными оказались связи с местными куртизанками — именно через них болезнь распространялась с пугающей быстротой.
К маю 1495 года ситуация стала критической. Более трети французской армии оказалось поражено таинственной болезнью, которую итальянцы называли «французской болезнью», а французы, в свою очередь, «неаполитанской». Эпидемия не щадила никого — от простых солдат до знатных рыцарей. Многие были вынуждены вернуться во Францию, став разносчиками заразы.
В то же время политическая обстановка складывалась не в пользу французов. 31 марта 1495 года в Венеции была создана мощная антифранцузская коалиция, получившая название «Священная лига». В нее вошли папа, короли Испании и Англии, император Максимилиан I, Венецианская республика и — что особенно болезненно для Карла — его бывший союзник Лодовико, правитель Милана.
Король оказался в ловушке. Его армия, ослабленная болезнью, была отрезана от Франции войсками Лиги. Карлу VIII пришлось спешно покидать свое новообретенное королевство, оставив в Неаполе небольшой гарнизон под командованием герцога Монпансье. Так блестящий триумф обернулся началом катастрофы, последствия которой скажутся на всей Европе.
Победа, обернувшаяся поражением
20 мая 1495 года французская армия покинула Неаполь. Карл VIII искал теперь не славы, а спасения — нужно было прорваться через всю Италию, где его поджидали войска Священной лиги. Отступление превратилось в отчаянную гонку. Французы бросали награбленные сокровища, тяжелое вооружение и больных товарищей, стремясь как можно быстрее достичь спасительных Альп.
6 июля 1495 года у местечка Форново произошло решающее сражение. Несмотря на численное превосходство войск Лиги под командованием Франческо II Гонзаги, французам удалось прорваться. Однако цена этого прорыва оказалась высокой — они потеряли весь обоз, включая личные вещи короля. Среди трофеев, доставшихся итальянцам, оказался и знаменитый альбом с портретами королевских любовниц.
Говорят, Карл умолял маркиза Гонзагу вернуть альбом, но тот отправил его своей жене в Мантую. Возвращение во Францию напоминало бегство. Армия была деморализована, многие солдаты страдали от «французской болезни». Те, кто добрался до родины, принесли с собой страшный подарок — эпидемия сифилиса начала распространяться по всей Европе. К 1500 году болезнь была зафиксирована в Германии, Швейцарии, Нидерландах и Англии.
Последствия этого похода оказались катастрофическими для всех его участников. В Неаполе французский гарнизон под командованием герцога Монпансье был уничтожен эпидемией и войсками Ферранте II. Лодовико Сфорца, через несколько лет сам стал жертвой французского вторжения. А Карл VIII, мечтавший о новом походе в Италию, погиб нелепой смертью в 1498 году — ударился головой о притолоку двери в замке Амбуаз.
Но самым страшным наследием похода стала эпидемия сифилиса, превратившаяся в настоящий бич Европы. По горькой иронии судьбы, в каждой стране эту болезнь называли «французской», напоминая о том, как амбиции одного короля обернулись бедствием для целого континента.