Холодный октябрьский ветер гнал по улице опавшие листья, когда Алиса в очередной раз проснулась от звонка в дверь. На часах было ровно семь утра. Тридцатое число. День, который она уже привычно ненавидела.
— Андрюша! Сыночек! Открывай, я замёрзла! — раздался пронзительный голос за дверью.
Алиса со вздохом повернулась к мужу. Андрей уже натягивал домашние брюки, готовясь встречать мать.
— Может, хоть сегодня не в такую рань? — прошептала Алиса, натягивая одеяло до подбородка.
— Ты же знаешь маму... — виновато пожал плечами Андрей.
Знала ли она? О да, за два года совместной жизни Алиса изучила свою свекровь достаточно хорошо. Валентина Петровна была как весенний ураган — непредсказуемая, властная и совершенно неуправляемая.
— Андрюшенька! — влетела в квартиру свекровь, цокая каблуками по паркету. — Ой, и Алисонька уже не спит? Как хорошо!
Алиса мысленно поморщилась. Это преувеличенно-ласковое «Алисонька» всегда звучало фальшиво, как скрип несмазанной двери. Но она заставила себя улыбнуться:
— Доброе утро, Валентина Петровна.
— Ой, да какое оно доброе... — свекровь картинно вздохнула, присаживаясь на краешек дивана. — Представляете, вчера последняя клиентка отменила запись. Говорит, денег нет! А у меня, между прочим, новый лак пропадает. Импортный!
Алиса знала, к чему идёт этот разговор. Каждый месяц одно и то же — трагические истории о сложной жизни, намёки на безденежье, и в конце — протянутая рука за конвертом.
Андрей уже открывал ящик письменного стола, где лежала приготовленная сумма. Тридцать тысяч — его ежемесячная дань материнской любви. Алиса помнила, как в первые месяцы их брака пыталась намекнуть, что это слишком много для женщины, которая вполне может работать. Но Валентина Петровна тогда устроила такую истерику, что Андрей неделю ходил сам не свой.
— Сыночек, — протянула свекровь, пряча конверт в сумочку, — а ты не мог бы в этом месяце немножко добавить? У меня же скоро день рождения...
Алиса закусила губу. День рождения Валентины Петровны был через три месяца.
— Мам, — Андрей замялся, — я бы с радостью, но в этом месяце немного туго...
— Туго? — В голосе свекрови зазвенели металлические нотки. — А может, это твоя Алисонька опять накупила себе тряпок? Я же вижу, платье на ней новое!
— Платье я купила на свою зарплату, — не выдержала Алиса. — И вообще, это Я плачу за эту квартиру.
— Ах, ты платишь? — Валентина Петровна вскочила, как ужаленная. — То есть попрекаешь моего сына? Он, значит, по-твоему, альфонс? А то, что он матери помогает — это ничего?
— Мама, успокойся... — попытался вмешаться Андрей.
— Нет уж, пусть договаривает! — Валентина Петровна картинно всплеснула руками. — Я уже поняла, что твоя жена считает меня обузой. Но ты-то, сынок, должен понимать — я же всю жизнь тебе отдала! А теперь что, на улицу меня выгнать?
Алиса смотрела на эту сцену, чувствуя, как внутри закипает злость. Каждый месяц одно и то же представление. И каждый раз Андрей сдавался, доставал заначку или занимал у друзей, только бы успокоить мать.
— Валентина Петровна, — начала Алиса максимально спокойным тоном, — никто не говорит о том, чтобы вас выгонять. Но согласитесь, тридцать тысяч ежемесячно — это...
— Молчи! — перебила её свекровь. — Ты не смеешь учить меня жизни! Я в твоём возрасте уже ребёнка растила, а ты что? Только о себе думаешь!
Андрей стоял между ними, переводя растерянный взгляд с матери на жену. Алиса видела, как он мучается, пытаясь усидеть на двух стульях, и ей становилось его жалко. Но ещё больше ей было жалко их брак, который медленно, но верно разрушался под натиском материнской "любви".
Вечером того же дня Алиса сидела на кухне, машинально помешивая давно остывший чай. Перед ней лежал листок с подсчётами их семейного бюджета. Цифры упрямо показывали, что при такой финансовой нагрузке им с Андреем никогда не накопить на собственное жильё.
— О чём задумалась? — Андрей присел рядом, положив руку ей на плечо.
— О нас, — Алиса подвинула к нему листок. — Посмотри сам. Мы оба работаем как проклятые, а живём впритык. И всё потому...
— Не начинай, — поморщился он. — Ты же знаешь, я не могу бросить маму.
— А меня, значит, можно? — В голосе Алисы прорвалась горечь. — Андрей, мы женаты два года. За это время могли бы уже взять ипотеку, родить ребёнка. А вместо этого...
Она не договорила. В дверь снова позвонили. На пороге стояла Валентина Петровна с огромным пакетом.
— Вот, решила вас побаловать! — радостно объявила она, выкладывая на стол продукты. — Андрюша, я тебе твой любимый салатик приготовила. А это новый чай, очень полезный, между прочим...
Алиса смотрела на разложенные продукты и понимала — всё это куплено на те самые деньги, которые свекровь получила утром. Но Валентина Петровна делала вид, будто осчастливила их царским подарком.
— Кстати, сыночек, — как бы между прочим начала свекровь, — я тут с соседкой говорила. Её дочка недавно квартиру купила, представляешь? Конечно, она умница — оформила всё на мать. Теперь никаких проблем с налогами, и пенсионерам же скидки дают...
Алиса замерла. Вот оно что! Значит, история с соседской дочкой неспроста всплыла.
— Мам, — неуверенно начал Андрей, — ты на что намекаешь?
— Да какие намёки? — всплеснула руками Валентина Петровна. — Я же о вашем будущем думаю! Вот получишь ты повышение, о котором говорил, возьмёте ипотеку... А если оформить на меня — и скидка будет, и налоговые вычеты. Чем не план?
Алиса почувствовала, как у неё темнеет в глазах. План, значит? Платить ипотеку за квартиру, которая будет записана на свекровь?
— Нет, — твёрдо сказала она.
— Что "нет"? — прищурилась Валентина Петровна.
— Нет, мы не будем оформлять ипотеку на вас.
— А тебя, собственно, кто спрашивает? — свекровь повернулась к сыну. — Андрюша, объясни своей жене, что взрослые люди лучше понимают, как распоряжаться имуществом.
Алиса перевела взгляд на мужа. Сейчас. Вот сейчас он должен встать на её сторону. Должен понять, что это переходит все границы.
— Мам, может, Алиса права... — неуверенно начал Андрей.
— Права?! — взвилась Валентина Петровна. — То есть ты предпочитаешь слушать её, а не родную мать? Ту, которая тебя растила, кормила, ночей не спала? Ну хорошо! Тогда я пошла. И можешь больше не помогать мне. Проживу как-нибудь... Умру под забором...
— Мама, подожди! — Андрей вскочил. — Давай всё обсудим спокойно. Алиса, ну скажи что-нибудь!
Но Алиса молчала. Она смотрела на эту сцену словно со стороны и понимала — это конец. Ничего уже не исправить. Двух лет хватило, чтобы понять: её муж никогда не повзрослеет. Никогда не выберется из-под материнской опеки. И она в этой семье всегда будет третьей лишней.
— Знаешь, — тихо сказала Алиса, поднимаясь из-за стола, — я, пожалуй, тоже пойду.
— Куда это? — насторожилась Валентина Петровна.
— Домой. К родителям.
— Вот! — торжествующе воскликнула свекровь. — Показала своё истинное лицо! Чуть что — сразу сбегать? А как же "в горе и в радости"? Или ты только о себе думаешь?
Но Алиса уже не слушала. Она методично складывала в сумку самые необходимые вещи. Руки немного дрожали, но решение было принято.
— Алиса, постой! — Андрей метался между ней и матерью. — Давай всё обсудим! Мам, ну зачем ты так? Алиса, пожалуйста...
— Нечего обсуждать, — отрезала Алиса. — Я всё поняла. И ты, Андрей, тоже всё понял. Просто признаться себе боишься.
Она застегнула сумку и направилась к выходу. В прихожей на полке стояла их свадебная фотография — счастливые, улыбающиеся. Какими же наивными они были...
— Ну и катись! — крикнула вслед Валентина Петровна. — Скатертью дорога! Андрюша найдёт себе нормальную девушку, из порядочной семьи!
Входная дверь захлопнулась, обрывая поток злобных комментариев. Алиса спускалась всё ниже и ниже, машинально считая пролёты. Пятый... четвёртый... На душе становилось удивительно пусто и легко. Как после затяжной болезни, когда наконец-то отпускает жар. Два года войны — хватит, навоевалась.
Звонок телефона раздался, когда она уже садилась в такси.
— Алис, — голос Андрея дрожал, — вернись, пожалуйста. Мы всё исправим...
— Нет, Андрей, — она старалась говорить спокойно. — Исправлять уже нечего. Ты сделал свой выбор. Ещё два года назад.
Она нажала "отбой" и назвала таксисту адрес родителей. В голове крутилась странная мысль: "Свобода стоит дорого, но несвобода — ещё дороже".
Прошло полгода. Алиса сидела в уютном кафе и ждала подругу, с которой не виделась со времени развода. За эти месяцы изменилось многое. Она нашла новую работу, стала больше улыбаться, даже похудела немного — не от диет, а от того, что исчез постоянный стресс.
— Алиска! — Ирина плюхнулась на стул напротив. — Рассказывай! Как ты? Как работа? Как личная жизнь?
— Представляешь, — Алиса улыбнулась, — встретила недавно Андрея.
— И как он? — Ирина подалась вперёд.
— Постарел, — Алиса задумчиво помешивала кофе. — Знаешь, не годами, а как-то... изнутри. Сказал, что мать теперь требует сорок тысяч ежемесячно. Инфляция, говорит.
Ирина присвистнула: — А ты?
— А что я? — пожала плечами Алиса. — Пожелала удачи и пошла дальше. Знаешь, я ведь недавно поняла одну вещь: иногда нужно уметь отпускать. Не из злости или обиды, а просто потому, что так правильно.
— Да уж... — протянула подруга. — А правда, что ты теперь с Максимом встречаешься? Который из бухгалтерии?
Алиса улыбнулась, и в глазах её мелькнуло что-то тёплое, солнечное: — Правда. Представляешь, оказывается, бывают мужчины, у которых здоровые отношения с родителями! Его мама... она совсем другая. Когда мы приходим к ним в гости, она не устраивает допросов, не требует денег. Просто радуется нам, готовит свой фирменный пирог...
— Везёт! — шутливо толкнула её Ирина. — А с квартирой как?
— Взяли ипотеку, — просто ответила Алиса. — На двоих, всё честно и прозрачно. Въезжаем через месяц.
Она помолчала, глядя в окно на весеннюю улицу, где спешили куда-то прохожие.
— Знаешь, что самое удивительное? Я больше не злюсь. Ни на Андрея, ни даже на Валентину Петровну. Они просто... такие, какие есть. Созависимые отношения — это как болото: чем больше барахтаешься, тем глубже увязаешь. Нужно просто найти в себе силы выбраться на твёрдую землю.
— И как оно, на твёрдой земле? — улыбнулась Ирина.
— Спокойно, — Алиса прикрыла глаза. — Иногда даже скучновато. Но это то самое скучно, когда ты просто живёшь, дышишь полной грудью, и никто не пытается установить над тобой контроль или манипулировать твоими чувствами.
— Кстати, — спохватилась она, — ты придёшь на новоселье?
— А Максим не будет против? — прищурилась Ирина.
— Ты что! — рассмеялась Алиса. — Он сам настаивает, чтобы я позвала всех друзей. Говорит, дом должен быть наполнен радостью с самого начала.
Они проговорили ещё несколько часов — о работе, о планах, о будущем. Когда Алиса вышла из кафе, дождь уже закончился, и в лужах отражалось чистое весеннее небо. Она достала телефон, набрала сообщение Максиму: "Встретимся вечером? Хочу показать тебе идеи для нашей будущей кухни".
Ответ пришёл мгновенно: "Конечно! Люблю тебя ♥"
Алиса улыбнулась и зашагала к метро. Жизнь продолжалась — простая, понятная, без драм и манипуляций. И это было именно то, что ей нужно.
А где-то в другом районе города Валентина Петровна, наверное, продолжала требовать у сына деньги, устраивать скандалы и жаловаться на жизнь. Но это была уже не её, Алисы, история. У неё теперь была совсем другая жизнь — та, которую она выбрала сама.
Интересный рассказ: