Антон Иванович в отличном расположении духа возвращался домой. Мягкая, радостная улыбка играла на его полных губах, отражаясь в глазах, ложась на высокий лоб и застревая в тщательно завитых усах и в ухоженной бороде. На нём хорошо сидело большое модное пальто, на голове красовалась новая шапка, ноги были обуты в начищенные до блеска сапоги.
Он шёл из тёплой библиотеки в свою уютную квартирку, где его поджидало очередное блюдо по рецепту Джоаккино Россини. Сегодня опять приходила Лидочка, и они долго беседовали о жанре научной фантастики в художественной литературе.
Антон Иванович работал библиотекарем и поэтому почти всё рабочее время просиживал в гордом одиночестве, которое, впрочем, частенько скрашивала Лидочка – синий чулок и, такая же, как и он, книжный червь. Они могли часами говорить о книгах. Эти разговоры глубоко западали в душу нашему герою и потом даже снились ему в самых причудливых образах.
Сегодня, например, Лидочка рассуждала о достоинствах романа Жюля Верна «20.000 лье под водой», и Антон Иванович приготовился увидеть этой ночью гигантских морских чудовищ, преследующих «Наутилус» в таинственных глубинах Мирового океана… Словом, всё шло хорошо, жизнь просто прекрасна!
Как только он открыл дверь, ему в нос ударил знакомый запах, от которого у него сладко защемило сердце. Антонина Васильевна, мать нашего героя, накрывала на стол. Антон Иванович быстро переоделся, сел на своё место и с жадностью набросился на еду. Антонина Васильевна, стоя за стулом сына, внимательно следила, как он ел.
– Ты не передумал? – сказала она, наконец, уперев руки в бока.
Антон Иванович болезненно поморщился. Опять мама затронула больную тему женитьбы. Он не хотел и не собирался вступать в брак. В самом деле, зачем ему жена? Ведь у него есть мама, которая и убирает, и готовит, и стирает, и развлекает... Он озвучил эту мысль вслух в слабой надежде, что эта незамысловатая сентенция польстит её самолюбию, и она даст ему спокойно доесть любимое блюдо итальянского композитора.
– Зачем мне жена, когда у меня есть ты? Я вполне счастлив.
– Тебе нужны дети, а мне – внуки, – лаконично заявила Антонина Васильевна.
Антон Иванович снова поморщился. Разговор явно не клеился, но уйти он не мог: его удерживала недоеденная итальянская порция.
– Зачем дети? Какой от них толк? Шум, суматоха, подгузники…
– Ничего подобного! Ты – тихоня, я и невесту тебе подберу тише воды ниже травы. Так что ребёночек у вас родится тихий, скромный, молчаливый. А подгузники не проблема: я знаю, где продаются отличные памперсы.
Антон Иванович не понял юмора и пожал плечами. Он никогда не понимал (и не пытался понять) логику матери, которая планировала его жизнь на несколько лет вперёд с точностью бухгалтера. Но у него был гуманитарный склад ума, поэтому он ничего не ответил и ограничился философским вздохом в воздух. Блюдо уже было доедено, и он встал, чтобы перейти в свою комнату, где всегда проводил остаток дня за очередным художественным шедевром.
Антонина Васильевна отпустила его без комментариев, что было странно. Обычно она говорила ему вслед что-нибудь великолепное, вроде «Ты до сих пор не научился прилично сидеть за столом» или «У тебя нет чувства меры: ты опять объелся!». В другой раз Антон Иванович обратил бы внимание на её молчание. Но сейчас в его голове (вероятно, под влиянием блюда Россини) звучало знаменитое «Фигаро здесь, Фигаро там», которое заставило его позабыть обо всём на свете.
***
Он медленно прошёл через коридор и зашёл в свою комнату, где его ждали любимая книжка, рюмочка коньяка… И совершенно незнакомая блондинка! На вид ей было не больше 30. Она была раскрашена, надушена и расчесана по последнему писку моды. Антон Иванович в недоумении остановился на пороге. Он решил, что эта дама – гостья мамы, которая ошиблась дверью.
– Вы к Антонине Васильевне? – вежливо осведомился он.
– Нет, я к вам, только к вам, – голосом сирены отвечала она и, встав, протянула ему красивые руки с накладными ногтями. – Антонина Васильевна так много рассказывала мне о вас, и я поняла, что мы с вами родственные души. Знаете, я тоже обожаю литературу. Буквально на днях я прочитала «20.000 лье под водой» и чуть не сошла с ума от ужаса и восторга. Я пишу диссертацию по французской литературе и в качестве темы выбрала этот роман. Помогите же мне с методологией исследования…
При последних словах её глаза как бы невольно наполнились слезами. Антон Иванович воззрился на неё с неописуемым изумлением, смешанным с шоком. Как она узнала?!.. Или это роковое совпадение?.. Но как же всё это непохоже на Лидочку, на его серую «мышку» Лидочку! И тут его осенило. Антон Иванович судил по себе, а так как он не был врагом хорошей бутылки, то решил, что гостья хлебнула лишнее и всё-таки ошиблась дверью.
– Вы закусывали? А то на кухне остались превосходные мамины огурчики, которые мгновенно вышибают хмель.
Он сказал это без всякой задней мысли, однако незнакомка оскорбилась. Она фыркнула, круто развернулась на каблуках и вышла, вернее, выбежала широкими шагами из комнаты. Антон Иванович проводил её взглядом: он опять не понял юмора. Но так как комната, наконец, освободилась, то он поспешно занял своё место, взял любимую книжку, пригубил коньяк и отлично провёл остаток вечера.
На следующий день Лидочка зашла к нему раньше обычного. Антон Иванович встретил её с необычайным энтузиазмом: он ещё находился под некоторым впечатлением от вчерашнего инцидента и нуждался в психологической разрядке. Не меньше четырёх часов проговорили они об устройстве «Наутилуса». Сегодня Лидочка была в ударе. Она говорила много, долго и горячо. Антон Иванович слушал её с упоением и под конец даже позабыл о вчерашнем приключении с незнакомой блондинкой. Домой он вернулся в превосходном расположении духа.
На столе его поджидал ужин по рецепту Александра Дюма-отца. Антон Иванович был убеждённым гурманом и сладкоежкой и, даже не помыв рук, сел за стол. Антонина Васильевна стояла к нему спиной. Она громыхала кастрюлями, звенела тарелками и чашками и… не говорила ни слова. Но Антон Иванович и в этот раз не понял намёка. Он принялся с жадностью поглощать порцию, не обращая ни малейшего внимания на демонстративное молчание матери. Но когда он заканчивал, Антонина Васильевна вдруг повернулась в его сторону, упёрла руки в бока и с вызовом произнесла:
– Ты зачем вчера разогнал Аллу?
Антон Иванович кашлянул и чуть не поперхнулся кубиком мяса.
– Я её не разгонял, она сама ушла.
– Ещё бы! Предложить приличной девушке закуску! За кого ты её принимаешь?
– Ни за кого, – с набитым ртом отвечал Антон Иванович.
– Эх, ты, дярёвня, – с сожалением, но уже без гнева изрекла Антонина Васильевна. – Такую девушку упустил! Я тебя ничему не научила…
Антон Иванович любовно погладил бороду и мечтательно зажмурился. Перед его мысленным взором возникло худенькое, угловатое, бледное личико его любимой серой «мышки», его несравненной Лидочки. Разве может та фифа со взбитыми кудрями с ней равняться? Мурлыча под нос какую-то французскую песенку, Антон Иванович направился в свою комнату, где его ждали любимая книжка, рюмочка коньяка и… ещё одна незнакомая женщина! Это была высокая, стройная, пробивная брюнетка в очках. «Учёная, что ли?» – мелькнуло в голове Антона Ивановича.
Незнакомка решительно шагнула ему навстречу и громким баритоном отчеканила:
– Приглашаю вас на нашу научно-практическую конференцию!
И насильно вложила ему в руку картонный буклет. Пока Антон Иванович его разворачивал, гостья приспустила очки и стрельнула в него огненным, жарким взглядом. Но наш герой был толстокожей особью, к тому же он вкусно и сытно покушал, а плотный ужин, как известно, притупляет разум и чувства.
– Ну как? Придёте?
– Далась вам эта конференция! – игриво возразил Антон Иванович и кое-как состроил ей глазки. – Такая красивая женщина, как вы, должна блистать на балах, а не на скучном собрании книжных червей!
– Что-о-о? – протянула брюнетка и мгновенно натянула очки обратно на лоб. – По-вашему, я не гожусь для науки?
– Это она не годится для вас, – галантно изрёк Антон Иванович. – Вы для неё слишком хороши, оставьте же нас, бедных учёных, в покое. Я и так у ваших ног и полностью признаю своё поражение.
Брюнетка фыркнула – точь-в-точь, как вчерашняя блондинка, и стремглав выскочила из комнаты. А Антон Иванович преспокойно уселся в своё любимое кресло и взял книжку. Но он не успел её открыть, потому что на пороге нарисовалась Антонина Васильевна.
***
– И эту разогнал! – прошипела она, уперев руки в бока.
– Мам, ты же знаешь: я не люблю феминисток, – небрежно парировал Антон Иванович.
– Сам ты феминист! Что ты наговорил бедной Каролине?
– Ничего особенного, всего лишь пару комплиментов…
– Чья бы корова мычала, а твоя бы молчала! Тебе нельзя общаться с женщинами, тебе в детстве медведь на язык наступил.
– Я тоже так думаю, – поспешно согласился Антон Иванович, а про себя подумал: «Пора принимать меры, а то завтра она приволочёт сюда топ-модель».
Всю ночь Антон Иванович провёл без сна, и к утру его решение было готово. Он встал с первыми петухами, как следует навёл марафет, зачем-то надушился и отправился на работу. Придя в читальный зал, он первым делом положил перед собой «20.000 лье под водой» – для затравки. «Интересно, о чём она сегодня будет говорить? Об акулах? Или о Южном полюсе?» – лихорадочно размышлял он. От страха он позабыл почти весь сюжет, который был его главным козырем. Но вот пришла Лидочка, и он мгновенно позабыл обо всём на свете…
На ужин его поджидала итальянская паста по рецепту Николая Васильевича Гоголя. Антонина Васильевна опять стояла к сыну спиной.
– Садись, ешь, отдыхай! – произнесла она таким тоном, каким, наверное, Цезарь изрёк своё знаменитое: «Пришёл, увидел, победил».
– Садитесь, Лидочка, – ласково сказал Антон Иванович, усаживая девушку перед огромной тарелкой. – Угощайтесь, пожалуйста, а я на вас полюбуюсь…
---
Автор: Людмила П.